Услышав это, Сиппенс мгновенно вскочил на ноги.
– Не делайте этого, шеф! – чуть ли не взвизгнул он. – Не делайте. Если сделаете – потом пожалеете. Эти люди здесь держатся вместе, словно склеенные! Они будут сражаться друг с другом по отдельности, но если речь заходит об иностранце, они все объединяются против него, и вам придется дорого заплатить, если на вашей стороне не будет никого. Лучше подождите до завтра или послезавтра, посмотрите – может, Гривс и Хеншоу дадут о себе знать. Они наверняка прочтут о вашем приезде в газетах и, если только я не ошибаюсь в догадке, выйдут на связь с вами, потому что выжидание им ничего не дает. Скажите Джаркинсу, чтобы держался подальше от Джонсона, а вы сами сделаете то, что должны сделать, но сначала давайте со мной осмотрим этот маршрут «Чаринг-Кросс».
Но в этот момент Джеймисон, занимавший номер по соседству, вошел с письмом, только что переданным ему из рук в руки. Увидев фамилию на конверте, Каупервуд улыбнулся, потом, прочтя письмо, передал его Сиппенсу.
– Ты провидец, Де Сота! Так что ты на это скажешь? – весело спросил он. Письмо от Гривса и Хеншоу гласило:
Уважаемый мистер Каупервуд,
Сегодняшние газеты сообщили о Вашем приезде в Лондон. Если это Вам удобно и Вы заинтересованы, мы бы хотели договориться о встрече предпочтительно в понедельник или вторник. Наша цель, конечно, обсудить дело, которое мы представили Вам в Нью-Йорке 15 марта этого года.
Поздравляем Вас с благополучным прибытием и желаем приятного пребывания в Лондоне.
Сиппенс торжествующе щелкнул пальцами.
– Вот! Я же вам говорил! – Он чуть не расхохотался. – Они принесут вам линию на ваших условиях. И это лучшая линия в Лондоне. Имея ее у себя в кармане, шеф, вы можете позволить себе сидеть и ждать, в особенности если вы еще станете прибирать к рукам часть других опционов, которые тут в одной связке, потому что они прослышат о сделке, и им придется плыть к вам. Этот парень Джонсон! Экий наглец. Просит вас ничего не делать до встречи с ним, – кислым голосом добавил он; до Сиппенса уже дошли слухи о том, что Джонсон – этакий самоуверенный тип, не терпящий возражений, и потому он был готов отказать ему в симпатии. – У него, конечно, хорошие связи, – продолжил он, – у него и этого парня Стейна. Но без ваших денег, способностей и опыта они обречены. Они даже с этой линией «Чаринг-Кросс» ничего не смогли сделать, что уж говорить о других! И не смогут без вас.
– Ты, возможно, прав, Де Сота, – сказал Каупервуд, добродушно улыбаясь своему преданному соратнику. – Я встречусь с Гривсом и Хеншоу, вероятно, во вторник, и можешь не сомневаться, у меня между пальцами ничего не утечет. Как насчет того, чтобы завтра днем проехать этим твоим маршрутом по «Чаринг-Кросс»? Я думаю, что должен одновременно увидеть эту линию и линии петли.
– Отлично, шеф. Что если в час? Я вам все покажу и привезу сюда к пяти часам.
– Отлично! Только одну секунду. Ты помнишь Хэддонфилда, лорда Хэддонфилда, он приезжал в Чикаго несколько лет назад и учинил там такой переполох? Палмеры, Филды, Лестеры – они за ним как привязанные бегали. Помнишь? Я его тоже принимал у себя. Такой энергичный, худощавый.
– Конечно-конечно! Помню, – ответил Сиппенс. – Он хотел заняться упаковочным бизнесом, кажется.
– И моим бизнесом тоже. Кажется, я тебе об этом не говорил.
– Нет, не говорили, – заинтересованно ответил Сиппенс.
– Ну это неважно. Важно то, что сегодня утром я получил от него телеграмму. Приглашает меня в свое загородное имение – Шропшир, кажется – на ближайший уик-энд. – Он взял телеграмму со стола. – Поместье «Беритон», Шропшир.
– Интересно. Он один из тех, кто связан с компанией «Сити – Южный Лондон». Держатель акций, или директор, или уж не знаю что. Поспрашиваю – завтра расскажу вам о нем. Может быть, он как-то участвует во всех этих делах и хочет поговорить с вами об этом. Если так и если он дружески к вам настроен, то это нужный вам человек. Чужак в чужой стране, знаете ли.
– Да, знаю, – сказал Каупервуд. – Может, идея и недурна. Пожалуй, я поеду. Посмотри, что тебе удастся найти, и встретимся здесь в час.
Сиппенс поспешил прочь, а в дверь вошел Джеймисон с новыми записками, но Каупервуд отмахнулся от него.
– Больше до понедельника ничего, Джеймисон. Напиши Гривсу и Хеншоу, что я смогу принять их здесь во вторник в одиннадцать. Свяжись с Джаркинсом, скажи ему, чтобы ничего не предпринимал, пока от меня не поступит команда. Отправь телеграмму этому лорду Хэддонфилду: мистер и миссис Каупервуд будут рады принять его приглашение, узнай, как туда добраться, и купи билеты. Если появится еще что-нибудь, положи мне на стол – посмотрю завтра.
Он вышел из номера и направился к лифту. На улице он остановил экипаж. Хотя конечным пунктом он назвал Оксфорд-стрит, не доезжая двух кварталов до места, он приподнял крышку наверху и крикнул кучеру:
– Угол Оксфорд и Юберри-стрит с левой стороны.
Когда кучер остановился, он вышел и пошел обходным путем в «Кларидж».
Глава 24
В отношении Каупервуда к Бернис в этот период смешивались два чувства: отца и любовника. Его возраст и непреходящее восхищение ее умом и красотой вызывали у него желание защитить ее, развивать ее эстетически. И в то же время и безусловно он разделял ее плотские эмоции, хотя и ощущал время от времени странность этих отношений, поскольку не мог публично примирить свои шестьдесят лет с ее невообразимой молодостью. А с другой стороны, с частной, ее практичное поведение, которое, казалось, так часто совпадает с его собственным, давало ему дополнительные силы и наполняло гордостью. Потому что ее независимость и сила соединялись не столько с его мыслями о материальном обогащении, сколько с той частью возможных плодов этого обогащения, которые она могла бы использовать, чтобы достичь органического и социального совершенства. Это оправдывало его прибытие в Лондон и придавало его присутствию здесь надлежащую весомость. И теперь, найдя Бернис, как всегда, бодрой и исполненной энтузиазма, он обнял ее, прижал к себе и почувствовал, как немалая часть ее задора и уверенности передается ему.
– Добро пожаловать в Лондон! – были ее первые слова. – Значит, Цезарь все же пересек Рубикон!
– Спасибо, Беви, – сказал он, отпуская ее. – Я получил твое послание, очень его ценю. Но дай-ка мне посмотреть на тебя. Пройдись-ка по комнате!
Он разглядывал ее, испытывая бесконечное удовлетворение при виде того, как она отступила на несколько шагов и прошлась, подражая походке модели, потом, сделав ему реверанс, сказала:
– Прямо от мадам Сари! Цена – чистые гроши, впрочем, это секрет, – сказала она и надула губки.
На ней было темно-синее бархатное платье в стиле «принцесса» с крохотными жемчужинками по линии шеи и на поясе.
Каупервуд взял ее за руку и повел к маленькому дивану, на котором хватало места для них двоих.
– Исключительно, – сказал он. – Не могу тебе передать, как я рад снова быть с тобой. – Потом он спросил о ее матери и продолжил: – Для меня это чудо, Беви. Лондон мне никогда особо не нравился, но на сей раз, когда я знал, что увижу здесь тебя, я наслаждался видом этого города.
– А чем еще? – спросила она.
– И твоим видом, конечно. – Он засиял и принялся целовать ее, прикасаясь губами и пальцами к ее глазам, волосам, рту, наконец, она предупредила его, что любовью они смогут заняться лишь позже. Вынужденный согласиться, он вкратце рассказал ей о рейсе через Атлантику и обо всем, что произошло за это время.
– Эйлин остановилась со мной в отеле «Сесил», – продолжал он. – Художник сделал ее портрет для газеты. А твой Толлифер просто блистал, должен сказать, старался изо всех сил сделать ее жизнь прекрасной.
– Мой друг! Я его не знаю!
– Конечно, ты его не знаешь, но как бы там ни было, он оказался очень неглупым парнем. Видела бы ты, каким он пришел ко мне в Нью-Йорке и каким он был на пароходе. Аладдин и волшебная лампа под названием деньги! Кстати, он отправился в Париж, частично чтобы замести следы, насколько я понимаю. Я, конечно, позаботился о том, чтобы у него было достаточно денег на данный момент.
– Ты с ним встречался на борту? – спросила Бернис.
– Да, его представил капитан. Правда, он из тех людей, которые сами себя умеют представлять. И он, кажется, настоящий гений в том, что касается умения расположить к себе дам. Он практически обаял всех красивых женщин на пароходе.
– И это когда там же находился ты? И ты хочешь, чтобы я этому поверила?
– Признаю, это чудо, но он обладает какими-то сверхъестественными способностями. Он, кажется, чувствует, что именно ему следует делать. Лично я видел его очень мало, но ему удалось произвести впечатление на Эйлин – такое сильное впечатление, что она хочет пригласить его к нам на обед.
Он торжественно посмотрел на Бернис, а она в свою очередь восторженно посмотрела на него, добавив секунду спустя:
– Я рада. Правда. Ей нужна такая перемена. Нужно было это сделать сто лет назад.
– Согласен, – сказал Каупервуд. – Поскольку я не могу быть для нее тем, чем ей хотелось бы, почему нельзя найти мне замену? Как бы там ни было, я надеюсь, он сохранит голову, и склонен думать, что так оно и будет. Эйлин уже планирует отправиться в Париж за покупками. Так что, думаю я, все идет хорошо.
– Прекрасно, – сказала Бернис, улыбнувшись. – Похоже, наши планы воплощаются в жизнь. И благодаря кому?
– Ты или я тут ни при чем. Просто это одно из тех событий, которые должны случаться, как твой приход ко мне на Рождество прошлого года, когда я тебя ждал меньше всего.
Он снова принялся ласкать ее, но у нее на уме были свои соображения, и она воспротивилась ему со словами:
– Подожди, я хочу узнать про Лондон, а потом у меня есть что тебе сказать.