– Да, в некотором роде, – вежливо, но не без осторожности ответил Джонсон.
– Мои юристы сообщили мне, что вы в той или иной мере специалист по местным транспортным концессиям. Дело в том, что я прошел подготовку по другую сторону океана, и ваши порядки для меня в новинку. Если вы не возражаете, я бы хотел поговорить с вами. Может быть, за ланчем или ужином. Можно в моем отеле или в каком-нибудь другом месте, где нам никто не помешает.
Они договорились о встрече во вторник вечером на следующей неделе в отеле «Браунс».
Когда все ушли, Каупервуд сказал оставшемуся с ним Сиппенсу:
– Ну, вот, Де Сота! Мы только что купили себе на голову целую кучу забот. Скажи мне, что ты думаешь об этих англичанах.
– Они хорошие ребята, когда имеют дело друг с другом, – сказал Сиппенс, который все никак не мог успокоиться – манеры Джонсона раздражали его. – Но вам с ними все время нужно быть настороже, шеф. Ваша самая надежная опора – те люди, которых вы сами подготовили.
– Пожалуй, ты прав, Де Сота, – сказал Каупервуд, понимая, что тревожит Сиппенса. – Но я не уверен, что мне не придется включить в команду кого-нибудь из этих ребят, чтобы все шло как по маслу. От них нельзя требовать, чтобы они вдруг и сразу приняли нас всех. Ты это понимаешь.
– Верно, шеф, но вам понадобится достаточное число американцев, чтобы они не застали вас врасплох.
Но Каупервуда не покидала мысль, что для дела, вероятно, требуется преданная и энергичная английская группа, люди вроде Джонсона, Гривса и Хеншоу и даже этого неприметного парня Райдера, который так внимательно разглядывал его, но не сказал ни слова. При столь быстром развитии событий часть его давно налаженных и устоявшихся американских связей теряет свою ценность. Он слишком хорошо знал, что сантименты в случае кризиса мало чем помогут, а потому хранить их не стоит. Если жизнь чему и научила его, то в первую очередь этому. А он был не из тех людей, что отворачиваются от своего самого безжалостного, но в то же время и толкового учителя.
Глава 31
Хотя между ними и было согласовано, что всякую информацию о передаче права собственности на линию «Чаринг-Кросс» до поры до времени следует придерживать, новость каким-то образом просочилась в прессу, возможно, это случилось по причине слуха, распространенного Райдером, Кэлтропом и Делафилдом. Будучи держателями акций и одновременно управленцами Транспортной электрической компании до передачи права собственности на нее в другие руки, они опасались за свое будущее и были склонны пообсуждать происходящее. А потому не прошло много времени, прежде чем финансовые и новостные репортеры заявились к Каупервуду и попросили его подтвердить эту информацию.
Каупервуд откровенно сказал им, что на данный момент процесс передачи собственности запущен и через некоторое время будет выписан сертификат о регистрации. Еще он сказал, что изначально приехал в Лондон не для заключения каких-либо сделок, понимая, что американские дела все еще отбирают много его времени, но некоторые представители лондонской подземной транспортной сети обратились к нему с просьбой использовать его управленческий и финансовый опыт применительно к интересующим их сетям. Следствием этого зондажа стало приобретение им линии «Чаринг-Кросс», кроме того, речь шла и о других начинаниях, которым он обещал уделить свое внимание. Приведет ли это к созданию объединенной системы, которой он пожелает заняться, зависит от того, какие результаты даст исследование вопроса, которое он собирается провести.
Появившиеся в чикагских газетах вслед за публикацией этого интервью отзывы иначе как остервенелым ревом ненависти и назвать было нельзя. Чтобы такой безжалостный мошенник, недавно изгнанный из города, отправился в Лондон и там, используя свое богатство, коварство и свойственное ему бесстыдство смог обманом убедить сильных этого великого города в том, что он и есть возможное решение их транспортных проблем – нет, для них это было слишком. Очевидно, что британцы даже не дали себе труда поинтересоваться его более чем сомнительной репутацией. Но как только сведения о нем станут достоянием гласности, а они-таки станут, он в Лондоне превратится в такую же нежелательную фигуру, какой был много лет и по сей час остается в Чикаго! Такие же неблагоприятные отзывы появились и в газетах некоторых других городов, редакторы и издатели которых основывали свое отношение к Каупервуду на чикагских настроениях.
В лондонской же прессе отношение к Каупервуду было весьма благоприятное, что не вызывало никакого удивления, поскольку общественные, финансовые и политические мнения имели здесь характер, максимально отвечающий действительности и никогда не основывались на чьих-то пристрастиях и недовольствах. «Дейли мейл» высказала мнение, что выдающиеся способности Каупервуда, будучи направлены на такую неповоротливую область, как лондонская подземная сеть, которая год за годом все больше отстает от потребностей общества, ничего, кроме пользы, не могут принести. «Кроникл» выступила с претензиями в адрес английского капитала, обвиняя его в бездействии, и выразила праведную надежду, что если некий американец из такого отдаленного места, как Чикаго, смог разглядеть нужды Лондона, то, может быть, заправилы транспортной отрасли Лондона проснутся и сами пойдут вперед. Подобные же мнения опубликовали «Таймс», «Экспресс» и другие журналы.
Мнения эти с финансовой точки зрения, как представлял себе это Каупервуд, были весьма некстати. Они, скорее всего, могли привести к тому, что не только английские, но и американские финансовые амбиции обратятся теперь к делу, инициатором которого был он, пробудится обструктивная активность. И он в этом не ошибся. Потому что как только подтвердилось известие о продаже линии и были обнародованы его признания касательно других предложений и возможных будущих интересов в лондонской транспортной проблеме, держатели акций двух наиболее сомнительных линий «Дистрикт» и «Метрополитен» пришли в яростное негодование и наверняка стали его противниками в том, что касается будущего развития сети.
– Каупервуд! Каупервуд! – презрительно говорил лорд Колвей, держатель акций и один из двенадцати директоров «Метрополитен», а также новой линии «Сити – Южный Лондон». Он завтракал, справа от него лежала газета «Таймс», которую он ценил главным образом за ее интеллектуальные достоинства, но в данный момент он читал «Дейли мейл», свою любимую газету. – И что за черт этот Каупервуд? Один из этих американских выскочек, которые скачут по миру и объясняют людям, что те должны делать! Мне интересно, а кто его так называемые советники – может быть, Скарр с этим его проектом «Бейкер-стрит – Ватерлоо», и Уиндем Уиллетс с линией «Дептфорт – Бромли». И, конечно, Гривс и Хеншоу, эти искатели подрядов. Да еще Транспортная электрическая, которая поспешила выйти из игры.
В не меньшем раздражении пребывал и сэр Хадспет Дайтон, директор линии «Дистрикт» и держатель акций «Метрополитен». Ему уже стукнуло семьдесят пять, он был ультраконсерватором и ничуть не сочувствовал радикальным транспортным решениям, в особенности если они требовали крупных расходов, а доход от них был труднопредсказуем. Он встал в половине шестого и, выпив чай и прочитав газету, пошел прогуляться среди цветов его имения в Брентфорде, поразмышлять о проблеме с этими американцами с их новомодными представлениями обо всем на свете. Да, подземная дорога не процветала, как могла бы процветать, да и оборудование ее следовало бы с выгодой модернизировать. Но с какой стати «Таймс» и «Мейл» тычут это всем в нос, а в особенности еще в связи с приездом какого-то американца, который явно не имеет шансов справиться с этим делом лучше, чем любой из десятка англичан? Это являлось не чем иным, как принижением британских способностей, что само по себе было несусветной глупостью. Англия правила и продолжит править миром. И никакая внешняя помощь ей не требуется. И с этого момента он был готов протестовать против любого иностранного вмешательства в развитие лондонской подземной транспортной сети.
Так же думал и сэр Уилмингтон Джимс, чей дом находился близ парка Уэмбли. Он тоже был одним из директоров «Дистрикта». Он готов был признать, что необходимы модернизация и развитие подземной системы. Но при чем тут какой-то американец? Когда придет время, для этого найдется и англичанин.
И мнения, сходные с мнением этих трех джентльменов, высказывало большинство директоров и держателей акций линий «Метрополитен» и «Дистрикт», а также других подземных лондонских линий.
Но наиболее агрессивным и энергичным из трех был Колвей, который в конечном счете предпринял некоторые оборонительные действия. В тот же день он провел ряд консультаций с другими директорами и прежде всего Стейном с целью выработать план действий в связи с таким развитием событий. Но Стейн к тому времени находился под впечатлением рассказа Джонсона о Каупервуде и газетных откликов об американце, а потому отвечал Колвею с изрядной долей осторожности. Он сказал, что предложение Каупервуда было естественным в создавшейся ситуации. Все, кроме пожилых директоров обеих компаний, давно видели необходимость подобных действий. Определенно, что теперь, когда сделано предложение об альтернативной системе, необходимо собрать заседание директоров «Метрополитен» и «Дистрикта», чтобы обе группы выбрали надлежащий курс действий.
После этого Колвей заехал к сэру Уилмингтону Джимсу и обнаружил того в смятенном состоянии.
– Сто к одному, Колвей, – сказал Джимс, – если мы и «Метрополитен» не соединимся, этот парень, вероятнее всего, перетянет на свою сторону достаточно держателей акций обеих компаний, и тогда нам конец. Можете рассчитывать на меня – я ваш союзник против Каупервуда, пока наши отдельные интересы полностью защищены.
Получив такое напутствие, Колвей отправился дальше, собираясь посетить столько директоров, сколько удастся найти в городе. Из двенадцати он нашел семерых, которые согласились с его доводами. Соответственно специальные заседания советов директоров обеих компаний были запланированы на следующую пятницу. На этих заседаниях было решено в следующий четверг провести совместное совещание директоров обеих компаний и рассмотреть новую сложившуюся ситуацию.