Но я вернусь завтра утром, часов в одиннадцать, и потом, если хотите, останусь у вас, хотя бы до тех пор, пока вы если уж не поумнеете, то хоть окрепнете.
But now, no champagne, in fact no liquor of any kind, for a while at least, and no food with the exception of a cream soup, perhaps, and plenty of buttermilk."
Только помните: ни капли шампанского, и вообще никакого вина - во всяком случае первое время. А питаться будете только молочной сывороткой -этого можно сколько угодно, - да еще, пожалуй, молочным супом.
Whereupon Berenice entered the room and was introduced by Cowperwood.
В эту минуту вошла Беренис, и Каупервуд представил ее врачу.
Dr. James, after greeting her turned to Cowperwood and exclaimed: "How can you be ill, with such a cure for all ills right here at your bedside!
Поздоровавшись с нею, доктор Джемс обернулся к Каупервуду. - Ну как можно хворать, -воскликнул он, - когда возле вас такое лекарство от всех бед!
You may be sure I'll be here bright and early in the morning."
Будьте уверены: теперь я не премину приехать пораньше!
After which, and very professionally, he explained to Berenice that when he returned he would require hot water, towels, and some charcoal from a brightly blazing fireplace which he saw in an adjoining room.
Затем, перейдя на профессиональный тон, он пояснил Беренис, что в следующий раз ему потребуется горячая вода и полотенца и, кроме того, уголь - в соседней комнате, кажется, есть камин, надо будет развести хороший огонь.
"To think I should have come all the way from New York to treat him, with the cure right here," he observed to her, smilingly.
- Подумать только, меня заставили проделать такой путь из Нью-Йорка, чтобы лечить его, а лекарство, оказывается, у него под рукой, -заметил он улыбаясь.
"This world is too ridiculous for any use."
- Прямо чудеса!
Berenice, noting how wise and gay he was, liked him at once, and thought of the many strong and interesting people Frank invariably drew to himself.
Беренис он сразу понравился - такой умный, веселый. Удивительно, как это Фрэнк всегда умеет окружить себя сильными и интересными людьми.
Accordingly, after an added personal talk with Cowperwood, he left for the city, but not before he had caused Cowperwood to feel that his gigantic financial obligations constituted a form of disease in themselves.
Поговорив еще немного с Каупервудом, врач уехал в город, не забыв, однако, указать больному, что его грандиозная финансовая деятельность уже сама по себе представляет своего рода болезнь.
"These varying problems prey on your mind, Frank," he told him, seriously.
- Все эти проблемы давят на ваш мозг, Фрэнк, -внушительно сказал он.
"The brain is a thinking, creative, and directive organ which can cause you as much trouble as any fatal disease, of which worry is one, and I think you have that disease now.
- А мозг - это мыслящий, созидающий и управляющий орган, который может причинить вам не меньше физических страданий, чем любой тяжкий недуг; к числу таких недугов относятся, кстати, и тревоги, а я думаю, что именно этим вы сейчас и страдаете.
My problem is to make you know that that is true, and that your life is worth more to you than any ten underground systems.
Моя задача - заставить вас признать это. Поверьте, ваша жизнь должна быть для вас дороже десятка подземных дорог.
If you insist on putting work first, any quack doctor can truthfully assure you that at your age you are likely to die.
Если вы по-прежнему будете ставить дела превыше всего, любой шарлатан будет прав, уверяя, что в вашем возрасте от этого можно умереть.
So now my problem is to get your mind off your underground systems, and get you to take a real rest."
Итак, моя задача - заставить вас забыть о метрополитене и по-настоящему отдохнуть.
"I will do the best I can," said Cowperwood, "but some of these burdens are not so easy to drop as you may imagine.
- Постараюсь изо всех сил, - сказал Каупервуд, -но не всякую ношу так легко сбросить с плеч, как вам кажется.
They concern the interests of hundreds of people who have put their complete faith in me, besides millions of Londoners who have never been able to travel beyond the limits of their own neighborhoods.
Есть обязательства, затрагивающие интересы сотен доверившихся мне людей, не говоря уже о миллионах лондонцев, которые до сих пор не имели возможности выезжать за пределы ближайших кварталов.
With my plan, they will be able to ride to all parts of London for as little as tuppence, and so get a fairly good idea of what their city is like."
А если мой план будет претворен в жизнь, они смогут разъезжать по всему Лондону и за какие-нибудь два пенса узнают, наконец, на что он похож.
"There you go, Frank!
- Вот вы опять оседлали своего конька, Фрэнк!
If your life should suddenly end, where would your Londoners be then?"
А если вы завтра умрете, что тогда будет с вашими лондонцами?
"My Londoners will be all right, whether I live or die, assuming that I get my underground plan fully launched before I die.
- Лондонцам плохо не будет, умру ли я, или буду жив, - лишь бы мне успеть наладить им подземку.
Yes, Jeff, I'm afraid I do put my work far above myself.
Боюсь, что вы правы, Джефф, для меня и вправду дела важнее всего.
In fact, this thing I've started has already grown so large that no one man is indispensable to it now, not even me, although there are many things I can do if I live long enough to carry out my ideas."
Видите ли, моя затея разрослась и пустила корни, теперь осуществление моих планов не зависит от отдельного человека, даже и от меня, хотя я еще многое смогу сделать, если проживу достаточно долго.
Chapter 63
63
Dr. James, meanwhile, had much to ponder over concerning Cowperwood's illness and the financial burdens which troubled him.
Доктору Джемсу пришлось немало поразмыслить над заболеванием Каупервуда и над тем, как отражались на нем волновавшие больного финансовые проблемы.
As for the Bright's disease which the London physician had suggested might be so swiftly fatal, he knew of related cases that had endured for many years.
Что до Брайтовой болезни, быстрый и трагический исход которой предсказывал лондонский врач, то Джемс знал случаи, когда больные жили долгие годы.
Yet there were aspects of Cowperwood's case that were serious. For one, the dilation of the stomach, and for another, the acute pains that attacked him from time to time; certainly these, along with his mental disturbance in regard to his business affairs, might do him great harm.
Но положение Каупервуда серьезно: во-первых, расширение желудка, во-вторых - периодические острые боли. А тут еще вечные заботы о делах. Все это вместе взятое может, конечно, очень и очень ему повредить.
Another disturbing factor was his worry over various problems in connection with his past life, about which James knew a great deal-his first wife, his son; Aileen, and other attachments which had from time to time been commented on in the newspapers.
И в довершение всего - Джемс хорошо знал это -немало беспокойства доставляло Каупервуду его прошлое: первая жена, сын, былые связи и, разумеется, Эйлин, - газеты время от времени охотно припоминали знаменитому финансисту его старые грехи.
What to do, what to do for this man for whom he cared so much!
Но что же, что он. Джемс, может сделать для этого человека, который так ему дорог?
What particular thing, apart from medicine, might tend to restore him, if for no more than a period of time!
Что еще, помимо медицины, может восстановить силы больного, хотя бы ненадолго?
The mind!
Разум!
The mind!
Разум!
If he could only mentally, as well as medically, influence his mind to come to its own rescue!
Если б только не одними медикаментами, но и путем внушения заставить разум Каупервуда прийти на помощь телу!
Suddenly he felt that he had stumbled upon the required idea.
И вдруг Джемс почувствовал, что напал на верную мысль.
This was that Cowperwood must be strengthened to the point where he would be willing to go on a leisurely trip abroad, not only to interest him in a change of scene but to cause the public, both in England and America, to be astonished by the news that he was well enough to be traveling, so that people would say:
Надо поставить Каупервуда на ноги и пусть он отправится за границу - не только затем, чтобы развлечься, переменить обстановку, но и чтобы вызвать сенсацию в Англии и в Америке. Узнав о его поездке, все будут говорить:
"Why, this man isn't sick!
"Помилуйте, да он вовсе не болен!
He's so much recovered that he can travel and enjoy himself!"
Он настолько оправился, что может разъезжать и развлекаться!"
The effect of this would probably not only restore Cowperwood's somewhat depleted nervous energy but cause him to believe that he was well, or at least very much better.
Все это, вероятно, подбодрит Каупервуда, укрепит его нервы, и, пожалуй, он сам поверит, что уже здоров или, по крайней мере, что ему гораздо лучше.
Strangely enough, the place that the good doctor's mind returned to again and again as a possible solution of his problem was the Riviera, Monte Carlo, the great gambling center.