В трудные дни мы можем сказать: «Работа обременительна» или «Начальство реально расстраивает». Если бы только мы могли понять, что это невозможно! Никто не может вас расстроить, работа не может вас обременить – это все внешнее, и у него нет доступа к вашему разуму. Те эмоции, что вы ощущаете, какими бы реальными они ни были, появляются изнутри, а не снаружи.
Стоики использовали слово гюполепсис (ὑπόληψις) – «признание», подразумевая под ним признание определенных представлений, мыслей и суждений нашим разумом. То, что мы принимаем, что добровольно создаем в своем разуме, зависит от нас. Мы не можем винить других людей в том, что они заставляют нас ощущать напряжение или разочарование. Они виновны в этом не больше, чем в испытываемой нами ревности. Причина внутри нас. А окружающие – всего лишь мишень.
Ведь следует руководствоваться двумя этими мнениями: что вне свободы воли ничто не есть ни благо, ни зло и что не направлять нужно положение вещей, а следовать ему[126].
В середине XX века в Индии жил священник-иезуит Энтони де Мелло. Он родился в Бомбее и сочетал в себе различные культуры и взгляды – Запад и Восток (Индия тогда была под британским управлением). Де Мелло даже учился на психотерапевта. Интересно наблюдать, как вневременная мудрость развивается в разных школах и в разные эпохи. Вот цитата из книги де Мелло «The Way to Love» («Путь к любви…»), которая звучит почти как фраза Эпиктета:
«Причина моего раздражения не вот в том человеке, а во мне»[127].
Помните: у каждого есть выбор. Контроль всегда у вас. Причина раздражения или наше представление о том, что все плохо, исходит от нас, от наших ярлыков и наших ожиданий. Так же легко мы можем поменять эти ярлыки, изменить свое восприятие и решиться принять и любить то, что вокруг нас. С начала времен эту мудрость раз за разом, независимо друг от друга, заново открывали во всех столетиях и во всех странах.
Пусть пытки будут от меня подальше, но если уж придется их терпеть, я пожелаю себе мужества, благородства, величия духа. Или – с чего бы мне предпочесть войну? Но если она начнется, я пожелаю себе отважно переносить и раны, и голод, и все, что неизбежность войны несет с собою. Я не настолько безумен, чтобы жаждать болезни; но если случится мне болеть, я пожелаю и сдержанности, и стойкости. Итак, желать следует не бедствий, а добродетели, помогающей их одолеть[128].
Президент США Джеймс Гарфилд был великим человеком: воспитанный в скромности самоучка, герой Гражданской войны. Но его президентство прервала пуля убийцы[129]. За короткий период пребывания в должности он столкнулся с резким расколом в стране и в Республиканской партии. Во время одной перепалки, когда был брошен вызов авторитету его администрации, он твердо заявил: «Конечно, я осуждаю войну, но если ее принесут к моей двери, курьер застанет меня дома».
Об этом и говорил Сенека. Мы были бы сумасшедшими, если бы хотели столкнуться с бедствиями. Но мы были бы столь же безумными, если бы притворялись, что такого точно не может случиться. Вот почему, когда беда стучит в вашу дверь (а это вполне может произойти сегодня утром), давайте удостоверимся, что мы готовы к ответу. Не в том виде, в каком нас застает вечером неожиданный гость, а так, как мы встречаем важного визитера, которого ждали: должным образом одетые, с правильным настроем, готовые действовать.
Ищут себе уединения в глуши, у берега моря, в горах. Вот и ты об этом тоскуешь. Только как уж по-обывательски все это, когда можно пожелать только и сей же час уединиться в себе. А нигде человек не уединяется тише и покойнее, чем у себя в душе, особенно если внутри у него то, на что чуть взглянув, он сразу же обретает совершеннейшую благоустроенность – под благоустроенностью я разумею не что иное, как благоупорядоченность. Вот и давай себе постоянно такое уединение и обновляй себя[130].
Ждете не дождетесь отпуска? Считаете часы до выходных, предвкушая немного спокойствия и тишины? Думаете: после того, как все уладится, или после того, как я покончу с этим. Но часто ли такое срабатывало?
Учитель медитации и профессор медицины Джон Кабат-Зинн изрек однажды: «Куда бы вы ни пошли, вы там». В любой миг вы можете найти уединенное пристанище, заглянув в себя. Мы можем сидеть с закрытыми глазами и ощущать собственное дыхание. Мы можем включить музыку и настроиться на мир. Мы можем отсоединить технические устройства или отключить безумные мысли у себя в голове. Это даст нам покой. И ничто другое.
Что же значит получать образование? Учиться применять природные общие понятия к частным случаям в соответствии с природой и затем постичь то разделение, что среди всего существующего одно зависит от нас, а другое не зависит от нас[131].
Диплом об окончании университета, повешенный на стене в рамке под стеклом, имеет к полученному образованию ровно такое же отношение, как обувь на ногах к ходьбе. И то и другое – начало, но его недостаточно.
Иначе как объяснить, что столько «образованных» людей принимают неразумные решения? Или упускают из виду очевидные вещи? Отчасти причина в том, что они забывают о необходимости контролировать поддающееся контролю. Это описывает сохранившийся фрагмент из Гераклита:
«Учитель большинства – Гесиод. Они убеждены, что он знает больше всех, – это тот, который не знал даже, что такое день и ночь: ведь они суть одно»[132].
Точно так же, как вы прекрасно можете ходить босиком, вам незачем приходить в класс, чтобы понять фундаментальную реальность природы и предназначенную нам роль в ней. Начните с самоосознания и размышлений. Не разово, а каждую секунду каждого дня.
О том, какая разница между болезнью души и страстью, я говорил уже не раз, теперь только напомню. Болезни – это пороки застарелые и упорные вроде скупости или непомерного честолюбия; они, однажды овладев душой, тесно срастаются с ней и становятся ее постоянным злом. Короче говоря, болезнь есть извращенное, но упорное суждение – например, что нужно изо всех сил добиваться того, чего стоит добиваться лишь без траты сил[133].
В финансовой катастрофе конца 2000-х[134] годов сотни рациональных людей потеряли триллионы долларов. Как могли умные люди оказаться настолько глупыми? Они понимали систему, представляли себе, как должны работать рынки, управлялись с миллиардами, если не с триллионами долларов. И все же почти все они ошиблись, заслушавшись мелодией мирового рыночного хаоса.
Рассмотрев ту ситуацию, сейчас нетрудно понять, что частью проблемы была жадность. Именно жажда наживы заставляла людей создавать рынки, законов которых никто не понимал. Жадность заставляла заключать сделки со странными долговыми обязательствами и мешала назвать эту ситуацию тем, чем она была на самом деле, – карточным домиком, который разваливается от малейшего дуновения ветерка.
Мало толку критиковать задним числом. Лучше взглянуть на то, как жадность и другие пороки могут аналогично воздействовать на вашу жизнь. Какие ошибки в суждениях способны вызвать у вас ваши собственные пороки? Какую «болезнь» вы можете подхватить?
И как ваш рациональный ум может вмешаться и регулировать ситуацию?
Что-нибудь такое сделай и ты: поешь как человек, выпей как человек, приведи себя в порядок, женись, роди детей, прими участие в государственных делах, выдержи поношение, стерпи брата вздорного, стерпи отца, стерпи сына, соседа, спутника. Вот что ты покажи нам, чтобы мы увидели, что ты поистине научился чему-то философскому[135].
Римский биограф Плутарх приступил к изучению великих произведений римской литературы только в конце жизни. Однако, как он писал в биографии Демосфена, он сам удивился, насколько быстро ему это стало удаваться. Он писал: «Не из слов узнавал я вещи и события, но, напротив, зная в какой-то мере события, улавливал благодаря этому и смысл слов»[136].
Вот что имеет в виду Эпиктет, говоря об изучении философии. Да, учись, но и живи своей жизнью. Только так можно по-настоящему понять, что все это означает. И еще важнее: только по вашим дальнейшим действиям со временем будет понятно, прислушались ли вы к какому-нибудь учению.
Помните об этом сегодня, когда идете на работу, отправляетесь на свидание, решаете, за кого голосовать, звоните вечером родителям, приветственно машете соседу, даете чаевые курьеру, прощаетесь с тем, кого любите. Все это – философия. Все это – опыт, который придает смысл словам.