.
Журналист Уильям Сибрук настолько страдал от алкоголизма, что в 1933 году лег в психиатрическую лечебницу: тогда это было единственным местом для избавления от подобных зависимостей. В автобиографической книге «Asylum» («Убежище») он рассказал историю борьбы за перемены в своей жизни в этом заведении. Поначалу Уильям придерживался мышления зависимого человека, из-за чего постоянно влипал в неприятности и бунтовал против персонала. Прогресса у него практически не было, и он был на грани изгнания из больницы.
Однажды ему пришла на ум цитата из Эпиктета – та самая, насчет двух ручек. «Я ухватился за другую ручку, – вспоминал он позднее, – и двинулся дальше». Ситуация улучшилась.
Сибрук с энтузиазмом сосредоточился на своем лечении: «Я внезапно обнаружил, как чудесно, странно и прекрасно быть трезвым. Словно со всех вещей слетела какая-то вуаль, накипь, пленка, покрывавшая их и для глаза, и для слуха». К этому приходят многие зависимые люди, которые наконец прекращают поступать по-своему и открываются для мудрости и уроков тех, кто жил до них.
Нельзя обещать, что попытка ухватиться за другую ручку даст немедленные результаты. Но зачем цепляться за ту, которая не срабатывает?!
Мальчишке-болтуну он [Зенон] сказал: «У нас для того два уха и один рот, чтобы мы больше слушали и меньше говорили»[251].
Поэт Гесиод писал: «Лучшим сокровищем люди считают язык неболтливый»[252]. Роберт Грин одним из законов власти называет такой: всегда говори меньше, чем это необходимо.
Мы произносим слова, поскольку думаем, что это помогает. На самом деле это мешает. Если супруга изливает свои чувства, нам хочется отреагировать, сказать ей, как поступить. Но ведь она просто хочет, чтобы ее выслушали. И в других случаях мир пытается подать нам какой-то сигнал, но мы стараемся отговориться от проблемы – и от этого становится только хуже.
Итак, будете ли вы сегодня частью проблемы или частью решения? Услышите мудрость мира или заглушите ее еще большим шумом?
Не стыдись, когда помогают; тебе поставлена задача, как бойцу под крепостной стеной. Ну что же делать, если, хромый, ты не в силах один подняться на башню, а с другим вместе это возможно?[253]
Никто никогда не утверждал, что вы родились с набором средств, необходимых для решения всех проблем, с которыми вы столкнетесь в жизни. Новорожденным вы были практически беспомощны, но потом вам кто-то помог, и вы поняли, что за помощью можно обращаться. Так вы постепенно узнавали, что вас любят.
Что ж, вас по-прежнему любят. И вы можете обращаться за помощью к любому – вам не нужно бороться с проблемами в одиночку.
Дружище, если нужна помощь – просто скажи.
У фортуны руки не так длинны, как мы думаем: ей не схватить никого, кроме тех, кто льнет к ней. Так будем держаться от нее как можно дальше[254].
Считается, что Никколо Макиавелли восхищался Сенекой. В трактате «Государь» он пишет: «Фортуна – женщина, и кто хочет с ней сладить, должен колотить ее и пинать». Даже для XVI века образ ужасен. Однако для безжалостного и бесконечно честолюбивого правителя это было нормой, поскольку само собой разумелось[255]. Такому ли мерзкому образу жизни ты следуешь?
А теперь сравните слова Макиавелли со словами Сенеки. Он не просто утверждает: чем больше вы сражаетесь с фортуной, тем более уязвимы для нее; он говорит: лучший путь к безопасности – создание «несокрушимой стены философии». Философия, пишет он, помогает нам укротить безумие наших желаний и смягчить ярость наших страхов[256].
Для спорта или войны эта метафора будет выбором между стратегией бесконечного изнурительного нападения и стратегией гибкой упругой защиты. Во что вы будете играть? Что вы за человек?
На этот вопрос можете ответить только вы. Но было бы упущением не вспомнить о конце большинства государей из книги Макиавелли: немногие из них счастливо умерли в постели, окруженные любящими близкими.
Пусть рок найдет нас готовыми и не ведающими лени! Таков великий дух, вручивший себя богу. И, наоборот, ничтожен и лишен благородства тот, кто упирается, кто плохо думает о порядке вещей в мире и хотел бы лучше исправить богов, чем себя[257].
Что бы сегодня ни случилось, давайте будем готовы к проблемам, к трудностям, к тому, что люди разочаровывают или сбивают с толку, – будем готовы принять это и обратить себе во благо. Давайте не будем желать повернуть время вспять или перестроить вселенную по своим предпочтениям. Намного лучше и намного проще переделать себя.
Пусть не смущает тебя представление о жизни в целом. Не раздумывай, сколько еще и как суждено, наверное, потрудиться впоследствии. Нет, лучше спрашивай себя в каждом отдельном случае: что непереносимого и несносного в этом деле?[258]
Оглянувшись на впечатляющие или даже ужасающие вещи, которые вы творили или переживали, вы задаетесь вопросом: как такое было возможно? Как вы могли проигнорировать опасность или плохие шансы? Как описывал Марк Аврелий, вы были слишком заняты деталями, чтобы вас смущала мысль о жизни в целом. Фактически вы, вероятно, даже и не думали об этом в тот момент.
Персонаж романа Чака Паланика «Колыбельная»[259] говорит: «Чтобы забыть общую картину, нужно посмотреть на все вблизи». Иногда понимание общей картины важно, и стоики уже помогали нам в этом. Однако не менее часто размышления о предстоящем непродуктивны и мешают. А потому, сосредотачиваясь исключительно на настоящем, мы можем удалить эти пугающие или негативные мысли из поля зрения.
Канатоходец старается не думать, на какой высоте он идет. Непобедимая команда старается не думать о своей идеальной победной серии. И нам, и им приходится ставить одну ногу строго перед другой, все остальное считая посторонним.
Предметы, преследуя и избегая которые ты лишаешься мира душевного, не приступают к тебе, но ты некоторым образом сам приступаешь к ним. Пусть смолкнет твое суждение о них – и они лежат недвижимо; а тебя никто не увидит ни преследующим, ни бегущим[260].
Есть афоризм, который американские «морские котики»[261] передают как завет из уст в уста, от старослужащих к новичкам. Посреди хаоса и даже в тумане войны их проверенный в боях совет таков: «Спокойствие заразительно».
Особенно эффективно передается спокойствие, исходящее от командира. Если все перестают соображать, если группа не знает, что дальше делать, лидер обязан вселить в подчиненных спокойствие – и не силой, а личным примером.
Именно таким человеком вы и желаете быть вне зависимости от сферы вашей деятельности – тем спокойным и расслабленным человеком, который способен сказать: «Всем вдохнуть и успокоиться». Потому что вы способны на такое. Не будьте агитатором, параноиком, нервным или иррациональным. Будьте спокойны, не будьте обузой.
Это подхватят и другие.
Кроме того, нужно прогуливаться на широких бульварах, чтобы под открытым небом и на вольном воздухе дух обогащался и возвышался[262].
В таком шумном городе, как Рим, никогда не было возможным обеспечить хоть какое-то спокойствие. Грохот повозок, крики торговцев, кузнечный перезвон от темна до темна не смолкали на каждой улице. Добавьте к шуму неистребимую вонь из-за плохой системы канализации. Вот древние философы и любили прогуливаться – чтобы проветрить мозги и подышать свежим воздухом.
Столетиями философы, писатели, поэты и мыслители находили, что ходьба приносит дополнительную пользу, обеспечивая время и пространство для лучшей работы мысли. Как позднее скажет Ницше, «только выхоженные мысли имеют ценность».
Обязательно сегодня прогуляйтесь. И в будущем при стрессе или перегрузке – прогуляйтесь. Если вам нужно решить сложную проблему или принять решение – пройдитесь пешком. Если не хватает воздуха – отправьтесь на прогулку. Если нужно приватно позвонить – выйдите на улицу. Если вам нужна физическая нагрузка – устройте долгий поход. Если у вас встреча по работе или с друзьями – прогуляйтесь вместе.
Питайте себя и свой разум и решайте свои проблемы на этом пути.