А садится в другом уголке Москвы
Ты не знаешь, где в моем любимом городе кони
И еще – почему я не люблю мосты
Я тебе не покажу своего Гогена
Не поставлю любимую песню
И конечно, твои ноги омоет морская пена
Но мы увидим это уже не вместе
Мне так жаль, что ты никогда не пройдешься
По переулку, который я так люблю
И ты обязательно с кем-нибудь да проснешься
Правда, на том лишь сказочном берегу
Но зато ты никогда не узнаешь, что я хмурая
по утрам
Я не прочту тебе свой любимый отрывок
книжки
У меня на телеке есть пара любимых программ
Но узнать тебе это было бы лишним
И все непременно сложится классно
И ты увидишь с кем-то другим Венецию
и Париж
И допивая мое нелюбимое красное
Ты никогда не узнаешь, каким я вижу тебя,
когда ты спишь
Мы не сходим в тот самый музей, где
смешная тетка
Каждый раз говорит мне, что любит Сезанна
Я с тобой никогда не попробую водку
А ты никогда не узнаешь, у какого
из трех вокзалов
Есть секретный выход к дорожным путям
И когда мне безумно грустно
Я хожу туда и говорю этим поездам
Чтоб забрали меня в какое-нибудь новое русло
Ты не услышишь, как винил крутит Этту Джеймс
И я никогда не приготовлю тебе обед
И, если честно, я иногда надеюсь
Что ты меня спас от каких-то бед
А я тебе так многого не сказала
Ты не услышишь, как пахнет дом,
в котором я подросла
Ты не увидишь горы моими глазами
Ты не увидишь больше мои глаза
И что такое эта ваша любовь, мне до сих пор
неясно
Но если я хочу рассказать тебе, что не понимаю
Пруста
И если я хочу привести тебя туда, где мне
так прекрасно
То, может, это и есть то самое чувство?
«Шли четвертые сутки атаки…»
Шли четвертые сутки атаки
Мне едва хватало слюны
И я помню, как в том полумраке
Мне в бреду приходила ты
Там и кровь, и растяжки мин
И глухой, абсолютный плен
Я поэтому только жил
Чтоб дойти до твоих колен
Опуститься у них, прилечь
И твои ладони на лбу
Снимут весь этот ужас с плеч
И сотрут навсегда войну
Каждый раз, находясь на дне
Непонятно – живой или нет
Я в своем задымленном уме
Видел чистый твой силуэт
Оглушенный и в черном дыму
Я затем только возвращался
Что ты пела мне песню свою
И еще я с тобой не прощался
Обещал, что вернусь любым
Доползу из последних сил
Небо будет опять голубым
И еще у нас будет сын
Я ему расскажу, что война
Очень страшная, слишком сильная
Но она уступает тогда
Когда тебя ждет любимая
«Мне тебя, бедного, жаль, хоть прижимай и плачь…»
Мне тебя, бедного, жаль, хоть прижимай и плачь
Сколько в тебе улыбок, столько же неудач
Сколько в тебе ошибок, сколько в тебе войны
И ведь никто тебя ни обратно, ни до луны
Сколько в тебе ребенка, что очень хочет
объятий
Сколько в тебе от дьявола, сколько его
проклятий
Сколько в тебе первоклассника, с которым
никто не дружит
Сколько в тебе понимания, что ты никому
не нужен
Сколько в тебе старика с хромыми-хромыми
ногами
Сколько в тебе влюбленного, которого
отвергали
Сколько в тебе песков, что так и не стали глиной
Сколько в тебе плодов, которые просто сгнили
Сколько в тебе планет, которых никто не нашел
Сколько в тебе дорог, по которым ты не пошел
Сколько в тебе слез, которые встали комом
Сколько в тебе женщин, что так и не стали
домом
Сколько, малыш, ты носишь, но хорошо несешь!
Я бы и не заметила, что ты уже не живешь
Я так и не заметила (сделаем такой вид)
Что тебя потрошить там, где всегда болит?
Мне тебя, бедного, так!.. Хоть прижимай к груди!
Жаль только, мне плевать. Все уже позади
«Когда весь мир меня покинул…»
Когда весь мир меня покинул
И я в ответ покинул целый мир
Она ходила около могилы
В которую я сам себя зарыл
Не поучала, не тащила вверх
Не рыла землю, не бросала
Когда я отвернулся ото всех
Она из лейки просто поливала
На подоконнике моем цветы
Читала чьи-то толстые романы
И мне носила иногда воды
Не замечая будто мои раны
Я был немой и высохший совсем
Земля моя прогнила и смердела
Я был давным-давно уже никем
Она меня нисколько не жалела
А просто вечерами или днем
Стояла рядом, изредка болтала
Пока я хоронил себя живьем
Она меня из мертвых воскрешала
Она была как свет из темноты
Не покидавший никогда меня
В моей квартире выжили цветы
И я
«Я слабее, чем кажется и чем можно себе…»
Я слабее, чем кажется и чем можно себе
представить
Удивительный факт, запиши его и сотри
У меня до краев переполнена память
Теми, кто сошел с моего пути
Если я не смеюсь и не вру, что сердце остыло
Если я не рушу себя изнутри
То мне больно. И нету во мне той силы
Что вас тянет ко мне и разводит наши миры
Я слабее, чем ты бы хотел меня знать
Я слабее, чем та, кого ты так честно слушал
Я умею рушить и, может, могу создать
Но пока никто не хотел заглянуть мне в душу
На витрине я снова пою, улыбаюсь —
твоя иллюзия
И держу лицо, осанку, вздернута бровь
Я боюсь, если вдруг отключится музыка,
То из всех моих ран просочится кровь
Так что сделай громче, лысый парень за баром
Никогда не умела я уходить красиво
И конечно, мой друг, мы с тобой не пара
Потому что ты выбрал меня за силу
«А что, если я забью на все, что во мне хранится?..»
А что, если я забью на все, что во мне хранится?
Люби меня, небо, море, большая птица
Люби меня, облако серое, желтое солнце
Люби меня, все, что уже не вернется
Люби меня, мир, каким бы ни стал мой век
Люби меня, человек
А что, если все имеет место случаться?
Такие разные, такие похожие, и все стучатся
Друг другу в души. Мы дети, что просим любви
Мы дети мирного неба и внутренней вечной
войны
Как бы тебя ни нянчили мать, отец, в какой бы
ни пели кровати
Мы дети, голодные до объятий
Мы поколение «там не успели, тут опоздали»
Любите нас, мы долго сюда бежали
Мы помним еще «Бригаду» не только в кино
Любите меня со всеми моими «но»
И вот мы стоим на пороге целующихся мужчин
Где люди, как манифесты, бунтующие без
причин
Во всем этом хаосе, застрявшие между
силиконом и позитивным телом
И вроде уже все является моим личным делом
Но там, где в одном подъезде живут
коммунисты и феминистки
Безумно непросто не оказаться в расстрельном
списке
Любите меня, пожалуйста, просветленную
и не очень
Уставшую днем и бодрую ночью
Заплутавшую между модой на Бродского
и на губы из полимера
Помнившую и Цоя, и Фейса – ну, для примера
Заставшую мир до Путина и Москву с курящими
ресторанами
Стоящую на распутье. Со своими детскими
ранами
И никто не хочет видеть в тебе естественную
красоту
Потому что это лишь лозунги в пустоту
Еще один шанс заявить о себе равнодушному
миру
Еще один крик о том, чтоб тебя любили
Еще один одиночный пикет внутренне одиноких
Искусственно, переигранно, чересчур «глубоких»
Закрытых, потерянных, дрожащих, и все, о чем
этот крик
Люби меня, море, земля, горный пик
Люби меня, мама, папа, одноклассники и друзья
Люби меня, даже если любить нельзя
Люби меня, утро, день, сплошное течение рек
Люби меня, ЧЕЛОВЕК
«Я грущу, потому что мне мало, мне так много…»
Я грущу, потому что мне мало, мне так много
все время мало
Я хочу подниматься выше, выше собственных
взятых высот
Я грущу, потому что мало из того, что
я не сказала
Из того, что не показала, вновь когда-нибудь
оживет
Я грущу о тех, кто не понял, и о тех,
кто, поняв, ушел
Я грущу о себе в шестнадцать и том, что мне
будет сорок
Я хочу постоянно туда, где, мне кажется,
все живет
А приехав туда, понимаю, что залезла лишь
на пригорок
И мне скучно, смертельно скучно,
на брильянтовых вечеринках
В каждой гонке мне вдруг тоскливо, далеко
до ее финала
Мне не хочется ни побед, ни, давно уже,
поединков
Я хочу, чтобы каждый раз было так же,
как и сначала
«Комплименты, трофеи, лайки…»
Комплименты, трофеи, лайки
(или что там теперь в почете?)
Не горит во мне, не зажигает, не гоняет
по жилам кровь