Хочется задохнуться, натягивая на горло свитер
Вода из крана на кухне снова бежит
со ржавчиной
Что придает арабскому кофе особый и русский
вкус
В телевизоре Соловьев радеет за нашу
нравственность
А на сердце страны, как у Круга, все тот же да
тяжкий груз
Все не клеится, и казалось бы, куда еще
театральнее
Но мои непроснувшиеся руки роняют турку,
полную молотого
Если мысли действительно такие прям
материальные
То мои, наверное, просто коктейль Молотова
Вроде я спешу, а вроде собирать с кухонной
плитки пролитое
Это точно теперь опоздаю, буду толкаться в метро
День только начался, а какое все тут избитое
Как ужасно спродюсированное кино
Дальше был обычный четверг, а может быть, даже
среда
Я давно сплела косичку из дней недели
Была пара случайностей: то опрокинутая вода
То перед носом захлопнувшиеся двери
И если убрать из этого неудачного дня минуты,
потраченные на ерунду
То сколько всего можно было бы в нем успеть
Но тут в эту запутанную игру
Включается «международная творцовая сеть»
Оказывается, на другом конце города, в своей
небольшой квартирке
Ты планировал выходить в 16:30, а я в 16:00
И представь, чтобы мы встретились посерединке
Творец случайностей пролил мой кофе на белый
пол
А потом он же выстроил очередь у турникета
Потому что ты был на важном каком-нибудь
разговоре
Чтобы в 22:47 по московскому времени
Мы оказались в одном непримечательном
коридоре
И сперва, укутанные в свои проблемы
и капюшоны
Даже не обратили внимание, будто нас тут
и не было
Но наши творцы совпадений уже стояли на том
балконе
Откуда отлично виднелась звезда на уставшем
небе
Они постучали бокалами за общий триумф и успех
«Отличный приемчик с туркой, мы выиграли
нужное время»
Сверху раздался звон и оглушающий город смех
А где-то внизу, в коридоре, ты придержал мне
двери
«В тридевятом царстве…»
В тридевятом царстве
На самой высокой башне
В комнате под потолком
Как и положено в сказке,
Без публичной огласки
Жила была девочка-фея
С черным густым хвостом
Жила и всегда грустила,
Пела, как ангел, шила
Фантазировала, молила,
Что однажды случится он
Но пока свет стучал в оконце
И она умывалась солнцем
Ей помочь донести с колодца
Помогал лишь один дракон
Неуклюжий и очень страшный,
Весь чешуйчатый, как бумажный
Не блистательный, но отважный
Охранял все принцесьи сны
Прикрывал собой свет луны
Чтобы та не мешала ночью
Иногда, когда дождь и прочие
Неполадки снаружи замка
Или просто принцессе гадко
Он стучал коготком в стекло
Та ему отворяла раму,
И он вдруг из простой охраны
Превращался в того, кто раны
Лечит с трепетом и легко
Он свою огромную морду
Клал, как кошка, на подоконник
И принцесса его ласкала,
Говорила свои мечты
Так рассвет заливал холмы
Если где-то, казалось, беда
Или что-то ей угрожало,
Хоть раскрытое одеяло
Хоть та звездочка, что мерцала
Он готов был сжигать дотла
Убивать, защищать, сносить
Только б ночью к ней приходить
Слушать голос и все нытье
Носом чесаться о плечо
Кто из них больше заключен?
И однажды (таков сюжет)
Из другого прекрасного царства
Тридевятого государства
Как положено каждой сказке
Появляется силуэт
На коне своем белоснежном
Очень сильный, но очень нежный
Не растрепанный, не небрежный
Да, конечно, приходит принц
И сжимается сердце в башне
Все не будет теперь как раньше
Я ждала тебя, было страшно
Сколько выплакано ресниц!
Только тут есть еще одно сердце
И они оба знают тайну
Он – привычки ее случайные
Что не любит она кашу манную
А она про него секрет
Что в любой непогожий вторник,
Его морда на подоконнике
Из злодея и зверя в наморднике
Превращается в белый свет
Конный цокот был все ближе и ближе
«Неужели его увижу?»
На раздумья доли секунд
И принцесса толкает окна
Заплетает! Говорит животному:
«Да, решение бесповоротное!
Сиди тихо, нас не найдут»
Принц стучит по воротам замком
Тишина. Не рычит дракон
Значит, то опустевший дом
Никаких тут тебе принцесс
Те под крышкой едва не дышат
Их, конечно, никто не слышит
Конный цокот все тише, тише
Силуэт размывает лес…
«Мне так хочется перестать строить из себя…»
Мне так хочется перестать строить из себя
бесстрашную Жанну д’Арк
И спокойно падать спиной, зная, что там ладони
И от бури любой накидывать твой пиджак
И от грома прятаться за твоей спиною
Рассказать по правде, чего боюсь
Не маскироваться под мясорубкой
Я робею, смотри, я тебе сдаюсь
Ведь больнее всего быть открытой, хрупкой
Я пугаю и скалюсь, лишь потому
Что напугана дико, до дрожи в горле
Я хочу рассказать тебе, почему
Так люблю все эти плохие роли
И никто не хочет рыдать в подушки
Даже эти бойцы-повстанцы
Я хочу доверять тебе свою душу
И рыдать в подушечки твоих пальцев
«Я скучаю по тебе в своем закрытом аккаунте…»
Я скучаю по тебе в своем закрытом аккаунте
Посвящаю тебе фотографии, где я грущу
Доедаю твой нелюбимый «Баунти»
И пишу
В окошко нашей неначатой переписки
Рука так и не коснется стрелочки
Ты далеко, да и я не близко
От той самой девочки
На плечи которой ты заботливо накидывал свой
жакет
И заезжал, чтобы та под дождем
не простудилась
Ее, ты прав, совершенно нет
Но вот бы она удивилась
Если бы встретила тебя с глубокими морщинами
Рвущими пополам твой лоб
Она не встраивалась с другими мужчинами
Да и кто бы смог?
Стирать с ее уголков размазанный шоколад
Поправлять в неправильных ударениях
Любить этот грязный Старый Арбат
Делать вид, что читал ее новое стихотворение
Терпеть вечный топографический кретинизм
И желания на все получить ответы
Умещать в себе и ее цинизм
И умиления каждому розовому сансету
Так рисковали только однажды и только ты
Видимо, от безумия или нехватки опыта
Я так хочу послушать, как там твои мечты
Но позвонить не находится совершенно повода
Как, впрочем, и у тебя
Прошло еще одно (больше не наше) лето
Нет ни тебя, ни меня прежних
Амур стрелял в них из арбалета
Но, стоит признаться, нежно
Я доедаю «Баунти», сама стираю шоколад
с уголков
Но все еще фотографирую все закаты
Как та твоя любимая арбатская девочка
Странно, я переполнена не сказанных тебе слов
Но так и не нажимаю стрелочку
«Город моих неуверенных детских шагов…»
Город моих неуверенных детских шагов
Город-заступник, площадь моих коней
Город первых разбитых коленок в кровь
Первой влюбленности, первых моих друзей
Теплые встречи и горечь первых разлук
Город-исток, город – мое начало
Город бабушкиных морщинистых рук
Что в колыбели меня качали
Там, где сосед тебе – почти что брат
Там, где никто не запирал дверей
Пусть не коснется тебя никогда беда
Ни стариков твоих, ни твоих детей
Город – один за всех, все за одного
Мы познавали мир твоими дворами
Тут я узнала, что разным бывает добро
И иногда оно может быть с кулаками
Крепостью мирной пусть горы твои стоят
Пусть им не будет стыдно за нас с тобой
И когда в окнах темно, владикавказцы спят
Пусть золотые барсы хранят покой
«Мне бы хотелось жить там, где кожа покрыта солью…»
Мне бы хотелось жить там, где кожа покрыта солью
Где солнце кусается, как болотный комар
Где пена морей отлично справляется с болью
И где никто не лезет в чужой карман
Где я наконец-то смогу щупать землю босой стопой
И в горле, чтоб не стоял непрерывный ком
Кажется, так много надо, для того чтобы быть собой
Но надо лишь бегать по берегу босиком
Знаешь, я будто бы разгадала божий судоку
Почему обретая загар, с нас сходит былая кожа?
Может быть, потому, что мы возвращаемся к своему
истоку
И скидываем с себя тех, на кого похожи?
Ночами бы слушать, как квакают на камнях лягушки
И знать, что это принцы хранят мои сны
А вместо айфона к уху нести ракушку
И да, это море шумит. Оно у меня внутри
Понятно, что этого места на глобусе не найти
Туда не ведут самолеты, не прибиться от океана
И чтобы туда наконец дойти
Нужно пройти Антарктику, льды, вулканы
И обрасти тысячами ненужных кож
Чтоб в конце концов солнце тебя раздело
И потом еще месяцами стягивать с себя ложь
И привыкать к своему чистому, честному телу
Мне бы хотелось жить там, где нет этой суеты
Там, где я, по-хорошему, осталась бы без ума
Но, говорят, что рай – это страна внутри