обычных слов
Если бы мы умели чувствам давать свободу
Сколько бы слез превратилось в просто сырую
воду?
Если бы мы говорили, ключи лежат прям
у порога
Честные разговоры – это почти свобода.
Если бы мы умели вслух пережить всю боль
Радость, и страх, и сахар, и на царапках соль
Если бы просто по-свойски, по-человечески
просто
Мы говорили бы вслух о том, что лежит на
плоскости
Вовремя признавались в слабостях и победах
Сколько бы это сняло обид, протекающих
в венах
Если бы дети могли открыто и со слезами
Задать все вопросы мамам, поговорить с отцами
Сколько бы было браков уверенно спасено
Если бы двое сердцем говорили все перед сном
Сколько бы браков вообще никогда
и не состоялось
Если бы мы не молчали, если бы мы не боялись
Сколько бы дружбы было в классах
и коллективах
Если бы не за спиной, если б мы были в силах
Чувства лепить в слова, не доводить до края
Просто поговорить шепотом, обнимая
Или сидя напротив, или звонком одним
Сколько проблем решилось бы, будь человек
живым
Не идеальным, не правильным, не соблюдая
норм
А просто живым и честным. Сейчас,
а не на потом
Раз разлюбил – признайся, не получилось,
что ж
Вовремя открывайся, силу теряет ложь
Если ты говоришь. Просто не держишь чувства
Или пиши письмо, когда тебе очень грустно
Если слова дрожат и кувыркаются в горле
Лей на бумагу все, она справляется с болью
Но лучше дрожащим голосом, неподобранными
словами
Поговори с человеком, коль нас наградил
языками.
Сколько бы войн не началось, сколько бы груза
с плечиков
Если бы два человека, домой возвращаясь
вечером
Пили бы чай на кухне и просто бы говорили
О том, что им предстоит, о том, что давно
забыли
О том, что носят в груди, о том, что лежит в уме
О том, что им очень страшно жить на большой
земле
О том, что они хотят и не хотят совершенно
О том, что, увы, ушло и что еще все же ценно
Обычным, простым языком, не спасаться
и не спасать
А просто поговорить, попробовать не молчать
«Твои черные, чуть раскосые глаза – как булавки…»
Твои черные, чуть раскосые глаза – как булавки
в пальцы
Монгольские скулы, как у снайперов,
под которых я не танцую
Смерть или не узнать тебя? Я велел: стреляйте
Ведь не заснуть с тобой – это прожить впустую
Без расстрела, без пыток, без всего этого
привычного
Нашу кровать рубят просто напополам
Палач выводит меня из комнаты, шепчет:
«Ничего личного»
Отпирает дубовую дверь и говорит: «Смотри,
это рай»
У меня подкашиваются коленки, кругом пахнет
пудрой и молоком
Птицы поют, но не бесят, облако под рукой
Я бы привел себя в чувства алкоголем и табаком
Но я абсолютно нагой
Палач меня водит, говорит: «Смотри, это то самое
место
За которое внизу воюют и чтут богов
Тут земля – как бабушкино мягкое тесто
И обрати внимание: никаких часов
Вот тебе виноградные гроздья и личный
ангел-хранитель
Все, что ты пожелаешь, к твоим ногам»
Ангел кивает:
«Только, знаете сами, одного не просите
Не имею воли такой, а значит, никак не дам»
«Кстати, – продолжает палач мой, экскурсовод, —
Если хочешь про дам, то просто взгляни сюда
Тут в них волшебно все, и их девственный
хоровод
Может свести с ума
Но это, мой друг, рай
А значит, с ума тут не сходят
Все, о чем ты мечтал, на фоне безвременного
пространства
Тут, кстати, пьют вино и не хмелеют вроде
Ну разве это не волшебное царство?!»
Сначала меня повело от мягкого теста,
по которому я иду
От запаха пудры, от пения птиц – наверное,
я уснул?
Меня будила рука, красивая на беду
Но я не нашел ни в ком этих монгольских скул
Я бегал в раю
В РАЮ, как в адовой колеснице
Хватая за плечи всех, кто мог бы мне дать ответ
Мне снится и тут опять, где нечему вроде сниться
Не дева с глазами неба, а твой чертов силуэт
Такая вот эта пытка, жить там, куда все стремятся
Иметь под ногами мир и ангела за плечом
Но без возможности просто хватать тебя ночью
за пальцы
Лучше бы все закончилось над головой мечом
Палач, уходя из рая, увидев меня таким,
сжалился, может быть
И предложил контракт:
«Ты остаешься в раю, но совершенно пустым
Или ты будешь с ТОЙ, но домом вам будет ад?»
Я огляделся вновь: девы, вино и птицы
Личный ангел-хранитель и тысячи разных благ
Перед глазами снова встали твои ключицы
«…Ад, да, конечно, я выбираю ад»
«Привет, я твоя любовь, и мы все еще не знакомы…»
Привет, я твоя любовь, и мы все еще не знакомы
Тебе сейчас грустно, ты прячешься под одеялом
дома
Октябрь срубил тебя, подсыпал чуть-чуть печали
И кажется, что ты в самом своем начале
У меня к тебе есть пожелания: пока ты гоняешь
мысли
Вкусно завтракай, иногда позволяй себе чипсы
Но не часто. Хорошенько, пожалуйста, высыпайся
Впереди будет много дней, и не каждый из них
будет майским
Ты меня почему-то ищешь, зачем-то в чужих
глазах
Но в твоих я есть, меня в них больше в несколько
тысяч раз
И в растянутой майке с капелькой шоколада
Меня заслуживать, правда, совсем не надо
У тебя есть право с первого вдоха, право на
чувство любви
И оно изначально лежит у тебя внутри
Не стесняйся своих интересов: в мире полно
людей
Кто разделит с тобой увлечение и поток идей
Будь добрей, начать можно с незначительных
мелочей
Если ты не можешь спасти всех на пути детей
Океаны, животных, человечество, – ничего
Можно с маленького начать: вымой свое окно
Что бы видеть мир таким, каким он был
изначально
Если другу грустно, подруге совсем печально
Можно спечь печенек и захватить бутылку
И прохожему подарить улыбку
Можно не спасти страну от владык и плохих
дорог
Но попробуй начать с двух собственных ног
И ступать ими смело, не за всеми, а по своей
тропинке
Жди меня и совершай ошибки
Но не делай глупостей типа тех, от которых не
хочется больше верить
Не позволяй себя измерять и мерить
Никакому мерилу, верь в меня и дождись
Осень подливает тебе дожди
Я тебя берегу, незаметно сижу у тебя в груди
Мы еще не знакомы, но, пожалуйста, не грусти
«Надо уметь признаваться в любви, иначе…»
Надо уметь признаваться в любви, иначе
чувства гниют, как вишня
Есть удивительный факт – если молчать,
то не будет слышно
Слышно, как сердце бьется все чаще
И признаваться, конечно, страшно
Но жить с любовью, закопанной в погреб
Страшнее в сто раз, и никто не смог бы
Учиться летать, не имея крыльев
И лучше сказать, чем погрязнуть в играх
И лучше сказать и не ждать ответа
Ведь быть открытым – как быть под светом
И пусть слова, как метеориты
Срываются с сердца, как будто с орбиты
И озаряют чужие планеты
Ведь быть открытым – как быть под светом
Безумно страшно, конечно, страшно
Быть незамеченным, быть неважным
Но разве это имеет вес?
Сказать, что чувствуешь, быть, кем есть
Какие страхи важнее чувств?
И я, конечно, как ты, боюсь
Быть и отвергнутым, и непонятным
Но Сердце падает в ноги ватные
И вырывается изнутри
Не бойся этого, говори
Чтобы чувства не гнили, как вишня
И если миру тебя не слышно
То мир тебе ничего и не скажет
Можно, конечно, построить бумажный домик
И жить картонную жизнь
Так безопасней, но в этом смысл?
Сердце не просто большая мышца
Пусть говорит, пускай будет слышно
Лучше сказать, если страшно сильно
Шансов всегда ровно половина
А если молчать, то всего один
Жизнь как чувственный карантин
Запахов нет, перчатки, маски
И не написано ни одной сказки
Где долго и счастливо, жили-были
А все потому-то, они говорили
Надо уметь признаваться вслух
Чтоб окрылить аж двух
Чтоб осветить планету
Если сердце просит тепла, дай ему шанс на это
«Малышка, смотри: ты можешь быть такой, какой…»
Малышка, смотри: ты можешь быть такой, какой
тебе больше нравится
Если хочешь, запишись на борьбу, если хочешь,
займись танцами
Если хочешь, носи растянутый балахон,
если хочешь, юбку чуть ниже бедер
Ты, малышка, можешь быть бесконечно
свободна в своей свободе
Если хочется, рыдай и не сдерживай себя,
к черту тушь
Пусть из глаз выливается все, что тебе
заливали в уши
В этом мире точно нельзя только делить
на ноль
И одна из сторон этой веселой жизни,
конечно, боль
Без нее никуда, и иногда придется
прикладывать лед
Но это лишь значит, что скоро еще один
поворот
За которым тебя ждет солнце, у него
ежедневный план
Оно светит всем одинаково, каждому талисман
Не вини никого: твои мама и папа тоже
живут впервые
И они нуждаются в прощении еще больше,
чем остальные
И не нравиться всем – тоже нормально,
на вкус и цвет
Нет мелодии, покорившей весь белый свет
И, пожалуйста, ничего не жди от других,
да и от себя