в воду
И по весне вернемся, как птицы вернулись с юга
Выучив горный язык. Душевный. Без перевода
«Ты так редко мне снишься, что хочется ночь…»
Ты так редко мне снишься, что хочется ночь —
всегда
Вдруг ты ходишь во сны с утра
Пока я собираюсь у умывальника, ищу причины
все это продолжать
Вдруг я пропускаю тебя, когда заправляю свою
кровать
Я вчера в полудреме вспоминала твой сиплый
бас
Почему так мало времени, ну хоть час
Еще лишний час, с тобой. Я, смотри, расту
Больше не плету волосы в косу
Ненавижу медленный танец, который не ты
ведешь
Я тогда не знала, что все это не вернешь
Память так по-скотски рисует мир
Ты грызешь каштаны и ешь инжир
И уходишь утром, я даже не провожаю
Может, это есть то, что я себе не прощаю
Что не я запираю дверь за тобой, подвоха не
ощущаю
Слышу, как ты топаешь в коридоре
и спокойненько досыпаю
Я тебя вспоминаю, когда не могу объясниться
на ресепшене на английском
И когда прохожу вдоль прудов – ну тех самых,
«Чистых»
Когда мне невозможно грустно и в редкие
вспышки счастья
Но в которых ты не принимаешь уже участия
На любом волнительном своем важном старте
И когда наш младший плачет – представь, он
родился в марте
Я часами кручу в голове несбывшиеся сюжеты
Кем бы стали все мы, если бы не это
Что ты мне еще недодал, чему еще недоучил
Кем бы стала я, если б ты меня так же любил?
Как бы ты удивился, увидев весь этот мир
Ты представь, твой сын стал совсем седым
Тут вообще такое творится, некому рассказать
И когда мне страшно, я, помнишь, бегу читать?
Прячусь в мир, придуманный кем-нибудь, но не
нами
Кем бы были мы, если б ты тут остался, с нами?
Я себя ненавижу за то, что годы стирают твои
черты
Ты гордился бы мной? Читал бы мои стихи?
Я не знаю, правильно ли живу
Если там, правда, что-то есть, то, наверное,
я подвожу
Но я, правда, порой не знаю, как тут остаться
целым
Тебе тоже было так страшно или ты был все
время смелым?
Почему я так мало спрашивала, так мало тебя
узнавала
В детстве, кажется, нет конца, как и нет начала
Если б только я знала. Да если б хоть кто-то
знал
Где случится тот самый большой финал
Мы бы жили иначе, боялись бы Бога внутри?
Мы любили бы ярче, честнее бы быть могли?
Как там, правда, все? Кажется мелковатым?
И становится ли хоть что-то оттуда внятным?
Что вообще подлежит объяснению, в чем-то мы
провинились?
Или вас держат там, чтобы вы не проговорились?
Может, мы просто замкнуты в безвыходном
лабиринте
И вас забирают туда. Вы не пишете, не звоните
И я тут в своем эгоизме бьюсь, чтобы
вспомнить, как ты звучишь
Как пахнешь, как ходишь, о чем ты всегда
молчишь
Как щелкаешь кнопки на пульте и засыпаешь
в кресле
Как носишь мне книжки, как мы все вместе
Как я становлюсь в одночасье взрослее вдруг
И от меня уходит мой близкий друг
Мы в равной доле с тобою многого не успели
Например, не узнать друг друга на самом деле
Я так жду тебя, хоть во сне, хоть на старой
потертой пленке
Хочу помнить, как греешь меня в дубленке
Если есть смысл сожалеть, то я – об одном
на свете
Что тебя не узнают мои и другие дети
Скоро снова зима заметет мое сердце, покроет
льдом
Обустрой нам там вечный дом
Чтобы кресла два мягких стояли, а между —
стол
Мы часами бы говорили с тобой о том
Что узнать не смогли, откладывая на завтра
Забывая, что мы лишь в колоде карта
И какая уходит в «бито», никто не знает
Обустрой нам там вечный дом, или кто за это
там отвечает
Пока я ищу причины все это продолжать, порой
нехотя, если честно
И одна из них – это ты. И напротив – кресло
«Наш спонсор связи – что-то из белых вин…»
Наш спонсор связи – что-то из белых вин
Я жду, когда ты снова мне наберешь бухим
Но телефон молчит, будто бы дал обет где-то
в буддийском храме
И гранитным камушком лежит у меня в кармане
Ты, наверное, бросил пить или держишь себя
под контролем
Но и то и другое дается мне сильной болью
Я еще храню в памяти, как звучит мое имя из
твоих опьяненных уст
И забыть этот момент боюсь
Тихо с пятницы на субботу, с субботы
на воскресенье
Ты, наверное, отметил все свои дни рожденья
Обо мне заботится МЧС: пишет, что будет дождь
Я тепло одеваюсь, потому что знаю:
ты не придешь
Потому что знаю, что никто не обнимет
мои колени
Вне зависимости от дня недели
В этом городе льют дожди, и в рюмке
почти всегда
Смачиваются сердечные провода
Но сегодня сухой и очень обычный вечер
И твой лоб не падает мне на плечи
В тишине без звонков слышно,
как трескаются мосты
Телефон молчит. Но я знаю, что это ты
Я забыла язык любви. Научи меня говорить!
И мы можем начать на «Вы», чтобы тонкое
не спугнуть
«Я забыла язык любви. Без него невозможно…»
Я забыла язык любви. Без него невозможно
жить
Без него будто нет дороги, будто бы у обрыва
путь
Будто в городе незнакомом я стою на
центральном вокзале
Люди ходят, сбивают с ног и толкают меня
плечом
Будто каждый знает свой поезд и во сколько он
отбывает
Только я потерялась в городе, совершенно,
совсем чужом
И я напрочь его забыла. Ни словами, ни нежным
телом
Ни касаниями, ни запахом – я ничем не могу
объяснить
Я забыла язык любви. Я сама этого хотела
А теперь мне ужасно страшно. Научи меня
говорить!
«Теперь целый день Москва будто бы…»
Теперь целый день Москва будто бы
на рассвете
Пустая и свежая, с поредевшими трассами
и кольцом
В какое время будут жить наши дети?
И что с делами, отложенными на потом?
Я полюбила свое одиночество, кажется, еще
крепче
Масштабные беды чуть сокращают личные
И если понимаешь, что на свете нет ничего
вечного
То начинаешь ценить обычное
«Ты знаешь, на этой маленькой планете…»
Ты знаешь, на этой маленькой планете
Нет ни справедливости, ни святых сердец
И слава богу, мы все еще дети
Сколько бы нас ни принуждали взрослеть
И пока никто из нас не нашел Америку
И не постиг этой высшей мудрости
Но знай, что тебе есть к какому прибиться берегу
При самой нелепой трудности
И всякие тягости и мысль о том, что ты лишь
маленький человек
Ощущение себя не в своей тарелке, пустой карман
Разобьется скоро, в какой-нибудь вторник или
четверг
Когда ты вернешься к своим друзьям
И таким не гордятся в этом продвинутом веке
Это не монетизировать, не создать контент
Но согласись, что человек, сохранившийся
в человеке
Дороже любых монет?
И тут как с любовью: это, может, навечно
(хотелось бы так)
Все может закончиться завтра, никто не знает
Но пока я знаю, в чем сила, брат
В людях, которые тебя обнимают
Тебе есть куда носить свою радость и даже мешок
обид
Все будет хорошо, как бы ни гнулись реки
Молодость все понимает и все простит
Главное – человек, сохранившийся в человеке
«Если бы две реки входили в один приток…»
Если бы две реки входили в один приток
Если бы от каждой обиды бил по коленкам ток
Если бы нас не травили под именами Богов
Если бы поцелуем мамы останавливалась
любая кровь
Если бы я не была поделенная, собранная
из пазлов
Может быть, мне яснее бы стало сразу
Может быть бы не вились мои дороги,
значит ли, что у каждой меня есть Боги?
Ведь меня не одна, ведь меня есть много
Два потока встречаются на серпантине горном
И никто никому не в состоянии уступить
Что будем делать? Остаемся на перевале жить?
Так где-то у меня в артериях встретились два
упрямца
Тянут меня в разные стороны, за разные пальцы
И может, оттого в моем мире дуализм как дышит
Каждое ухо что-то по своему слышит
Шепот иранской вязи и европейской песни
Им неуютно вместе
Но по отдельности им не выжить, не обрести
опор
На перевале моей духовности страшный затор
Но а кругом все освящено горами да лошадьми
Рвущими на себе идентичность людьми
Перекраивая друг друга, соревнуясь
в серьезном и несерьезном
Я ловлю их падающие слава, как звезды
Я леплю из двух разных материалов одно
большое
Глина с металлом, пожалуйста, превратись
в живое!
Как я ловлю за длинный волос бабушку
за одной горой
И за рукав от платья бабушку за другой
И собираюсь вить из них общую косу
Отвечая на все волнующие меня вопросы
Сохраняя в себе плач дудука и меха осетинской
гармони
Я стою на краю перевала, чтобы найти гармонию
А свободные лошади бегут трусцой
Бьют копытом в такт моих пульсирующих жил на
шее
И хоть перекладывай нас, хоть по линейке строй