— Думаешь, у нас дела на стороне? Хочешь обвинить нас?
— Так и быть. Я расскажу всем. Надеюсь, тебе понравится мыть посуду в закусочной «Харбор Вью» следующим летом.
Он бьёт меня так сильно, что от удара по алюминиевому покрытию идут волны. Я чертыхаюсь, но заливаюсь смехом, когда Шэй сжимает мои запястья. Во мне достаточно сил, чтобы побороться с ним.
— Ты никому не расскажешь. — Я чувствую на своей коже его тяжёлое дыхание. — Любишь меня подставлять, да? Всё лето за мной бегала, ещё и говорила про меня всякую хрень.
— Всё с точностью наоборот.
— Бушар сказал тебе? Точно он. — Я задерживаю взгляд на паутине, блестящей в солнечных лучах. Шэй чертыхается. — Знал же. Он не может молчать. Так же как не может не выпрыгнуть из штанов перед маленькой шлюхой, повертевшей перед ним задом. И в этом даже нет его вины. — Он поворачивает моё лицо к себе. — Вот что ты задумала? Будешь трахаться со всеми моими друзьями, прежде чем приползёшь ко мне?
— Я никогда до тебя не дотронусь. И знаешь что? Джесси мне нравился ещё до того, как мы переспали. Но ты мне никогда не нравился. — Собрав последние силы, я выворачиваю руки из хватки Шэя и отталкиваю его. — Держись от меня подальше.
— Эй, Дарси, — кричит он после небольшой паузы. Я оглядываюсь, и в этот момент он хватает меня за плечо и тянет к себе. Я спотыкаюсь. Он выбивает мою левую ногу, и я падаю.
Не помню, видела ли перед собой крюк для сцепки прицепа, но в любом случае я не успеваю за него схватиться. Ударяюсь лбом и носом о металлическую поверхность. А зубы прикусывают язык.
В глазах появляются искры, пахнет кровью, чувствуется вкус крови и меня начинает тошнить, стоит мне перевернуться на бок.
Слегка тряхнув головой, я усмиряю ужасную боль и снова начинаю дышать. Сажусь и вытираю слёзы — нет, я не плачу, мне просто больно. А расплывающийся образ Шэя удаляется от меня по полю. Он даже не остался, чтобы посмотреть, всё ли со мной хорошо. Но судя по тёплой влаге на лице и раскалывающейся голове, полагаю, что всё ужасно.
Я нахожусь почти в бессознательном состоянии и с трудом переставляю ноги. Ощупываю кончиками пальцев нос — не пойму, сломан он или нет. Я думаю только о том, как доберусь до машины Мэгс и прилягу на заднее сиденье, скрывшись ото всех, но сначала мне предстоит пересечь поле. Справа в мою сторону движется большая расплывчатая фигура: наверное, миссис Вордвел вернулась. Из её рук что-то падает.
— Боже мой.
Я пытаюсь спрятать лицо, обходя стороной большие камни, и ускоряюсь, но в итоге врезаюсь в Мейсона. Как будто он меня поджидал. Пытаюсь его обойти. Я начинаю кашлять от того, что кровь стекает по гортани.
— Господи, — говорит он вполголоса и, положив руку на моё плечо, наклоняется поближе.
Затем Мейсон — этот двухметровый и стокилограммовый парень — направляется к Шэю, который стоит в окружении каких-то дружков, неся очередную чепуху, и бьёт его ребром ладони в грудь, отчего тот навзничь падает на землю.
— Да что с тобой? — голос Мейсона разносится как раскат грома по полю.
Почти все парни разбегаются, только парочка героев становятся между Мейсоном и Шэем, пытаясь разделить их.
Я даже не пошевелилась, наблюдая за происходящим, как за картинкой в телевизоре. Подбегает Джесси. Момент, когда он замечает моё лицо, хуже всего, даже хуже моего удара о крюк. На его лице появляется выражение шокированной опустошённости. Я вижу, как он понимает, что именно произошло. Всё, что делает его Джесси, моим Джесси, ускользает, и он выходит из себя.
Он накидывается на Шэя, хватая его за глотку, и дважды ударяет кулаком по его лицу, прежде чем парни оттаскивают его. Джесси высвобождается и врезается головой в живот Шэя, повалив его на землю — они перекатываются, отвешивая друг другу удары по рёбрам, готовые разорвать противника. Такую драку невозможно увидеть в школьных коридорах.
Мэгс подхватывает меня, а Нелл крепко прижимается ко мне слева. Я кладу голову на грудь Мэгс. Она поглаживает мои волосы, пока я слушаю её быстрое сердцебиение. Она выкрикивает что-то Шэю, но я не разбираю слов.
Ни Боб, ни Дьюк не могут разнять парней, и кажется, что они не уйдут отсюда, не закончив драку. Наконец, Дьюк хватает Шэя удушающим захватом, и теперь Шэй либо сдастся, либо отключится. Джесси медленно встаёт, вытирая лицо предплечьем, а один глаз у него уже распух.
Вокруг разносится тяжёлое дыхание и гул насекомых в кустах.
— Ох, нет, твоё бедное личико, — рыдающе вздыхает Нелл и вытирает мне губы и ключицы своей банданой.
Боб покраснел, а его глаза полны ярости. Он наклоняется и хватает кепку Шэя, бросая её ему в грудь.
— Это ты с ней сделал?
Шэй весь в пыли, изо рта стекает кровь, а воротник рубашки полностью разодран. Он смотрит на меня пустым взглядом, как будто мы с ним даже не знакомы. Но за этим взглядом кроется полнейшее самодовольство, самое настоящее удовольствие, что взрывает мне мозг.
Я смотрю на него, пока он не отвечает:
— Она не должна была так сильно упасть.
Джесси рычит и подрывается в сторону Шэя, но парни успевают перехватить его. Боб подходит к Шэю.
— Убирайся отсюда к чёрту.
Шэй высвобождается из захвата Дьюка, сплёвывает кровь и уходит, даже не обернувшись. Дьюк косится на него, потирая затылок.
Боб обращается ко мне:
— Дорогая, хочешь, чтобы я позвонил в полицию?
— Нет, — быстро отвечаю я.
С моей удачей они прислали бы Эджкомба, а я не могу снова иметь с ним дело.
Мэгс отстраняется от меня.
— Дарси. Нужно выдвинуть обвинения.
— Нет. — Она открывает рот. — Хватит, — бросаю я таким тоном, что она понимает меня с первого раза.
Боб хочет отвезти меня в больницу, но после моего отказа просит миссис Вордвел позвонить маме на работу. Их разговор краток.
— Она будет дома, — говорит миссис Вордвел, провожая нас. Мои мысли заняты Джесси, но я не оглядываюсь на него.
На шоссе мы проезжаем мимо Шэя. Он снял рубашку и засунул её за пояс джинсов, как будто хотел почувствовать солнце на своей спине.
Глава 19
Сёстры помогают мне умыться. В раковину стекает тёплая розовая вода, а махровое полотенце легко касается кожи лица. Приятный запах мыла напоминает мне о детстве, когда мы с Мэгс принимали ванну, а мама сидела на её краю и отмывала нас от грязи.
Умывшись, я разглядываю в зеркале разбухший нос и большую фиолетовую шишку на лбу, мои глаза как у совы — наверное, утром под ними будут тёмные синяки. Чертовски привлекательно. Нелл вздыхает, глядя на меня, а её лицо в отражении зеркала выглядит бледным и измождённым.
Открывается дверь, мама ставит сумку на столешницу, бряк — ключи падают в стеклянную миску, покрытую изображениями красных куриц. Она появляется в дверном проёме и смотрит сначала на моё лицо, а потом на майку, испачканную засохшей кровью и лежащую на полу. Мэгс поднимает её и закидывает в стиральную машину, будто пытаясь выбросить этот образ из воспоминаний.
Мама медленно выдыхает и отступает назад.
— Приложи что-нибудь холодное — опухоль спадёт.
Благодаря её спокойствию я прихожу в себя. Мы идём к кухонному столу, где мама передаёт мне пачку замороженного горошка и ставит чайник.
Входит Мэгс и сжимает пальцами спинку стула.
— Возможно, у неё сотрясение.
— Хватит, со мной всё в порядке.
— Ты не в порядке. Она не в порядке, и сейчас нам бы следовало поговорить с полицейскими и привлечь к ответственности Шэя Гейнза. — Она впивается взглядом в мамину спину. — Ты даже не поинтересуешься что случилось?
— Когда твоя сестра отдохнёт, я буду разговаривать с ней, а не с тобой. Так что не лезь. — Мама переставляет свистящий чайник на незажжённую конфорку и берёт две кружки. — В этой семье хватает и одного охотника до чужих дел. — Мэгс с грохотом опускает ножки стула и направляется к крыльцу. — Маргарет, не смей хлопать дверью.
Дверь с грохотом закрывается. Нелл в нерешительности наблюдает из коридора, как будто боится, что стоит ей отвести от меня взгляд, со мной что-то случится.
— Нелли, оставь нас, — говорит мама, заливая кипятком чайные пакетики.
Нелл сразу же уходит, осторожно закрывая за собой дверь. Мама добавляет в чай сахар и достаёт две таблетки аспирина — себе и мне.
— Голова болит? — спрашиваю я, когда она глотает таблетку.
Мама кивает в ответ.
— Полагаю, у тебя тоже.
Я фыркаю, отчего по телу проносится боль. Моё лицо покрывается влагой от холодного горошка и пара, исходящего от кружки. В ожидании я отпиваю чай маленькими глотками.
— Как ты поранилась?
— Сделала выговор парню. Он не оценил.
— Сын Дерека Гейнза?
— Возможно. Я не знаю имени его отца. — Думаю, она позвонит отцу Шэя сразу после нашего разговора.
— Всё закончилось? — удивляет меня тон её голоса. Это разговор женщины с женщиной, а не матери с ребёнком. — Я должна знать, будешь ли ты в безопасности.
Я сижу на той самой кухне, в которой ела, делала домашние задания, натирала столешницы и училась печь, надеясь, что осмелюсь на следующий шаг в жизни. Наконец, я мотаю головой. Понятия не имею.
— Голова не кружится, не тошнит после случившегося? — Нет. — Хочешь сходить в больницу? — Ни в коем случае.
Она откидывается на спинку стула и прочищает горло. Её взгляд останавливается на пачке сигарет, но она быстро его отводит, борясь с желанием закурить.
— На следующей неделе ты будешь в выпускном классе. А когда тебе исполнится восемнадцать, я никак не смогу повлиять на твои решения. Либби считает, что с тобой нужно что-то сделать. И сестра тоже волнуется о тебе. — Я резко поднимаю взгляд. — Не злись на Мэгс, ведь тебе повезло с ней. Она родилась защитницей и всегда будет готова помочь тебе, хочешь ты того или нет. Но я должна знать, что, по-твоему, нам с тобой делать.
Значит, дело серьёзное, раз мама разговаривает со мной как со взрослой. Но меня также пугает то, что мне предоставляют возможность самой взять ситуацию под контроль. Стоило бы не только пожать плечами, но и сказать что-нибудь, но я просто не могу подобрать слова.