– Почему? – спросил Никола. – Разве он меня не любит?
– Конечно, любит. Он любит тебя больше всего на свете. Но он хотел, чтобы я поступила в университет или в другую высшую школу, а когда ты родился, он решил, что моя карьера кончена. По его мнению, я родила слишком рано. Мне было всего двадцать.
Забавно: Никола помнил до сих пор, что он тогда ответил матери.
– Двадцать лет – не рано, мама. Посмотришь, когда мне будет двадцать. Я, может, буду хозяином всего Сёдертелье.
Даже матери он не решался сказать правду…
В три часа утра Хамон помахал рукой – пора. Шалман закрывается. Симпатичная девчушка, Паулина, уже час как ушла домой.
– Она же тепленькая, – пожал плечами Хамон. – Почему не повел ее к себе?
– Не знаю…
– Ладно, не беда. Праздник продолжается.
Никола не понял, что он имеет в виду. В три часа в Сёдертелье все закрыто, кроме подпольных клубов. Но там и не выпьешь. Там покер и кости.
– О чем ты? Поедем к тебе, что ли?
– Ну как же – ко мне. Раскатал губенки… Я же говорил насчет спецэффектов, помнишь? Так что – вперед!
Почти все ребята разошлись. Кто-то был пьян в стельку, кто-то обкурился и нанюхался. Кому-то повезло снять телку. Юсуф двинул в Барсту играть в карты. Кроме них, остался только Белло. Он ждал их у выхода.
Никола больше всего хотел домой. Устал, хмель понемногу выветривался. Что затеял Хамон? Что он имеет в виду под «спецэффектами»?
Белло куда-то позвонил, и через несколько минут подкатил потрепанный «Форд Фокус».
– Наш собственный такси-сервис, – Хамон открыл дверцу.
Они выехали из Сёдертелье на шоссе. За рулем – парень, очевидно, хороший знакомый Хамона, но Никола его никогда не видел. Минут через десять свернули к Норсборгу. Обычно за рулем сидел Никола. Ему и сейчас очень хотелось порулить… но нет. Рисковать можно, но глупо рисковать – увольте.
– Что ты задумал? – спросил он.
– Пальчики оближешь. Только для тебя.
Сквозь открытое окно струилась ночная прохлада. Уже начало светать.
Хамон потыкал пальцем в мобильник.
– We are here now. What is the code?[15]
И он и Белло выглядели так, будто только что выиграли миллион в «Трисс»[16].
В подъезде пахло мочой. Лифт не работал. Хамон то ли хохотнул хрипло, то ли чихнул, как старый испорченный мопед, и позвонил в дверь.
Открыла женщина в халате, обняла Хамона.
– Welcome!
Однокомнатная квартира. Голые стены, под потолком – лампа без абажура. Двуспальная кровать со смятыми простынями. Пахнет духами и еще чем-то.
Хамон провел их в кухню и закрыл за собой дверь. Глаза его возбужденно блестели. В раковине громоздились немытые тарелки.
– Братья, празднуем все трое. Но ты, Нико, первый. И сколько хочешь. Мы с Дариной обо всем договорились.
Хамон вытолкнул Николу в комнату.
– Поздравляю, дружок.
И плотно закрыл за ним дверь.
Женщина сидела на краю кровати. Вблизи она казалась совсем молодой, вряд ли старше, чем сам Никола. Розовая губная помада и туфли на шпильках. Темные глаза и крашенные блондораном волосы, которые успели уже отрасти сантиметров на пять у корней. Странное сочетание – халат и шпильки.
– So, you are Nikola?
– Yes.
– What do you like?
У него загорелось лицо. Он стоял в метре от проститутки, но ему казалось, что она смотрит ему прямо в мозг.
– It is first time?
Он заставил себя кивнуть.
– Sit down[17].
Он присел с другой стороны постели. Дарина переползла к нему, и он почувствовал ее руку на плече. Она начала массировать ему спину.
Ему хотелось убежать, но он никак не мог придумать, что сказать, как оправдать свое бегство. Почему-то ему вспомнился дядя: комната для посетителей в тюрьме, Никола и Линда. Два часа общения. Ему было, наверное, лет четырнадцать. Тедди сказал: «Мне кажется, вы уносите с собой частичку меня, когда уходите. Уносите на свободу. Я вас очень люблю».
Восемь лет дядя провел за решеткой. Без женщин. И как это?
Через пару минут Дарина властно повернула его к себе и сбросила халат. Под халатом ничего не было. В неприятном свете лампы кожа ее казалась сероватой. Маленькие треугольные груди.
Она легла, изогнувшись, рядом и протянула тюбик с каким-то кремом.
– I help you[18].
Никола взял тюбик, не зная, что с ним делать. Дрожащими руками расстегнул джинсы и зажмурил глаза.
Грохнула дверь, и в комнату влетел Хамон.
– Абри… sorry, что беспокою. Кое-что произошло.
Никола торопливо застегнул брюки.
– Надо ехать, – сказал Хамон. – У Юсуфа проблемы в Барсте. Какой-то отморозок вякнул, что Юсуф играет на верняк.
Никола спрыгнул с постели.
Его слегка покачивало.
Полицейское управление Стокгольма
Беседа с информатором «Мариной», 11 декабря 2010 года
Вел беседу Йоаким Сунден
Место: Эльвшё-центр
ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА 2 (Часть 2)
Запись беседы (продолжение)
ЙС: Мы остановились на том, что в 2005 году у вас были неприятности с карточными долгами, и Себбе угрожал вам, требуя вернуть три миллиона крон.
М: Магнитофон выключен?
ЙС: Да. Только вы и я. Вы же понимаете, мне нужна информация и ничего больше. В лицо вас знаю только я, и к тому же у вас иммунитет. Для цельности картины очень важно, чтобы вы продолжили ваш рассказ.
М: Хорошо, хорошо, я вам верю. Попытаюсь…
Я уже сказал, что у меня не было ни малейшего представления, как раздобыть деньги для Себбе. Даже при сплошной удаче в клубах и в Сети мне не удалось бы собрать такую сумму. Невозможно. Две недели! Три миллиона! В лучшие времена я не выигрывал и трети этих денег за такой срок. Но что мне оставалось делать? Только пытаться.
Я взял больничный лист. Сидел дома и играл дни напролет – только в интернете, в клубах мне было бы стыдно перед приятелями. Чтобы не быть узнанным – а в этом мире все знают друг друга, – я завел несколько логинов. Иначе все бы удивились, что я не вылезаю из Сети.
Шли дни. Я пробовал найти Себбе, попросить продлить срок, надеялся, что передумает, но он не показывался.
Я много играл в жизни, но на таком уровне и так интенсивно – никогда. Я словно сошел с ума. Рисковал, как раньше ни за что бы не решился. Играл только в «Пот лимит Омаха рум». Там пасутся главным образом китайцы и американцы. Маятник, конечно. Выиграл шестьдесят тысяч евро. На следующий день спустил тридцать.
Я быстро забываю расклады. Но этот не забуду никогда. Я скопил за эти дни почти миллион и сидел на сайте под названием «Короли покера». Сдача была сказочной, и играли по крупной. Пятьдесят тысяч евро в фишках у каждого. Я сидел вторым. На сдаче получил даму бубен. Я, повторяю, сидел вторым, большой блайнд[19]. Поставил тысячу. Те, кто не спасовал, – малый блайнд. Пропустил круг – никто не повысил. Во флопе – туз, дама и четверка. Из них две бубны. Первый, с ником Бальрог-666… он пропустил ставку, а я, как идиот, удесятерил. Десять тысяч евро. В Интернете лиц не видно, но все наверняка решили – крыша поехала. Однако я решил, что бубновая дама и две бубны во флопе – хороший шанс. Если Бальрог сидел бы с тузом в префлопе, наверняка бы повысил сразу. Но если он нацелился на что-то другое, скажем, на пару в четверках, он пойдет до конца. Я уже знал этого парня, или женщину, кто разберет по нику, он там или она, – Бальрог часто переоценивал свою руку. Поэтому я и задрал ставку – если остальные спасуют, мне, по крайней мере, достанутся полторы тысячи, которые уже в банке. Но тут… этот сукин сын поставил all in, совершенно неожиданно, и поди знай, что у него сложилось, может, всего-то жалкая пара четверок, а может… Я уже несколько раз встречался с этим антихристом[20], Бальрогом-666, и понял, что обычно он нагличает только поначалу, а под конец осторожен. Но кто его знает – может быть… на этой стадии определить невозможно – он уже дал полный газ. И я решил – сейчас или никогда. Секунды не прошло, как я его открыл. У Бальрога оказалась пара в тузах. Невероятно! Вы хоть немного знаете покер?
ЙС: Очень поверхностно.
М: Почти невероятно, что ему пришла эта пара. Он же не повышал ставку, пока не был сдан флоп! Значит, у него уже был туз, и он меня перехитрил. Это конец… я чуть сознание не потерял. Вы понимаете, что произошло? Я, скорее всего, проиграл все, что с таким трудом наскреб за последние дни.
Но! На четвертой сдаче мне пришла бубна. Вы поняли?
ЙС: Честно говоря, нет.
М: Во флопе лежали еще две. И последняя, четвертая сдача принесла мне еще одну бубну! У меня на руках был цвет, очень высокая комбинация. Это значит, я забирал весь банк. Миллион крон.
ЙС: Ну и ну…
М: Это было что-то невероятное! Я уже начинал думать, что я сумею отдать Себбе долг.
Но осталось совсем немного времени. Несколько дней. И я был бы полным идиотом, если бы понадеялся, что мне все время будет так идти карта. Надо было искать другие возможности. Попробовал продать свою машину, «Рено», дал объявление на Blocket[21], пришли двое или трое, но ничего не вышло. Сто тысяч, сказали, слишком дорого. Я снизил цену до девяноста, мне предложили восемьдесят.
Продал домашний кинотеатр, катер. Мебель – диванный гарнитур, густавианские стулья. Дом и дачу не мог продать, они записаны на Сесилию. Продал фонды в «Нордеа»[22]. Увеличил квартирный займ на триста тысяч, больше не дали. Банк не одобрил, там и так большой долг. Потом занял двести тысяч в «Блю Степ»[23]