Латунные детали, деревянные панели, мраморные скамейки – как и в десятках других кафе в Стокгольме. Что-то странное с этим городом – хотят проявить индивидуальность, а получается, будто все следуют одному и тому же шаблону. Неважно. Эспрессо и утренняя выпечка – мирового класса. К тому же у них были отдельные кабинеты, где можно поговорить без помех.
Тедди был немногословен – по его мнению, он не продвинулся ни на сантиметр. Повсюду сплошные тупики.
Эмили рассказала про банковскую ячейку. И о разговоре с маклером, оформлявшим купчую на дом в Вермдё.
Записка в ячейке:
MTCNFE 302304 03
Порывшись немного, нашла:
Money Transfer Control Number Forum Exchange. Так называемый сопровождающий номер, он необходим для получения денег в обменниках сети «Форум Эксчендж».
Пошла в ближайшую контору на Йотгатан и показала номер женщине за пуленепробиваемым стеклом.
– Да, все правильно, – сказала она высоким голосом. – С этим кодом я могу выдать вам наличные. Только мне нужно ваше удостоверение личности.
Эмили вытащила из бумажника права.
У кассирши были длинные каштановые волосы и неправдоподобно длинные ногти.
– Очень сожалею, – она покачала головой и улыбнулась. – Я не могу выдать вам деньги. Перевод выписан на другого предъявителя.
Эмили пришла в голову мысль.
– А могу я получить все в голубом пластике?
Девушка посмотрела на нее, как на сумасшедшую.
– Разве я не сказала, что я не могу выдать вам деньги? Перевод не на ваше имя.
Нет так нет. Надо уходить. Но ее осенила еще одна идея: за спиной у кассирши лежала целая кипа конвертов. Она еще раз посмотрела на конверт из ячейки. Тот же логотип, то же предприятие. Но что-то не сходится.
– Могу я задать еще один вопрос?
– Разумеется.
Эмили вытащила из сумки конверт.
– Это вы посылали?
Девушка уставилась на конверт так внимательно, что Эмили показалось, сейчас она встанет и пойдет за лупой. Идеальный финансовый работник – квалифицированная и старательная.
– И да, и нет. Фирма наша, а контора другая. Головная контора на Васагатан.
Деловые люди один за другим покидали кафе – торопились на работу. Их места постепенно занимали коротко стриженные пожилые дамы в свитерах из верблюжьей шерсти. Самой молодой – лет семьдесят.
Эмили и Тедди размышляли вслух, пытались найти связь между событиями. Одно было почти несомненно – таинственный испанец, купивший виллу в Вермдё, был не кто иной, как Себбе Матулович. Деловой партнер Матса и его покерный спонсор.
Дамы за соседними столиками украдкой косились на Тедди – настолько очевидно было, что он принадлежит другому, не их миру. Не из тех, с кем можно прогуляться по городу, представляя знакомым.
Эмили улыбнулась в душе. А знали бы они про Сару… Сара. Кто она для него?
Но сегодня Тедди не такой, как обычно. Мрачен, насторожен, и говорит с ней странно. Неохотно.
– Одно могу сказать – Мазер знает больше, чем говорит. Себбе – одна из его шестерок.
– И что ты собираешься делать?
– Не останавливаться. Любыми средствами дать понять Куму, что он должен мне помочь. Чем все это кончится, не знаю, но я его дожму.
– Тедди… не забывай, что мы партнеры. Что ты собрался делать?
Он вытащил из бумажника сотню, положил на стол и встал.
– Ты не поймешь…
Ей надо было срочно вернуться в бюро. С договором она закончила, но теперь предстояло заняться due diligence – проверить договоры о поставках, договоры с заказчиками, с сотрудниками, экологические и строительные согласования. Собственно, работа не такая большая, обычно бывает намного больше, но ее посадили на это дело одну, без помощников. Предприятие, выставленное на продажу, занималось вывозом и обработкой мусора. Их самый важный заказчик – коммунальные и городские власти. Предложенная сумма сделки – двадцать миллионов евро.
Ее ждала срочная работа, а она все сидела в этом кафе, хотя Тедди уже ушел. Надо было собраться с мыслями. Вытащила ноутбук и попыталась как-то суммировать, что у них есть и чего у них нет.
Первое: до сих пор неизвестна личность убитого. Она почитала юридические справочники. Оказывается, это большая редкость, когда прокурор скрывает имя убитого. Для этого нужны чрезвычайно веские основания. Жертва – не свидетель, оказать на нее давление, мягко говоря, затруднительно. С другой стороны, бывают случаи, когда очень трудно установить личность. Самая частая причина – лицо изуродовано до неузнаваемости. Выстрелом из дробовика в упор, или намеренно, с целью затруднить идентификацию, или разрывной пулей. А если человек не значится в криминальном реестре, значит, в архиве нет ни дактилоскопических данных, ни профиля ДНК. Полно людей, которым никогда в жизни не приходилось оставлять отпечатки пальцев. Остается только зубная карта – а если у человека настолько здоровые зубы, что он ни разу в жизни не был у зубного врача? Или повреждения верхней челюсти настолько значительны, что совместить дентальный профиль не представляется возможным?
Второе: не так-то просто – отстрелить голову. В гостиной. Что-то происходило в доме. Эти капли крови, как утверждал Янне, уронены стоящим человеком. Надо надеяться, что полиция тоже обнаружила эти капли, но уверенной быть нельзя. Со временем узнаю, что нашли криминалисты и чего не нашли. Но вряд ли убитый пошел прогуляться по дому. С таким ранением смерть наверняка наступила мгновенно.
И третье: в доме в Вермдё, похоже, никто не жил. Туда приезжали только изредка, скорее всего, для каких-то встреч. Хотели избежать лишних глаз. Тоже довольно примечательно: дом стоит на охране, мебель, кое-какая обстановка, но можно почти уверенно сказать: постоянно там не жил никто.
И последнее: ее очень беспокоил Тедди. Лишь бы он удержался от глупостей. То, что она увидела сегодня, испугало ее. Другой человек. Человек, который может совершить все что угодно, и удерживает его только неизвестная ей ниточка. Но что ниточка эта не толще волоса, она чувствовала совершенно ясно. Может, он был таким и девять лет назад, до посадки. Может быть. Может быть, это и есть истинный Тедди.
Контора «Форум Эксчендж» на Васагатан была намного больше, чем та, где ей отказали в деньгах.
Эмили повторила процедуру до деталей: показала номер и попросила положить все в голубой пластиковый пакет.
Реакция была совершенно иной.
– Само собой, – сказала женщина за окном, даже не спросив удостоверение личности.
Через двадцать секунд она появилась с пакетом денег величиной с шестисотстраничный покетбук. Эмили потянула молнию и заглянула в пакет.
Деньги. Тысячи евро и шведских крон.
За ее спиной стояла очередь. Кассирша явно хотела поскорее от нее избавиться.
– Простите, один вопрос. Как узнать, откуда переведены деньги?
– Как откуда? Оттуда же, откуда и всегда.
– Как всегда?
– Господи, но вы же знаете прекрасно… эти голубые пакеты – Стиг Эрхардссон. Да что я вам объясняю, вам и без меня это известно.
Эмили на секунду потеряла дар речи. Потом опомнилась, поблагодарила и пошла к выходу. По пути пробила на телефоне: Стиг Эрхардссон – и получила десяток попаданий, еще не выйдя из конторы.
Стиг Эрхардссон – большая шишка.
Пересчитала деньги – больше ста тысяч крон.
29
Опять в машине. Опять ожидание.
Теперь на Эстермальме.
До праздника летнего солнцестояния – три дня. Люди бегают, что-то покупают, торопятся, как всполошившиеся куры.
И место то же самое. Банергатан. Тедди прекрасно помнил, как он выслеживал Маклауда. Как ухмыльнулся Магнус Хассел: доказательства наркотической зависимости – прекрасный аргумент, чтобы снизить цену, сказал он. Не на двести крон – на двести миллионов. Эмили рассказала, что договор еще окончательно не оформлен. Именно поэтому Тедди и хотел найти Маклауда.
Воспоминание – до посадки.
Он, отец, Линда и совсем еще маленький Никола отправились в Мальмё – навестить Дарко. Николе было не больше четырех, значит, ему, Тедди, – девятнадцать-двадцать. Готов к настоящей работе.
Они поехали с Николой на пляж. Как же он назывался, этот пляж? Не вспомнить. Длинный песчаный берег, зеленые лужайки, мостки, чуть повыше – кемпинг, парковка, мини-гольф… весь набор развлечений для свенссонов. Даже спасатели в будке. Толпы людей – лето в тот год удалось на славу.
Дарко: братец-кролик-братец-умник. Не забыл захватить подстилку и корзинку с кока-колой и печеньями. Это для детей, а отцу – сосиски. Боян терпеть не мог колу («глаза бы мои ее не видели»). Ну, Дарко, ну, братец! – даже складные стульчики захватил и бумажные стаканчики. Совсем ошведился – Тедди не испытывал такого свенссон-чувства с восьмого класса. Никола тут же ринулся в воду. А Тедди смотрел на публику, презрительно усмехался («с девяти-до-пяти» народец) – и все равно получал удовольствие. Никола визжал от радости, когда Тедди брызгал на него водой, а у него согревалось сердце – видно, старалось не отставать от температуры воздуха. Они торчали с Николой в воде больше часа.
Потом он вернулся к своим. Линда сидела на подстилке и аккуратно резала дыню. Дарко с отцом обсуждали бомбежки Сербии.
Идиллия.
– А где Никола? – спохватилась Линда.
Тедди резко обернулся – у кромки воды, где они только что играли, Николы не было.
– Он же был там только что?
Конечно, был. Тедди даже отвечать не стал.
Они пошли вдоль берега. Детишки в плавках, девочки чуть постарше – в купальниках. Сотни четырехлеток. Волосы, телосложение – все, как у Николы. Но Николы среди них нет.
О, дьявол, дьявол, дьявол… Он зашел в воду. Вглядывался, не видно ли где машущих беспомощно ручонок, дрыгающихся ножек.
Дети прыгали с мостков, умоляли родителей подбросить их повыше, плескались на надувных дельфинах и крокодилах.
Николы и след простыл. Линда разрыдалась, Боян начал орать на Тедди.
Дарко молча бегал по берегу, вглядываясь в темно-голубую к