Они поужинали. Было человек двенадцать. Упоминали общих знакомых, одни и те же кафе и клубы, отпускали похожие шутки. Выглядело, будто все они давным-давно знакомы, хотя Эмили точно знала, что это не так.
До еды – мартини. За едой – вино и пиво. Потом – «Столичная-Элит» и VSOP «Бисквит».
Она знала, что ей нельзя пить: алкоголь в сочетании с препаратом, который она принимала… реакция непредсказуема. Опять вспомнила отца – почему мать не оставила его? Почему он никак не мог покончить с пьянством?
И, кстати: звонила мама, спрашивала, не могут ли они приехать в Стокгольм и пожить у нее. С отцом вроде бы получше… Пожить у НЕЕ!… Мягко говоря, странная затея. Но Эмили не нашла в себе сил отказать. Придется разбить палатку в конторе на эти дни.
Хозяин рассказывал о крупной сделке по залоговому выкупу, которой он сейчас занимался. Йоссан, как заметила Эмили, слушала без всякого интереса. Что-то странное с Йоссан – невероятно грамотный адвокат, наверное, лучший из ее поколения. Очень нацелена на карьеру, работает не покладая рук, социальная активность бешеная – организует корпоративы, клуб культуры, футбольный клуб, еще чего-то там клуб, готова работать без вознаграждения, если ей интересно. То есть все предпосылки для партнерских отношений с клиентами.
Но нет – ее совершенно не интересовал бизнес!
Йоссан просто-напросто обожала юриспруденцию. Может, это и делало ее таким идеальным адвокатом – отсутствие зависти к клиентам. Дельцы, которые работали вполовину меньше ее, а зарабатывали в сотни раз больше, рядом с ней выглядели полными недоумками.
Эмили попыталась выбрать соответствующий наряд. Два часа вертелась перед зеркалом, пробуя различные комбинации из своего не слишком разнообразного гардероба. Остановилась на шелковых свободных брюках от «Зара» и черной блузке от «Марк Джейкобс» – самые дорогие из ее тряпок.
И все равно – что-то не так.
По сравнению с Йоссан и другими она выглядела замухрышкой. У Йоссан – часики с бриллиантами и браслет «Картье Лав». На другой девушке – тоже браслет, но «Колье де Шьен» – черный, кожаный, с розовым золотом. Эмили никогда бы не догадалась, что это за украшения, если бы Йоссан, как только у нее появлялась свободная минутка, не шарила по сайтам ювелирных фирм и то и дело не приглашала Эмили посмотреть.
Эмили даже спросила у Йоссан, где она раздобыла браслет, – собственно, этот вопрос для нее был вне зоны комфорта, но ведь… с волками жить – по-волчьи выть: есть четко определенные темы для светских разговоров. Тренинг, домашний интерьер, одежда и где что купить. Благодаря Йоссан она уже знала все эти фирмы почти наизусть – ничего удивительного, скоро тридцать.
Из головы не выходил Тедди – куда он запропастился? В последний раз ей показалось, что он изменился, в нем появились злость и напряженность. Мобильник он не включал уже несколько дней, а ей надо было срочно с ним поговорить.
Позвонил Ян, сообщил результаты анализов ДНК. Ничего ободряющего: Беньямин был в доме, его след обнаружен в нескольких местах. Может, он и вправду убил хозяина? Она постаралась отбросить эту мысль. Проклятый долг адвоката: лояльность клиенту. Но по-человечески… если он убийца? Можно ли с чистой душой прилагать все усилия, чтобы его оправдали? Где гарантия, что он не сделает то же самое, как только выйдет на свободу?
Она звонила Сесилии и спрашивала, есть ли где-то медицинская карта Матса. Конверт из банковской ячейки передала Яну для анализов. Навестила Беньямина. Он по-прежнему лежал с закрытыми глазами. Она изо всех сил старалась, чтобы он заметил ее присутствие, но только через полчаса парень, не открывая глаз, произнес четыре слова:
– Тедди… он нашел что-нибудь?
И что на это ответить?
Она вернулась в банковскую контору на Кунгсхольмене и спросила, кто пользуется ячейкой. Девушка не знала. И ее коллеги тоже не знали. Может, так и есть, а может, врут. Скорее всего врут – не имеют права разглашать тайны вкладов.
Могла бы и сразу догадаться.
Йоссан с подругами бурно обсуждали события в инстаграме. Эмили даже фейсбук почти никогда не открывала. Замечательно – очень скоро прекратился бесконечный поток предложений о дружбе.
Новая губная помада – вызывает легкий отек губ, они становятся более пухлыми. Тема для беседы. Выпили, съели десерт: трехслойные клубничные пирожные. Бисквитная основа, пропитанная каким-то ликером, а на ней слой ванильного крема, потом слой нарезанной клубники, опять бисквитная лепешка, взбитые сливки и еще слой клубники. Очень вкусно, хотя мама наверняка пожала бы плечами – ресторанная еда на Иванов день? Дурной тон, по ее мнению.
Официантка принесла десертное вино.
Эмили немного опьянела.
Теперь разговор шел о лете – кто куда поедет отдыхать. Йоссан собиралась в Биарриц («Если не придется, как прошлым летом, обеспечивать взаимообмен китов на слонов»). Звездный банковский парень поедет в семейную усадьбу в Сконе. Две девушки решили ехать в Туреков.
– Настоящие турековцы, те, кто соображает, едут после пятнадцатого июля, – сказала одна. – До пятнадцатого пляжи закрыты – гнездование. Нельзя беспокоить птиц. А что там делать без пляжей?
Парня напротив Эмили звали Эуген. Тоже адвокат, конкурирующая фирма.
– Там очень много новичков. Прошлым летом я даже видел одного черномазого.
Парни засмеялись. Эмили в упор смотрела на говорящего.
Йоссан со стуком поставила бокал с вином. Все повернулись к ней.
– Еще раз услышу это слово, ноги моей здесь больше не будет.
За столом воцарилось неловкое молчание.
Через четверть часа: зажужжал мобильник. Номер Тедди.
Эмили отодвинула стул, вышла, прикрыла за собой дверь и чуть не сделала пируэт от облегчения – до того ей надоел этот пустой треп.
– Да?
– Это я.
– У меня на дисплее так и написано: «Тедди», – улыбнулась она.
– Что ты делаешь?
– Пытаюсь веселиться. Отмечаю праздник с выводком идиотов. А ты?
– Ничего особенного…
– Куда ты пропал? Я уже несколько дней пытаюсь тебя поймать.
– Эмили, у меня сейчас нет времени выяснять отношения. Слушай внимательно: если я не позвоню в течение часа, сразу вызывай полицию. Поняла? Я в Чиллинге, это на дальнем краю Лидингё.
32
День летнего солнцестояния во всей стране.
Вечер летнего солнцестояния: с Эмили. Она сидит рядом в машине. Он вовсе не хотел, чтобы она приезжала, протестовал, как мог. Но она не сдавалась.
– Не делай глупостей. Я возьму такси. Оставайся, где ты есть, и жди меня.
И почему-то он решил ее дождаться. Почему? Скорее всего: приятно, что ей не все равно. А может, менее романтичная, но куда более практичная причина: дела вроде того, что он задумал, лучше делать вдвоем, а не в одиночестве.
Вечер летнего солнцестояния у огромного сарая в Чиллинге. Нормальная постройка. Правда, для деревни, а не для города. Коровник, конюшня, гараж для трактора и всяких навесных орудий. Просто склад, наконец: зерно, сено, картошка.
В деревне – да. А в городе, как известно, все по-другому. И в этом сарае хранилось нечто куда более ценное.
Большие раздвижные двери на замке.
Тедди вытащил из кармана куртки свою «Заставу» и еще раз возблагодарил бога, что когда-то догадался сделать схрон в лесу.
Он коротко рассказал Эмили, чем занимался в последние дни. Фредрик Маклауд долго не упирался. Бедняга не хотел сцены. Его можно понять.
Спокойный Юргорден… Он разговаривал с Маклаудом, и мимо прошел трамвай. Тедди вспомнил Кума. Трогательные трамвайчики… Юргорден, наверное, самый красивый район во всей стране. Они двинулись к патриархальному Скансену. Когда Тедди был там в последний раз? Наверное, классе в седьмом-восьмом. Нет, позже: как-то водил Линду с Николой.
– У меня к вам есть деловое предложение.
У Фредрика дернулось веко и как-то странно скрючилась рука, будто судорога свела.
– Ты ненормальный.
– Нет-нет, сейчас я вполне здоров. Бывало и хуже, поверьте.
– Ты испоганил мою жизнь, мой бизнес. Все, что мог, испоганил.
Они подошли к входу в Скансен. Родители с детьми и туристы просачивались сквозь деревянные калитки. Все улыбались – наверное, в предвкушении хорошего отдыха.
– Ваше дело еще не закрыто, – сказал Тедди. – А его и не закроют, если я не захочу. Без меня ни один человек не сможет доказать ваше пагубное пристрастие к веществу, название которого начинается на «К», как Каин, и заканчивается тоже на «Каин». И я предлагаю следующее: я отказываюсь представить им доказательства. Вы зарабатываете на этом деле сто девяносто миллионов крон.
Фредрик привычно шмыгнул носом и внимательно посмотрел на Тедди. Веко уже не дергалось.
– Ты серьезно?
– Абсолютно.
– Слушай, ты просто жемчужина. Значит, двести миллионов я не теряю?
– Я так не сказал. Вы не теряете сто девяносто миллионов.
– Как это?
– Вот так. Десять миллионов мне. И один из них мне нужен уже завтра.
Окраина Лидингё. Будто и не город – кустарник, деревья. Все тот же огромный сарай, огражденный высоким забором. Тедди видел собак – он уже был здесь днем, знакомился с местностью. Два добермана, камера наблюдения и сенсоры движения.
Они сидели в машине уже минут тридцать. Ждали. Верхушки елей на темно-голубом небе – театр теней. Самая светлая ночь в году – хуже выбрать время невозможно. С другой стороны – неплохо. Во всяком случае, не нужны карманные фонари, на них наверняка срабатывают видеокамеры.
– Что ты задумал, Тедди? Может, расскажешь?
– Если ты посидишь в машине, я очень быстро вернусь.
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Ты адвокат.
– Вот именно.
– Вот именно… вот именно поэтому тебе лучше не знать.
– Почему?
– Адвокат не должен поощрять нарушения закона… разве нет такого правила?
– Такое правило есть, но есть правило еще главнее: лояльность к клиенту. Записано черным по белому: главный долг адвоката – лояльность к клиенту. А Беньямин – мой клиент. А ты помогаешь мне представлять его интересы…. Хорошо, я переформулирую вопрос: принесет ли твоя затея пользу Беньямину?