Он взял большой фужер с красным вином. Эмили заставила себя улыбнуться, благодарно отсалютовала бокалом и тоже отпила немного.
Магнус наклонился к ней.
– Слышал, ты хочешь взять отпуск в начале июля?
Эмили похолодела. Отпуск ей был необходим, чтобы погрузиться в свалившиеся на нее уголовные дела.
Беньямин и Никола.
Пообщаться с родителями. Просто отдохнуть, наконец.
– Есть свободное место на летних курсах в Колумбийском университете в Нью-Йорке. Думаю, это как раз то, что тебе нужно. Частные курсы для продвинутых европейских юристов. Шесть недель в Нью-Йорке. Мы все оплачиваем, а здесь ты получаешь полный оклад. Звучит неплохо, или как?
Его глаза весело поблескивали. Он и в самом деле хотел сделать ей подарок. Это же такое предложение! To die for! Умереть от счастья. Шесть недель бесплатно в Нью-Йорк-сити летом, на не слишком, судя по всему, напряженных курсах! И прежде всего: адвокатура делает на нее ставку. Они хотят, чтобы она у них работала, готовы поднапрячься, пойти на расходы, чтобы показать, как они ее ценят.
Она подняла бокал и сделала большой глоток.
– Фантастика! – сказала она под конец. – Я только посмотрю в свою рабочую схему….
– Рабочую схему! – фыркнул Магнус. – Она же у тебя в телефоне, рабочая схема! И не волнуйся – все твои хвосты подчистят другие.
Язык будто прилип к гортани.
– Ладно… – Магнус, похоже, спокоен. И то хорошо. – Поговорим потом, когда ты проверишь свою… рабочую схему.
Скрытая ирония в голосе.
После обеда подали кофе и коньяк – в гостиной. Включили музыку. В углу теплым черным сиянием отливал рояль – по всем признакам, недавно отполированный. Солнце медленно сползало к горизонту. Половина одиннадцатого.
Эмили вышла на лужайку перед домом и позвонила Тедди. Отвечай же, отвечай!
Телефон выключен.
Вернулась в дом, присела с чашкой кофе и стала наблюдать за гостями – весело болтают о чем-то, то и дело прыскают от смеха. Летние планы, погода. И не только. Захмелевшие соседи рассказывали про свои служебные подвиги, про виртуозные транзакции, делились слухами, сплетнями про другие адвокатуры, про своих шефов.
Поговорила с Йоссан. Поговорила со своей секретаршей, с Класом, Эммой, Георгом – помощники юристов, адвокаты. Как и она сама. Коллеги. Все с удовольствием прихлебывали коньяк, хихикали и смотрели на нее, на ее бокал-тюльпанчик – не успеешь поднять к губам, тут же уставятся пять пар глаз. Или, может, только кажется.
Она и так слишком много выпила. Надо было бы пойти и прилечь. Но водное такси заказано на два часа ночи, а поспать негде.
Подумала о Николе. Наверное, Тедди был таким же, пока не угодил на восемь лет за решетку. Никола упорно стоял на своем: он не совершал ничего противозаконного. В супермаркете не был. Про взорванный сейф знать не знает. Полицейским верит еще меньше, чем Магнус своим партнерам по крупным сделкам.
Предварительное расследование обещали закончить в ближайшие дни. Значит, суд состоится через пару недель. Самое большее. Она не имеет права прохлаждаться в Нью-Йорке.
Подошел Магнус с двумя бокалами. На дне плескался коньяк.
– Знаю, что предложение неожиданное, но… – он улыбнулся одними губами, – это, так сказать, горящая путевка.
Протянул ей бокал.
– Или ты хочешь что-то другое? «Бейлис», к примеру? Джин-тоник?
Она приняла у него из рук бокал с коньяком. Идиотка.
– Не хочешь прогуляться?
Они вышли на газон рядом с бассейном. Блики от освещенной воды играли у Магнуса на физиономии. Жутковатое зрелище.
– За тебя, – они чокнулись.
Медленно угас тонкий хрустальный звон. Эмили постаралась только лизнуть содержимое – голова и так кружилась невыносимо.
– Что, коньяк не нравится?
– Что вы, коньяк замечательный.
– «Барон Отар». Поработаешь, и у тебя будет такой монплезир через несколько лет. У тебя есть потенциал. Не только я так считаю. Ты – неотшлифованный алмаз, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Он отхлебнул глоток коньяка, покатал в рту и громко причмокнул.
Эмили покрутила бокал с темной янтарно-золотой жидкостью и почувствовала, что ее вот-вот вырвет.
– Спасибо, – только и смогла выдавить она.
Магнус наклонился и опустил палец в воду.
– Море пока еще холодное, но в бассейне – благодать. Как ты думаешь – ни у кого не возникнет желания искупаться?
– Может, и возникнет…
Он шагнул к ней.
– Эмили… все в порядке?
Ни капли больше. Ни под каким видом.
Она закрыла рот и с трудом подавила рвотный позыв.
– Вот вы где! – знакомый веселый голос. – Собираетесь купаться в одежде? Дорого обойдется.
– А почему бы нет? – засмеялся Магнус. – Пойду спрошу, не желает ли кто окунуться. Сауна уже нагрелась, так что не замерзнете.
Йосефин положила руку ей на плечо.
– Да ты напилась, голубушка.
– Да, – еле ворочая языком, сказала Эмили. Тормоза исчезли, как и не было. С Йоссан можно не притворяться. – Но я пила совсем немного.
Ей показалось, что в бассейне растет огромная волна. Цунами, готовое ее поглотить.
– Надо поблевать?
– Думаю… думаю, да.
Сделала несколько неуверенных шагов.
Стесолид и алкоголь. Она же догадывалась о последствиях.
Ее вырвало прямо в укоризненно-чистую воду бассейна.
Закуска, горячее, десерт. И, разумеется, «Барон Отар».
Полицейское управление Стокгольма
Беседа с информатором «Мариной», 19 декабря 2010 года
Вел беседу Йоаким Сунден
Место: Хёгдален-центр
ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА 6 (часть 2)
Запись беседы (продолжение)
М: Мне стало получше. Перестал ходить к психотерапевту. Работал на Себбе. Мы с Микаэлой занимались тем же, чем всегда, Максим – всем остальным. Середина 2007 года, вы помните. Через несколько месяцев я уволился из KPMG. Сесилия, конечно, спрашивала, зачем и почему и не является ли мое увольнение черной неблагодарностью: ведь они меня так поддержали в трудные времена! Что я мог ответить? Я должен идти дальше, сказал я, начну что-то новое. Она-то была уверена, что я перешел работать в другую аудиторскую контору, только поменьше… Впрочем, так оно и было.
Аудиторская контора «Эмануэльссон & Матулович. Переводим, уводим, отмываем, отщипываем, реинвестируем».
Бухгалтерия непростая. Надо оформить невообразимую чушь так, чтобы она получила одобрение ревизора. Я занимался налогами c частных лиц и предприятий, НДС-декларациями, регистрировал новые фирмы с новыми именами, новыми реквизитами, новыми адресами – и, конечно, новыми и постоянно обновляющимися членами правления. Откуда Максим брал этих вратарей[88], я не знал и знать не хотел. Единственное, что я твердо знал: нужно постоянное движение. Перпетуум мобиле, чтобы налоговики не очнулись и не пустились вдогонку. Ликвидировал фирмы, придумывал деловые идеи, писал замысловатые акты передачи деятельности из одной несуществующей фирмы в другую, договоры о покупке акций… в общем, очень много бумаг. Вел переписку с банками по всему миру.
За время моего отсутствия почти ничего не изменилось. Микаэла, правда, кое-чему научилась. Себбе агрессивничал, не понимая сути, требовал то одно, то другое. Максим рекрутировал вратарей и смурфиков в еще больших количествах, чем раньше. Но задача та же. За одним исключением: я категорически отказался работать на Педера.
Себбе никак не мог понять почему.
– Потому что он ублюдок и подонок, я бы всадил ему первую пулю в мошонку, а вторую – между глаз.
Он посмотрел на меня исподлобья и больше не спрашивал. Возможно, понял.
Но он был откровенно рад моему возвращению.
– А как Микаэла по тебе скучала!
Я рассказал Себбе, что уволился с основной работы, иначе не успеть с его поручениями. Когда я явился в «Клару» на следующий день, меня ждала завернутая в подарочную бумагу коробка. Золотые часы Omega Seamaster Planet Ocean. Я вынул часы и взвесил в руке.
– Какая прелесть! – воскликнула Микаэла. – Примерь же!
Я неохотно надел часы. Конечно, Себбе выбирал их со смыслом – он знал, что я увлекаюсь виндсерфингом. Микаэла схватила меня за руку и начала вертеть туда-сюда. Часы сидели идеально.
– Действительно, прелесть, – сказал я.
А на дне коробки лежал конверт. Сто двадцать пятисоткроновых ассигнаций и записка.
Почерк отвратительный, как пишут полуграмотные.
Рулишь, что надо. Здорово, что опять в форме.
На следующий день я пошел в NK и купил ожерелье с бриллиантом в один карат для Сесилии. Часы оставил в конторе.
Но с Сесилией отношения не наладились. Осенью 2007 года мы переехали в дом. Прошел год после похищения. Я надеялся, что хлопоты по обустройству нового жилья вновь нас сблизят. К тому же и мне и ей было не по себе в квартире. «Санацию» провели безупречно, но меня все время преследовал запах гари.
Дом тоже требовал ремонта. К тому же ремонт – наилучший способ пустить в дело те подачки, что я получал от Себбе. Рабочие куда более охотно получают деньги в конверте. Как раз моя епархия.
– А может, все-таки будем жить по закону, без этих наличных? – спросила Сесилия, когда я попытался разъяснить преимущества такого способа оплаты.
– Все и так по закону.
Она взяла меня за руку, очень сильно; я чувствовал, как ее пальцы впились мне в бицепс. Это было неприятно, но в то же время я был рад – она считала, что мы живем на выигрыши в покер.
– Матс, – сказала она странным голосом. – Ты изменился.
Я не шевелился. Ждал, когда она отпустит руку. А еще лучше, просто обнимет, как бывало когда-то.
– Было бы странно, если бы после всех этих дел я не изменился, – ласково сказал я.
Рука ее упала. Мы стояли и смотрели друг на друга… мне показалось, что воздух между нами сгустился до состояния манной каши.
– Нет, – произнесла Сесилия задумчиво. – Это началось намного раньше.