Они вышли из такси. После кондиционера на улице было нестерпимо жарко, как у доменной печи.
Каррер дель Бисбе Мирайес, 19. Тедди знал адрес.
Белый оштукатуренный каменный забор, за забором – светло-желтая вилла. Нереально голубая вода в бассейне.
Не только шея и подмышки – пот тек по всему телу. Она не успела переодеться перед полетом. Схватила паспорт, пару запасных трусов, блузку, зубную щетку и скатилась по лестнице в ожидавшее такси.
У калитки – звонок. И, разумеется, камера наблюдения. Как же без нее.
– Buenas tardes, – послышалось из маленького динамика. – Cо́mo puedo ayudar?[90]
– Надо встретить хозяина дома, – произнес Тедди на сомнительном английском. – Дело концентрируется на Матса Эмануэльссона.
Эмили улыбнулась. Тедди хотел сказать concerning – касается Матса Эмануэльссона.
– Дома, сорри, нет. Можно прийти, если можно, завтра, – последовал ответ на еще более сомнительном английском.
К облегчению Тедди.
– Это важно, – начал он настаивать. – И хозяин знает, что мы придем. Можете позвонить и сказать, что мы здесь?
Молчание.
Через десять минут динамик ожил.
– Нет. Не сегодня. Десять часов завтра. Приходите.
Отель «Отец Антоний» помещался на другой стороне острова.
Там, где лодки поменьше.
Эмили не знала, почему Тедди заказал именно этот отель, но оказалось, что владелец – швед. Образцово накачанный парень в лобби ответил на мгновенно узнаваемом сконском диалекте.
Он оказался еще и инструктором йоги – по совместительству.
– Если интересуетесь, завтра в полседьмого утра – курс мисоре[91].
На первый взгляд – типичный бутик-отель. Подчеркнуто средиземноморская атмосфера с легким скандинавским привкусом. Светлые тона, плетеная мебель, прохладный мраморный пол, латунные люстры.
– Завтрак с семи утра ежедневно, – загорелый Аполлон передал Тедди конверт с магнитными карточками. – И, если хотите, – фитнес. С девяти.
– А можно заказать еще один одноместный номер? – спросила Эмили.
– Да? – удивился парень. – А я думал… неважно. Сейчас узнаю, что можно сделать.
Поужинали в ресторанчике неподалеку. Кальмары и креветки в чесночном соусе с красным перцем. Белый пористый хлеб в корзинке. Бутылка риохи.
Эмили сняла башмаки и с наслаждением поставила босые ноги на каменный пол. Плитки все еще теплые. А разговоры все о том же – надо понять, что у нас есть. Рассортировать. Структурировать. Разложить по полочкам. Обойти полочки и посмотреть с обратной стороны.
Итак, Матс. Специалист по отмыванию денег для югославской мафии. Много лет работал с Себбе, до самой смерти. До инсценированной смерти. Фейковой, как теперь говорят. Возможно, в махинациях участвовал «Форум Эксчендж» в лице Стига Эрхардссона.
Девять лет назад в квартире Матса случился пожар – они до сих пор ничего не знают о причинах.
Но: через несколько дней Матса похитили.
Мотив: содержимое его компьютера.
Но: в чем причина? Связано ли похищение с его работой на Себбе? Или нет?
Но: почему Матс был вынужден симулировать самоубийство? И не сразу, а пять лет спустя?
Матс перепуган, скрывается, но все же не может отказаться от встреч с детьми – это естественно. Дом в Вермдё – его убежище, место, где он может повидаться с Лиллан и Беньямином. Но кто-то, очевидно, разнюхал, где скрывается Матс, и попытался убить. Возможно, это удалось.
Кум Мазер ни при чем. Он в такой же степени порученец, как и Тедди, только рангом повыше. Ему заказали похищение – он нанял Тедди.
Лучше бы они безмятежно наслаждались креветками и кальмарами.
Ни к чему не пришли.
На маленькой площади было сразу три ресторана. Тихо причмокивал прибой, дул теплый, слегка отдающий йодом ветер со Средиземного моря. Там, в черной его глубине, мерцали огоньки – яхты на рейде. Наверное, посудины еще больше, чем те, что она сегодня видела в гавани. Даже к берегу подойти не могут. Мелко.
Эмили бывала в этих краях и раньше. Ей было одиннадцать, родители повезли ее в Магалуф – в десяти километрах от Пальмы. Единственное четкое воспоминание – как отец чуть не утонул в бассейне отеля. Немецкий турист прыгнул в воду и вытащил его. Отец был похож на огорченного сома. Все оставшееся время он просидел в номере, слушал радио и раскладывал пасьянсы.
Одиннадцать часов. Тедди расплатился, и они вернулись в отель.
Администратор с притворным огорчением сообщил, что ни одного свободного номера нет. И не предвидится.
– А где ближайшая гостиница? Попробую поискать там, – спросила Эмили.
– В такой час? – Тедди посмотрел на нее с сожалением. – Лучше я попрошу раскладушку. Как-нибудь разместимся.
Номер оказался славным: свежий, светлые стены, роскошная кровать, колонки блютуз черного дерева, адаптированные под айфон. Большая веранда с видом на химической синевы бассейн.
В слабом свете фонарей на набережной видно, как покачиваются лодки у причалов. Она постояла немного, вглядываясь в космическую черноту моря. Редкие огоньки судов тоже напоминали звезды – так же далеки и так же загадочны.
Тедди стелил раскладушку. На нем были только футболка и трусы. В свете ночника на тумбочке он выглядел почти неестественно могучим, как супермен из мультфильма, уставший спасать земной шар от катастроф. Неторопливые, простые движения – от него исходили волны надежности. Тедди был настолько далек от ее идеала, насколько можно представить. Бывший – бывший ли? – преступник, с большим тюремным стажем. Мало того – с теми же, непостижимыми для нормального человека, уголовными ухватками. И все равно – с ним она могла быть самой собой. Как бы опасен он ни был. Опасен и непредсказуем.
Когда она погасила свет, полная темнота не наступила, как можно было ожидать. По потолку гуляли голубоватые тени – блики освещенной воды в бассейне.
Это успокаивало.
Но воздух в гостиничном номере был словно под напряжением. Коснешься нечаянно тумбочки – проскочит искра. Она вслушивалась в дыхание Тедди, как скрипит его раскладушка.
И знала – он тоже не спит. Тоже прислушивается.
Как она тогда набралась наглости? У тебя нет желания остаться на ночь?
До сих пор непонятно. Предложила себя трахнуть.
Попыталась думать о другом. Еще раз – дело Беньямина. Дело Николы. История с Матсом. Наверное, именно поэтому ей и не спится. В номере жарковато, но она не решалась прибавить прохлады – кондиционер и так работал довольно шумно. Интересно, что за встреча их ожидает завтра. Дай бог, чтобы без стрельбы и драки, – это же Тедди. Она вспомнила горящий гараж.
– Ты спишь? – не выдержала она.
– Сплю, – ответил он страшным шепотом.
– Твоя раскладушка скрипит, как несмазанная телега. Перебирайся сюда.
Она слышала, как он встал, сделал три мягких шага по ковру.
Его огромное теплое тело рядом.
Она кончиками пальцев провела по его щеке – ощущение, как от наждачной шкурки.
Белая стена. Желтый дом в глубине. Каррер дель Бисбе Мирайес, 19, – опять. Ровно десять часов утра.
Солнце уже палило беспощадно. Эмили с трудом боролась со сном. Они не спали до четырех утра – вцепились друг в друга, как помешанные. Как в последний раз.
Створки калитки разъехались в стороны. Их встретил средних лет коротышка с роскошными усами.
– Por favor, síganme[92].
Они вошли в дом. Эмили поначалу решила: обычный двухэтажный дом. Но едва переступив порог, онемела от роскоши.
Потолок пятиметровой высоты, скульптуры на пьедесталах, статуэтки в стеклянных шкафах и на крошечных столиках. Антикварные зеркала и бронзовые бра на стенах. Посередине холла – мраморный фонтан. Подушки на диванах из леопардовых шкур.
Эмили никогда не видела ничего подобного. Летняя резиденция Магнуса Хассела или четырехсотметровая квартира Буссе даже близко не стояли.
К ним спустилась женщина примерно ее возраста. Короткая стрижка, тонкое белое, но не отбеленное льняное платье. На ногах шлепанцы. Глаза скрыты под темными очками. Неестественно большая, высокая грудь.
– Välkomna, – сказала он по-шведски. – Добро пожаловать. Я рассчитывала, что Тедди придет один.
– Все, что знаю я, знает и Эмили Янссон, – успокоил ее Тедди. – Думаю, даже хорошо, что она примет участие в разговоре.
Хозяйка смерила Эмили взглядом с ног до головы и кивнула.
Могла бы не так демонстративно.
51
Они уселись в беседке рядом с бассейном.
Тедди молчал. Уставился на хозяйку и молчал. Что-то в ней было знакомое, но что – определить не удавалось. Может, просто похожа на кого-то. На Аниту Экберг[93], если бы не стрижка.
– Что-нибудь выпьете?
Эмили попросила стакан сока.
– Холодной воды, – сумрачно произнес Тедди.
Маленький усатый мажордом мгновенно принес и то и другое. В обоих бокалах легко и ломко звякали ледяные кубики.
Тедди чувствовал себя очень уставшим. Эмили и в самом деле отпустила тормоза минувшей ночью. Ему даже показалось, что дело не только в сексе. Но, вполне возможно, ему просто хочется так думать. Может, потому, что это ему и нужно, – что-то большее, чем секс. Они почти не разговаривали, но не потому, что не о чем было говорить. Синхронность, как у хороших джазменов: все ясно без слов.
Хозяйка отпила глоток джин-тоника – естественно, тоже со льдом.
– И вот что я хочу спросить, – медленно произнесла она. – Какого хрена вы этим занимаетесь?
Ее шведский звучал не совсем натурально. Может, прожила в Испании столько лет, что появился испанский акцент? И Тедди внезапно догадался: никакой не испанский. Сербский. Она говорила по-шведски совершенно свободно, но с сербским акцентом. Как он сразу не понял?
– Что вы имеете в виду?