– Твой папа не то что Вал… он хотел учиться, и учился…
Она замолчала и показала на клумбу с лиловыми цветами.
– Посмотри… Я посадила их двадцать пять лет назад, а они цветут и цветут.
– Крокусы?
– Совершенно верно, – бабушка улыбнулась. – Крокус. Но что это за крокус?
– Крокус крокус? – Роксана вспомнила: в биологии часто встречаются двойные имена. Карась, к примеру, называется карассиус карассиус.
Теперь бабушка даже не улыбнулась, а рассмеялась неожиданно мелодичным смехом.
– Ты остроумная девочка, наверное, в маму, – сказала она. – Это шафран, золотце. Растет в Персии с незапамятных времен. Тебе нравится шафран?
– Я обожаю шафран.
– Молодец. Значит, еще не окончательно европеизировалась. Как папа?
– Ничего… со здоровьем – ничего. Тоскует.
– Я знаю… скажи, он говорил тебе, что в жизни самое важное – образование?
Коротко стриженные волосы с сединой, но не совсем седые. Странно – сегодня, когда бабушке получше, казалось, что она ничуть не старше своего сына, ее, Роксаны, отца. Если не моложе. Но глаза! Совершенно одинаковые – умные, теплые, наблюдательные.
– Я и собираюсь продолжать учиться.
– Правильно. – Опять бросила взгляд на крокусы, подняла голову и посмотрела на стройные пирамиды кипарисов. – Ты можешь делать все что захочешь. И твой отец тоже мог.
– Да, но в Швеции – вряд ли.
– Я не это имею в виду. Ты знаешь, кто твой отец по профессии?
– Инженер.
– Да-да… потом он стал инженером. А поначалу… Твой папа очень музыкален, он учился музыке. Гитара, лютня, фортепиано… даже ударные. Поступил в высшую музыкальную школу. Приняли семь человек из тысячи поступавших. Семь человек! И твой отец – один из семи. Играл с такими звездами, как Гугуш, Виген… Блестящий был мальчик, настоящий вундеркинд.
Роксана молчала. Что на это сказать? Странно… она этого не знала.
– Но была одна проблема. Все это он делал потихоньку от отца, твоего деда. Дед не знал, что он учится в консерватории, считал, что на инженера.
Она закинула голову еще выше, словно старалась прочитать свою судьбу среди легких, постоянно меняющих очертания облаков. С каждой минутой становилось все жарче.
– И что случилось? – спросила Роксана после долгой паузы.
– Случилось то, чего не могло не случиться. От правды не скроешься. И когда дед все узнал, музыкальная карьера твоего отца закончилась…
Роксана попыталась заглянуть бабушке в глаза, но взгляд той витал где-то далеко-далеко, в мире давно прошедших времен и несостоявшихся судеб.
– Добро пожаловать на мое ранчо!
Лет пятидесяти, загорелый, как лесной орех, в темных очках.
Роксана и Вал поднялись со скамьи. Вал пожал руку господину Исаави и представил сестру.
– Желаете пройтись?
Они неторопливо двинулись вдоль кирпичной конюшни. Интересно, рассказал ли Вал господину Исаави, зачем они пришли?
– Арабская и каспийская лошадь… я бы сказал, они создали нашу цивилизацию, – произнес хозяин конезавода медленно и подчеркнуто раздельно, точно ничего важнее ему не доводилось произносить за всю жизнь.
Он продолжал рассказ, но Роксана не слушала. Ей не терпелось приступить к делу, но она не представляла, как сформулировать просьбу. Чтобы было понятно и в то же время завуалированно. Идиотка – почему она не обсудила тактику с Валом? Мало того, сомневалась: имеет ли право она, женщина, вступать в разговор с этим мачо.
– Лошади окрыляют нас, в буквальном и переносном смысле. Персия – первая страна на земном шаре, где людям удалось приручить коней. Хайям в «Книге о Наврузе» упоминает уже четырнадцать разных пород!
Мистер Исаави многозначительно поднял палец и начал сыпать именами знаменитых конезаводчиков.
Роксане было очень жарко, она вспотела и ругала себя, что не захватила солнцезащитные очки.
Через четверть часа они вернулись в перголу. Усатый парень принес ледяной чай с крошечными печеньями.
– А теперь поговорим о делах, – мистер Исаави посмотрел на Вала.
Роксана набрала в легкие воздух.
– Я хочу купить у вас кеталар.
Хозяин ранчо поднял бровь, подумал, удивленно посмотрел на Вала – и покрутил в воздухе пальцем: можешь продолжать.
Роксана торопливо изложила свое дело.
– Мы называем этот препарат эбастин, – сказал Исаави после долгой паузы. – Не так уж редко приходится давать лошадям наркоз. Думаю, проблем не будет. У меня эбастина очень много, излишки могу продать. Только позвольте спросить: зачем он вам?
– Для коней, – она ожидала вопроса. Но… понял ли он, что она собирается вывезти этот его эбастин за границу?
– А-а-а… тогда все. Больше ничего мне знать не надо.
Замечательный дядька. Таких во всем мире – по пальцам.
В «рендж-ровере» Вал хохотал всю дорогу.
– Откуда в тебе столько пота? Я испугался, что ты испаришься. Почему ты ничего не сказала?
– Как не сказала? Сказала все, что надо было сказать.
– Да… но сначала позволила ему прочитать эту дурацкую лекцию. Надо было сразу брать быка за рога. Я чуть не помер со скуки.
Роксана растерянно улыбнулась.
– Осталось два вопросительных знака. Чем платить и как вывезти все это в Швецию.
– Думаю, это не так уж дорого. Дам взаймы.
Роксана просияла.
– Обещаю вернуть в самое короткое время. А насчет вывоза?
Вал нажал на тормоз – на светофоре зажегся красный свет.
– Слушай, американцы облегчили санкции, но мы за это время стали экспертами по контрабанде. Главное, научились ввозить все что угодно. А насчет вывозить – с этим никогда никаких проблем и не было.
33
Прошло две недели – как говорят в таких случаях, на две недели больше, чем надо. Тедди и Деян работали почти круглосуточно.
Они вернулись к Фредрику О. Юханссону, но опоздали. Старика не было дома.
Тедди дежурил около виллы всю ночь, но он так и не явился. Утром позвонил Луке и попросил помочь установить прослушку. Луке – самый лояльный в мире компьютерный псих – согласился пожертвовать не только временем, но и деньгами: сказал, понадобится оборудование, но я дам тебе взаймы.
Через три часа последовало разочарование.
– Это не вилла, а Лэнгли. Сплошные сигнализации, камеры и сенсоры движения. Даже не знаю, как подступиться.
– Я-то думал, ты волшебник. Можешь влезть куда угодно.
– Ты мне льстишь, птенчик. Я всего лишь хакер средней руки, у которого к тому же сейчас полно работы.
– А телефон?
– Телефон – да. Но только если он пользуется им дома. Могу присобачить какую-нибудь хреновину. Но как только он выходит за дверь – все. Мы его теряем. Но есть и преимущества, крошка: ты можешь читать его эсэмэски. С утра до ночи. Если хочешь – ночью тоже.
Несколько дней Тедди как приклеенный сидел в прокатной машине, каждый раз другой, и ждал. Даже помочиться не выходил – запасся двухлитровой бутылкой из-под спрайта. Мобильник, подключенный к установленной Луке «хреновине» и протеиновые брикеты Powerbar вместо ланча. Cпасибо Луке. Спасибо Деяну – взял на себя аренду машин. Спасибо друзьям.
В каком-то смысле – спокойная, неутомительная работа. Не пыльная. Если бы это была и в самом деле «работа», если бы за нее кто-то платил – лучше и не придумаешь. В принципе, в «Лейоне» он занимался тем же самым. Только мотивы разные.
Сейчас: неутолимая, разъедающая душу тревога. Тревога за Эмили и за ее крошечного постояльца. Их общего ребенка.
Фредрик О. Юханссон подавал куда меньше признаков жизни, чем Тедди ожидал. Его многочисленные компании, похоже, управлялись сами собой. Он был членом правления еще нескольких крупных фирм, но, по данным Луке, заседания проходили не чаще, чем два раза в месяц. Хорошо бы Эмили была рядом – она в этих делах дока. Компании, концерны… но по негласному соглашению они работали порознь. Каждый грыз пирог со своего края. Это он понимал. Но совершенно не понимал, что она собирается делать с беременностью. С их ребенком.
Иногда Юханссон бывал в фитнес-зале в Гранд-отеле, иногда садился на велосипед и, перекинув через плечо сумку с ракетками, катил в Юрхольмский теннисный клуб. Дважды ел ланч в клубном ресторане, один раз выходил с охотничьей собакой – в основном ее выгуливала прислуга.
Звонил и слал сообщения сыновьям, управляющему имением в Сконе, другим членам правления и генеральному директору своей основной компании. Обсуждал со строителями план постройки нового бассейна, потом договаривался с партнерами по теннису насчет ежегодного традиционного ужина, слал эсэмэски жене – та не появилась ни разу. Судя по всему, переезжала из одного крупного европейского города в другой и покупала квартиры для сдачи туристам.
Долгий разговор с адвокатом – сначала решали, как приструнить неприятных соседей в Сконе, потом обсуждали завещание. Договорился с персональным тренером – надоело ездить в Гранд-отель на тренировки.
Тедди пытался анализировать, фильтровать, отсекать ненужное. Его захлестнул вал чужой жизни. Кто эти люди? Как они выглядят? И самое главное – насколько важна эта информация? Он даже начал сомневаться – может, Фредрик О. Юханссон вообще ни при чем? Может, он говорил чистую правду?
– Попробуй его выкурить, – сказал Деян.
– В каком смысле?
– Припугни. Если ему есть чего бояться, обязательно покажет.
Целый день, сидя в машине, Тедди перебирал варианты. Легко сказать – припугни… Думал, думал – и заснул.
Не надо так сильно откидывать сиденье.
Выпил пару таблеток риталина и запил Red Bull. Наверное, стоит заменить риталин амфетамином. Может, тогда голова заработает по-настоящему.
Потом закрыл опцию показа номера.
Фредрик взял трубку. Странный голос – то ли под хмельком, то ли еще не проснулся.
Тедди по возможности изменил собственный голос.
– Добрый вечер. Мое имя Даниель Улофссон, я звоню из полиции…
– И что вы от меня хотите? – голос совершенно трезвый. Наверное, и в самом деле спал.