сски, наверняка с жутким акцентом, и неожиданно рассмеялась.
Солнце давно взошло, но на улицах – никого, кроме разносчиков утренних газет и птиц, доклевывающих остатки вчерашнего ужина на открытых верандах ресторанов. Она очень любила эти утренние часы, но сейчас ей было не до того.
Несколько часов спустя она стояла на лестничной площадке Катиного дома. Вряд ли Адам Тагрин живет в той же квартире. Она даже представить такое не могла.
Половина восьмого утра; она рассчитала время так, чтобы люди «с девяти до пяти» еще не ушли на работу.
Позвонил в соседнюю с Катиной квартирой дверь. Открыл полупрозрачный старичок в утреннем халате. К стене прислонена палка. Из квартиры пахнуло не то чтобы неприятным, но удручающе печальным запахом старости.
– Доброе утро, – она постаралась улыбнуться как можно приветливее. – Я из полиции и хотела бы задать вам несколько вопросов. Если у вас есть время, конечно.
Старик прищурился, но не подозрительно, а так, будто старался ее рассмотреть.
Он говорил настолько слабым голосом, что Эмили только через пару секунд удалось мысленно подставить слова вместо еле различимого шелеста.
– Насчет бедной девочки по соседству? Такой шум был…
– Да. Ваша соседка.
– Бедная девочка, – повторил он. – Но меня в тот день не было дома. Играл в бридж. Я уже говорил вашим.
– Да-да, я знаю. Но речь идет не о дне убийства. Речь идет о дне накануне. Вы случайно не видели, кто приходил вечером? Попробуйте вспомнить. Девятнадцатого января.
– Девятнадцатого?
– Да. Вечером.
– Девятнадцатого… это важный день. Последний день сдачи годового отчета. Я сорок два года проработал бухгалтером. Для спины – ад. Тогда еще не было этих конторских кресел… как их теперь называют?
– Эргономических?
– Да-да… эргономических. Все работали с утра до ночи. Ад, уверяю вас. Настоящий ад.
– Вы были дома в тот вечер?
– Я каждый вечер дома. С тех пор как умерла жена… рак. Десять лет назад. Началось все с толстой кишки, а потом… рак ее просто-напросто съел.
– Примите мои соболезнования. Но вы, может быть, слышали или видели, что к Кате кто-то приходил?
– Видел?
– Да. Или слышали.
– Я, знаете ли, почти не вижу. С 2004 года, когда у меня нашли катаракту. Попытались оперировать, но неудачно.
– Может быть, слышали? – напомнила Эмили про другую возможность.
Старичок пустился в длинный рассказ о своем с каждым годом слабеющем слухе. Судя по всему, он мог продолжать до полудня, так что Эмили сочла за лучшее поблагодарить и откланяться.
Позвонила еще в две двери – там жили семьи с детьми, те вообще ничего не видели и не слышали. Подошла к четвертой двери. Стандартная просьба у почтовой щели «Пожалуйста, никакой рекламы» изложена куда более эмоционально: «Никакой дурацкой рекламы и никаких идиотских бесплатных газет. Понятно?»
Открыл огромный дядька с голым торсом. Настолько толстый, что перекрыл весь дверной проем.
– Что надо?
– Я из полиции. У меня один вопрос: были ли вы дома вечером девятнадцатого января?
Он сканировал ее с головы до ног и сделал вывод:
– Хрена с два.
– Простите?
– Я говорю – хрена два ты из полиции. С этим животом? Чтоб я поверил…
– А вы считаете, что в полиции женщины не беременеют и не рожают?
– Откуда мне знать, чем они там занимаются. Но это точно – из тебя такой же полицейский, как из меня кенийский марафонец.
– И все же – несколько вопросов. – Эмили подбоченилась и яростно посмотрела ему прямо в глаза. Решила не обращать внимания на откровенное хамство.
Он передразнил – тоже уперся руками в пояс. Жир на плечах задрожал, как студень.
– О’кей, – неожиданно заявил толстяк. – Мне нравится, как ты ловко врешь. Давай свои вопросы.
Он выслушал и немного подумал.
– Я был дома в тот вечер. Слышал, как Катя с кем-то разговаривает. Слышал, слышал. С ней явно было что-то не в порядке. Я посмотрел в глазок и увидел, как какой-то модник спускается по лестнице.
Оказывается, Эмили незаметно для себя перестала дышать.
С шумом втянула воздух, будто вынырнула из бассейна.
– А дальше?
– А что дальше? Посмотрел в окно – он сел в такси и был таков.
– А что за такси? Какой компании?
Она начала названивать, еще не дойдя до дома. Этот чудовищный толстяк так и не вспомнил надпись на борту такси, уж не говоря о номерах.
Но шанс все равно есть, и она не намерена его упускать.
Всем рассказывала одну и ту же историю. Якобы она девятнадцатого января в такое-то время ехала с улицы Йосты Экмана и кое-что забыла в машине. Нельзя ли узнать, кто выполнял это рейс, чтобы с ним договориться?
Она старалась быть дружелюбной, даже обаятельной. Начала с крупных компаний «Такси Стокгольм», «Такси Курир», «020». Звонила по нескольку раз, выжидала, когда сменится дежурный, – хотела узнать, проверили ли в самом деле ее запрос.
Наконец позвонила в Uber.
– Да, у нас зарегистрирован рейс с улицы Экмана. Да, девятнадцатого, – ответила дежурная после сорокаминутного ожидания в телефонной очереди – такие компании экономят на операторах. Да и зачем они, операторы, если в телефонах есть апп? Так девица и сказала – про апп.
– Да, конечно, но я потеряла телефон.
– И что? Скачайте наш апп заново, залогиньтесь, и все восстановится. Там вы увидите и имя водителя.
– Да? А как его зовут?
От голоса девушки повеяло холодом.
– Я не могу сообщать эти сведения кому угодно по телефону. Главная идея Uber – самодеятельность клиентов. Так обходится намного дешевле и вам, и нам.
– Послушайте… я буду продолжать звонить весь день, пока вы не скажете мне имя водителя. Не думаю, чтобы вас устроила такая перспектива. И дешевле-то уж точно не будет.
Девушка на другом конце провода то ли застонала, то ли выругалась сквозь зубы.
И назвала имя.
Эмили записала – на бумажке, в телефоне и в блокноте. Не дай бог, и в самом деле потеряет.
Толчок.
Она замерла и положила руку на живот.
Там, внутри, шевелился ее ребенок. Ее и Тедди.
Надо срочно найти этого водителя.
SMS
Кому/от кого: Неизвестный
От кого/кому: Хуго Педерсон
2 июня 2006 года
Исходящее: Хуго, спасибо, что пригласил МЭ в Халленбру вчера. Сверхинтересный доклад.
Входящее: Это тебе спасибо за замечательный день. И мне, и Пьеру оказана большая честь.
Исходящее: Хорошо. К тому же у вас вчера был тяжелый день, насколько я понимаю. Как все прошло? Это надо придумать: налоговики и финансовая инспекция одновременно?
Входящее: Приятного мало. Думаю, у многих будут проблемы. Мои банковские контакты дергаются. Но в целом – ничего. Многое решилось довольно быстро, хоть я и потерял комп. Это особый случай непёрки – потерять ноутбук именно в такой момент. Кстати, спасибо, что одолжил мне свой. Если бы не ты, я бы не успел сделать так много, сколько мы с МЭ сделали за какой-то час. Не думаю, что грозят какие-то серьезные неприятности.
ПАМЯТНАЯ ЗАПИСКА
Летом 2008 года зафиксировано большое количество телефонных разговоров (приведены отдельно). Ни один из разговоров не касается завершенных трансакций.
ТЕЛЕФОННЫЕ РАЗГОВОРЫ №№ 85-104 (обзор)
Кому/от кого: Пьер Даниельссон (подозреваемый) и несколько биржевых маклеров и служащих банков в Швеции, Швейцарии и Великобритании (имена приведены в особом приложении).
От кого/кому: Хуго Педерсон
Даты: 12–20 сентября 2006 года
Обзор: Хуго Педерсон неоднократно звонил подозреваемому Пьеру Даниельссону, а также биржевым маклерам и банковским служащим касательно планируемого приобретения акций в нескольких компаниях на общую сумму в девятнадцать миллионов евро (см. приложение). Хуго Педерсон взял для этих целей кредит в двенадцать миллионов евро, что, по нашим расчетам, намного больше, чем его нетто-активы. Неудача планируемых сделок неизбежно приведет к инсольвенции. Дальнейшая информация следует.
ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР № 105 (расшифровка)
Кому: Хуго Педерсон
От кого: Луиза Педерсон (жена)
Дата: 20 сентября 2006 года
Время: 10.45
ЛУИЗА: Привет, это я.
ХУГО: Привет, мышонок.
ЛУИЗА: Не называй меня мышонком.
ХУГО: Но ты и есть мой мышонок! Не могу же я мышат называть, к примеру, барсуками.
ЛУИЗА: Хватит ерничать, Хуго. Ты уже восемь дней… если и видел меня, то только спящей. Мне только сейчас звонил маклер, просит решение по поводу усадьбы. Кто-то еще заинтересовался.
ХУГО: Что я могу сделать, если ты так рано ложишься спать?
ЛУИЗА: Я просила всего-то прийти поужинать со мной, потом можешь опять отправляться на свою работу.
ХУГО: Ты же знаешь, сколько мячей у меня сейчас в воздухе. И что это за мячи… Мы можем сорвать настоящий джекпот. Я имею в виду очень серьезные цифры.
ЛУИЗА: Ты меня не слышишь… Или слышишь, но не понимаешь. Утверждаешь, что работаешь только для того, чтобы иметь возможность купить эту усадьбу, так прочему бы ее не купить? Пойми, для меня ситуация со всех сторон проигрышная: нет ни тебя, ни усадьбы. Чтобы не говорить лишних слов – это мечта моей жизни. Мне никогда не будет хорошо без этой усадьбы. Так что, когда придешь, наконец, домой, обсудим, как спланировать покупку.
ХУГО: Не знаю, что сказать… у меня нет средств сейчас, я тебе уже много раз повторял. И цена, которую назвал маклер, нам не по карману.
ЛУИЗА: Тогда вот что: если у тебе нет времени забежать домой и хотя бы обсудить со мной эту покупку, я толкую это однозначно: у тебя нет времени на меня. Хуго, я в миллиметре от конца нашего с тобой пути.
ХУГО: Но, мышка… это уж чересчур.
ЛУИЗА: Не называй меня мышкой. Я от тебя ничего не требую. Купи усадьбу – и вопрос решен.
ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР № 106 (расшифровка)