Через пять минут она сидела в гостиной и наблюдала, как Зет пакует вещи в чемодан и картонные ящики. Потертые джинсы и футболка еще с президентских выборов в США. Принт: красно-синяя шевелюра будущего президента и две огромных расчески.
Надпись:
«We shall overcomb[73] Trump».
– Я съезжаю, – сказал Зет. Первые слова, которые она от него услышала; они ни разу не разговаривали после того, как угодили в полицию. – Пообещал родителям убраться из Стокгольма. Папа нашел место в аудиторском бюро в Вестеросе.
Роксана молча смотрела, как он заворачивает колонки в полотенца и аккуратно складывает в ящики.
– А отморозки? Мы же должны как-то собрать деньги и расплатиться… Всего два дня, и они грозят убить моего отца.
Она произнесла эту фразу и словно услышала грозное эхо: ДВА ДНЯ.
Зет посмотрел на нее и ничего не сказал. Взгляд чужого человека. Так мог бы смотреть очередной, совершенно незнакомый кетаминовый клиент. Как будто не было этих сумасшедших месяцев.
Как Зет может быть таким спокойным? И вдруг поняла: он всегда был таким. Для него это была игра. Притворялся, что идет дождь, прятался в подъездах, открывал зонтик. Все понарошку.
Игра со смертельным исходом. Через два дня они убьют ее отца.
Зет защелкнул чемодан и заклеил тейпом коробку. Интересно, как он это все донесет? Наверное, попросил у Билли машину.
Она проводила его в прихожую.
– Что делать, Зет? Надо что-то придумать.
Опять этот взгляд. Он открыл дверь и перетащил чемодан и ящики на лестничную клетку.
– Ну, пока.
– Ты не слышал, что я сказала? – она не дала ему закрыть за собой дверь. – Надо что-то придумать. Достать деньги.
– Я свою часть долга отдал.
– Что?!
– Я свою часть долга отдал. С помощью отца взял займ и заплатил им пятьсот тысяч. Что мне было делать? Они и мою семью грозили убить.
– Но мы же должны миллион!
– Знаю. Но вожак сказал: если я отдам половину, со мной они в расчете. Я отдал. Я уже больше не выдерживал, Роксана. А теперь – свободен.
У нее закружилась голова.
– Но они же хотят еще полмиллиона от меня!
Ей не понадобилось больше держать дверь – Зет сам открыл ее настежь. Рывком.
– Да, они хотят полмиллиона от тебя. Ты что, не понимаешь, какую услугу я тебе оказал? Тебе надо достать не миллион, а половину.
Он отвернулся и взялся за ручку чемодана.
– Значит, бежишь, поджав хвост? А я-то думала, мы друзья.
– Друзья на всю жизнь встречаются редко. Все когда-то кончается.
– А у тебя хоть капля совести есть? Совести и гордости?
Зет криво улыбнулся.
– Я тебе скажу, как Хуго Раск в «Преступном самоуправстве»: «У меня нет никакой гордости, потому что гордость подразумевает стыд и честь; а я человек бесстыжий, и понятие “честь” мне неизвестно. Я мало что понимаю в том, что другие находят достойным и благородным».
Еще и это. Они оба увлекались Леной Андерссон, цитировали ее к месту и не к месту, но… неужели он ждет, что я засмеюсь?
Она стояла в проеме двери и лихорадочно искала слова. Зет линяет: свою проблему он решил.
– Услышимся, – сказал Зет и захлопнул дверь, чуть не прищемив ей руку.
Она хотела было рвануть на себя дверь, сказать ему что-то… Даже нет, ничего не говорить, просто плюнуть в его равнодушную рожу. Объяснить, что все-таки есть такое понятие – «честь».
Ей нужен Никола. Он ей нужен, как никогда.
Но и его рядом нет. Гангстер. Решает свои гангстерские проблемы, и плевать ему на нее.
Ее охватила ярость.
Господи, какие все сволочи…
53
Гостевой этаж Кума, или, вернее, перепланированный и по высшему разряду отремонтированный подвал. Для Тедди – тюрьма. И в то же время – комфортабельное убежище. Не надо, скорчившись, спать в разваливающемся «фиате», не надо носить темные очки и отращивать совершенно не идущую ему бороду. И главное – можно работать без помех. Не просто работать, а работать вместе с Эмили.
Сделано несколько важных шагов. Теперь они знают, что адвокатура «Лейон» каким-то образом замешана. Бюро – одно из звеньев в преступной цепи. Завтра Эмили пойдет туда. Другое дело – даст ли что-то этот визит. Сумеет ли она найти «мусор», который пытался «прибрать» Фредрик О. Юханссон. Даже если чемодан по-прежнему там, даже если его не унесли в какой-то другой тайник. Если даже так – надежно спрятали. Большое бюро – поди найди. И никто не гарантирует, что все так и лежит в чемодане, а не рассовано по разным тайным ящичкам. Или пошло в шредер[74].
Шансов мало.
Но надо продолжать раскопки.
Совсем поздно вечером Тедди случайно обнаружил среди присланных Луке бесчисленных файлов странный, казалось бы, совершенно не имеющий отношения к делу документ на семьсот страниц.
Материалы предварительного расследования инсайдерских и налоговых преступлений за 2006 год. И что? Сотни страниц анализа динамики биржевых акций. В конце – расшифровки прослушек телефонных разговоров некоего Хуго Педерсона, основного фигуранта дела, и протоколы трех допросов. Дело прекращено – отдел экономических преступлений так и не сумел доказать, что подследственный пользовался так называемой «недоступной общественности информацией», проще говоря – инсайдерской.
Но как этот файл попал сюда? Может, Луке прислал его по ошибке? Или свалил в кучу все, что ему удалось накопать в полицейском сервере?
Тедди долго не мог ничего понять, пока не дошел до протоколов прослушки – они были в самом конце.
Дошел до конца, закрыл глаза и долго сидел в задумчивости.
Потом прочитал еще раз.
Девяносто процентов разговоров – деловые. Но, когда дело доходило до обсуждения деталей, которые можно было бы заподозрить в инсайдерском происхождении, подследственный Хуго Педерсон и его партнеры использовали телефоны с разовыми сим-картами. В итоге подследственному удалось доказать, что всю информацию можно найти в открытом доступе, посему ее следует квалифицировать не как инсайдерскую, а как общедоступную.
Осудить Хуго Педерсона оказалось невозможно. Он выплатил все налоги по предъявленным ему претензиям со стороны налоговиков.
Но в конце!
А в конце… Хуго Педерсон свидетельствовал о похищении человека, произошедшем у него на глазах.
У Тедди зашевелились волосы на затылке. Он покосился на Эмили – заметила ли она, что с ним что-то не так?
Эмили на диване с ноутбуком на коленях. Темные круги под глазами. Тоже лихорадочно работает и ничего вокруг не видит.
Так это он! Это Хуго Педерсон ради шутки перевернул свою фамилию и представился Матсу Эмануельссону, как Педер Хульт…
Тедди прочитал протоколы не меньше десяти раз. Хуго не назвал ни одного имени из тех, кого он видел в Халленбру Стургорден. Не сказал, кто свел его с Матсом Эмануельссоном.
Из протокола допроса видно, что следователь изо всех сил старался выбить из него ответ, но Педерсон упрямо повторял: я их имен не знаю. А на одном из допросов добавил: «и очень этому рад».
Но Тедди все равно видел связь: «старик», которого упоминает Хуго в телефонных разговорах, – наверняка Фредрик О. Юханссон, хотя тот тогда и не был таким уж стариком. Просто намного старше, чем сам Хуго. Но есть еще один персонаж – тот, кто приказывает Хуго назначить встречу с Матсом Эмануельссоном. Телефонный разговор номер сто восемь.
И эту расшифровку Тедди прочитал не десять раз, а, наверное, двадцать.
ТЕЛЕФОННЫЙ РАЗГОВОР № 108 (расшифровка)
Кому: Хуго Педерсон
От кого: Неизвестный
Дата: 23 сентября 2006 года
Время: 21.45
ХУГО: Алло?
НЕИЗВЕСТНЫЙ: Добрый день, это я.
ХУГО: Кто – я?
НЕИЗВЕСТНЫЙ: Вы уже не узнаете мой голос?
ХУГО: Да-да, узнаю, конечно. Простите. Добрый день.
НЕИЗВЕСТНЫЙ: У меня есть несколько вопросов относительно вашего консультанта.
Хуго Педерсон – или Педер Хульт – знает, с кем он говорит. Он узнает голос. Он знает, кто тот человек, который приказал ему назначить Матсу встречу там, где его должны были похитить.
Он знает его имя. Но не назвал это имя полиции.
Тедди нашел в Интернете телефонный номер. Очень поздно, но надо получить ответ немедленно.
This is Hugo Pederson, please leave a message after the peep.
Интересно – почему на автоответчике английский язык?
– Добрый вечер, мне необходимо с вами встретиться как можно скорее. Это касается старых полицейских подозрений против вас, – наговорил Тедди, с трудом подбирая слова.
И оставил номер.
Эмили уже забралась на диван с ногами. Вид такой, будто спит.
Но тут же широко открыла глаза.
– Кому ты звонил? С кем должен встретиться как можно скорее?
– Завтра мне придется уехать.
– Собираешься праздновать без меня?
– Это ты собираешься праздновать без меня. Собралась на тусовку в «Лейоне», – засмеялся Тедди. – Как ты у них называешься? Алюмини?
– Алюмни. А серьезно?
– А серьезно вот что: я должен увидеться с человеком, который косвенно виноват, что я просидел восемь лет. Его зовут Хуго Педерсон. Он придумал себе имя-перевертыш, Педер Хульт. Знакомо? Это он вычислил мое имя и заявил в полицию. И я уверен, что он знает, у кого сейчас Юханссоновский «мусор», который ты собираешься искать в «Лейоне».
54
– Спасибо за лакрисал, такое не забывают, – улыбнулся Керим Селаль.
Он очень поправился за эти полтора года. Последний раз Никола видел его, когда Керим висел на тросе и лебедка с вертолета быстро поднимала его вверх. Сейчас он вряд ли пролезет в пропиленное в решетке отверстие, придется вырезать еще несколько прутьев.
Вертолет висел над прогулочной площадкой крунубергского изолятора и рычал, как гигантская стрекоза из какого-нибудь «Дня независимости».