Горящая в необычайном храме?
Цепь Апуан – в лазоревом виссоне,
Алмаз горит на моря пышной раме,
И облаков жемчужная корона,
И пинии возносятся рядами.
И солнце из сверкающего лона,
Как царь небесный, всходит в пышной гамме
Видений светозарных... На колени
Всё снова я склоняюсь перед ним.
Ни горечь чаши жизненной, ни тени,
Ни смерть иллюзий, ни трагедий грим
Не отлучат тебя от сновидений,
От красоты, опальный серафим!
УЖАС
Еще лет десять, двадцать–это много,
И распадется старческое тело.
И светоч духа догорит убого,
Как эта свечка ночью догорела.
Тогда зачем же тяжкая дорога,
Иллюзий кубок, взвивы без предела,
И рукотворное подобье Бога,
И беготня у отчего надела?
Зачем всё это? В простынях горячих,
Как пойманный я задыхаюсь линь...
О, Боже правый, почему Ты зрячих
Нас бросил в эту трепетную синь?
Зачем сомненья жизненной задачи
Впились тебе под сердце, арлекин!
LA GROTTA DEI COLOMBI
Когдато здесь, в пещере этой темной,
Жил человек над пропастью морской:
Кремневое оружье, клык огромный,
Ученые нашли здесь под землей.
И жил он, этот праотец бездомный,
Захваченный упорною борьбой
С медведем и гиеной вероломной,
С акулой ненасытной, со змеей.
И уж тогда он, грязный и курносый,
Глядел на то же солнце, те же звезды,
И разрешал бесплодные вопросы.
Мы – чище, мы летаем к тучам в гости,
Мы – без хвостов, и телом – безволосы,
Но так же мы полны тоски и злости.
КРАСОТА
Есть в очертаньях гор и облаков
Неизъяснимое очарованье,
Есть в крыльях бархатистых мотыльков
Такие красочные сочетанья,
Что остаешься по часам без слов.
И поражает дивное созданье
Раздавленных копытами цветов.
Как гениев вершинное дерзанье.
Геометрические есть законы
И у формальной в мире красоты,
И только чуткости совсем лишенный
Их не приметит. Как весной цветы,
Они прекрасны: Мастер убеленный
Их создает у вечности черты.
ПРЕКРАСНОЕ
Нет, нет, не наше лишь воображенье –
Ликующая в мире красота;
Не нами созданное сновиденье –
Ритмичная безбрежности мечта.
Но только в нашу душу откровенье
Вложил Создатель, видно, неспроста,
И неспроста открыл для песнопенья
Он только нам горящие уста.
Многообразья форм, цветов и звуков
Капризные мы во вселенной судьи,
Но перед морем и у поздних внуков
С восторгом будут волноваться груди,
И никаких нет изощренных трюков
В цветочков полевых невинном чуде.
ПРОСЫПАЯСЬ
«Не забывай: тебя не будет скоро,
Последние твои проходят дни!»
Мне часто шепчет ктото для укора,
И гаснут путеводные огни.
И даже солнце в траурного флера
Как будто бы скрывается тени.
Среди трагического кругозора,
С недоумением, как искони,
Гляжу на всё, и отошедших тени
С отчаянной тоскою призываю,
И падаю на слабые колени...
Оливковую протяни мне ваю,
О Боже, в омут гибельных сомнений,
Где с кораблем мечты я погибаю!
ОТРАЖЕНИЕ
Сегодня праздник ярких отражений:
Гнездо пиратов, виллы и маслины,
Паранц заснувших красочные тени –
Всё смотрится в зеркальные глубины,
Всё полно жизни, полно откровений
И просится на полотно картины.
Всё от зефира слабых дуновений
Преображается во мне в терцины.
Не так же ли и наше отраженье
Подчас бывает прелести полно?
Не так же ли в мятежное мгновенье, –
Суровое заполнив полотно
Бесцельной жизни искрой вдохновенья, –
Мы опускаемся без сил на дно!
МИР
Вон там – через залив – на горном кряже
Белеет в тучах древний монастырь,
Где некогда, бежав от силы вражьей,
Авзонии стучался богатырь.
В еще не слыханной словесной пряже
Он воплотил необычайный мир,
В аду и в небе побывавши даже.
Но здесь шептал он утомленно: «Мир,
Мир, братья, всем! Бездомному поэту
Обители откройте вашей дверь!
Полыни горше – маяться по свету,
Как загнанный охотниками зверь».
О Данте, старший брат наш, в келью эту
И мы стучим усталые теперь.
БЕССМЕРТИЕ
Всё преходяще: люди, солнце, звезды,
Волна морская, утлый мой челнок,
Всё на лазоревом живет погосте,
Бессмертен лишь души моей цветок!
Я – излученный из артерий Бога,
Страдающий в пространстве слабый атом,
Но вечная мне предстоит дорога,
И всей вселенной пламенным закатом
Я буду любоваться в песне строгой,
Блуждая по лазоревым палатам.
ТРЕПЕТ СЛОВ
День за днем уходит синий,
Торжествующий и жаркий, –
И всё меньше видишь линий,
Всё длиннее нить у Парки.
Всё длиннее и всё тоньше:
Завтра оборвется, видно,
Иль сгорит на буйном солнце,
Иль совьется, как ехидна.
Словно рыбки в жуткой сети,
Бьются мысли, вьются странно,
Как лиан упорных плети,
Вплоть до смерти неустанно.
Бьются, вьются, – толку мало,
Изощренья все напрасны.
Только трепет слов усталых
Вдохновенностью, прекрасен.
1927
ЗАТИШЬ
Недолгим сном забылось сине море,
Не шелохнет, не зазыбится вдруг, –
И облака в недвижимом просторе,
Как в зеркале, купаются вокруг.
Заснул и я на дремлющем баркасе, –
Недоуменный атом на волнах,
Пылинка на морском иконостасе,
В загадочных сгорающая снах.
И жутко мне без спутницы крылатой,
Без АнгелаХранителя теперь,
Что улетел, – безбрежности глашатай, –
Зачемто через голубую дверь...
Упасть на дно уже настало время:
Бессвязное лепечет мой язык,
И обручем оковано уж темя,
И весь я под веригами поник.
Вернись скорей, мой ангел путеводный,
Ветрила шкуны спящей разверни
И поведи ее в Эдем свободный,
Где в белоснежных облаков тени
Обитель тихая сияет Славы
Меж образов нетленных верениц.
Там жизни якорь отдадим мы ржавый
И – славословя – преклонимся ниц!
НА ОТМЕЛИ
Дремлет море, тихо дремлет,
Тихо дремлет и горит.
Душу сладкий сон объемлет, –
Сон объемлет и творит
Слово вещее, живое,
Слово странное в груди.
Настоящее, былое –
Всё осталось позади!
Солнце золотой стрелою
Тело голое разит,
Солнце, как по аналою,
Золотым перстом скользит:
Все листы душевной книги,
Всё оно перевернет,
Раскаленные вериги
Переест и раскует.
И душа тогда гармоний
Несказуемых полна, –
Мысли окрыленной кони
Мчатся через царство сна.
Вечность в мимолетном миге
Кажется воплощена, –
И в Создателевой книге
Строчка каждая ясна.
1927
ШТОРМ
Грозные, мрачные тучи помчались
Изза бушующих волн.
Грузно тартаны в заливе качались,
Резво вздымался мой челн.
Синие, серые воинства неба –
Молний снопами – вокруг
Дико сражались у двери Эреба,
Падая в пенистый круг.
Охра и миний, букеты фиалок
Брызжут в колодцы меж туч:
Часто из рухнувших облачных балок
Солнечный падает луч.
Оргия красок, симфония звуков,
Пенистых волн аромат!
Любы вернейшему вы изо внуков
Рыцарства Божьих Палат.
Любы вы капельке Духа Святого,
Капнувшей в черную ночь, –
Море он ищет всё снова и снова,
Грозную Вечности дочь.
Грозного моря бушующих песен
В детстве он душу постиг,
Мир без него показался бы тесен
Изпод звенящих вериг.
КРЫЛАТЫЙ УЗНИК
...И снилось пленнику родное море,
Бушующий лазоревый прибой,
Где он, с волнами пенистыми споря,
Носился с тучами наперебой.
И снилася скала ему в фиорде,