В своей трехчасовой речи, транслируемой по общенациональному телевидению, он назвал частные банки «спекулянтами и паразитами» и подробно рассказал о механизме оттока капитала, о том, как банки использовали фонды мексиканской промышленности, чтобы перевести их в доллары и спекулировать недвижимостью в США. Размер этих спекуляций составлял 76 млрд. долларов, что было сравнимо с общей суммой внешнего долга Мексики, накопленного за предыдущие 10 лет индустриализации.
Лопес Портильо имел довольно дружеские отношения с Рональдом Рейганом, и он лично проинформировал Рейгана о своем исключительном решении, чтобы полностью прояснить, что принятые меры были вопросом национальной безопасности, а не просто безответственным радикализмом, направленным против США.
Затем, выступая 1 октября на ежегодной Генеральной Ассамблее ООН в Нью-Йорке, президент Лопес Портильо призвал народы мира действовать сообща, чтобы предотвратить «возврат в Средневековье». Он фактически обвинил в причинах кризиса финансовой системы политику невыносимо высоких процентных ставок и падение цен на сырьевые ресурсы.
Это «два лезвия ножниц, которые угрожают прервать импульс, достигнутый некоторыми странами, и уничтожить возможность прогресса для остальных», утверждал мексиканский президент. Затем он откровенно предупредил о возможности односторонней приостановки платежей по возврату долгов странами Третьего мира, если будет заблокировано взаимоприемлемое решение. «Приостановка платежей не ведет ни к чьей выгоде, и никто ее не хочет. Случится это или не случится — это уже зависит не от ответственности должников. Общая ситуация приводит к общему решению, и нет необходимости в заговорах или интригах».
Лопес Портильо обрушился на необоснованное навязывание новых долговых обязательств Тэтчер и Волкером. «Мексика и многие другие страны Третьего мира неспособны уложиться в сроки платежей, на которые они согласились при условиях, сильно отличающихся от нынешних… Мы, развивающиеся страны, не хотим становиться вассалами. Мы не можем парализовать нашу экономику и погрузить наши народы в пучину страданий для погашения долга, обслуживание по которому возросло в три раза без нашего участия или ответственности, и по тем условиям, которые нам навязали… Причиной международного кризиса стали не наши усилия направленные против голода, болезней, невежества и иждивенчества».
Лопес Портильо воззвал затем к заинтересованности США и других индустриально развитых стран-кредиторов и предложил им работать вместе для выработки решений, которые позволят странам, таким как Мексика, найти выход из кризиса. Его комментарии были повторены главой другого крупнейшего государства-должника, бразильским лидером Жуау Батиста Фигэйреду, который говорил о «симптомах, поразительно напоминающих 1930-е годы», когда «под влиянием высоких процентных ставок по всему миру задыхались инвестиции в промышленность».
Все лето 1982 года в Вашингтоне продолжались закулисные политические дебаты о том, что делать с разразившимся кризисом неплатежей. Под бременем жестких процентных ставок Федеральной Резервной Системы экономический спад в США становился все серьезнее, и окружение президента Рейгана склонялось в пользу разрешения надвигающегося кризиса долгов Мексики и Латинской Америки, что одновременно увеличило бы промышленные инвестиции и экспортные потоки в самих США.
Голоса с Уолл-Стрит и друзья Генри Киссинджера в британском Министерстве иностранных дел и лондонском Сити стали более весомыми для пребывающего в сомнениях Рейгана. В качестве предвыборной «сделки» для завоевания поддержки влиятельного истеблишмента с Уолл-Стрита Рейган согласился назначить министром финансов бывшего председателя банка «Меррил Линч» Дона Регана и произвел еще ряд важных назначений, сделав бывшего члена Трехсторонней комиссии Джорджа Буша-старшего вице-президентом, а друга Буша Джеймса Бейкера — руководителем аппарата Белого Дома. Они утверждали: «Мы должны любой ценой спасти нью-йоркские банки». К октябрю 1982 года их подход к разрешению кризиса долгов Мексики и других стран стал политикой администрации Рейгана.[90]
За день до выступления Лопеса Портильо перед Генеральной Ассамблеей ООН только что назначенный государственный секретарь передал ему ответ США. Джордж Шульц, бывший экономист из университета Чикаго, друг Милтона Фридмана и одно из главных действующих лиц в роковых событиях 15 августа 1971 года, когда Никсон отказался от золотого стандарта, дал окончательный ответ администрации Рейгана делегатам Ассамблеи ООН. Шульц обнародовал простое «решение» Уолл-Стрит по долговому кризису.
После объявления Мексикой о своей финансовой несостоятельности в начале августа 1982 года Пол Волкер встретился с высокопоставленными чиновниками администрации Рейгана и разработал план, как постепенно снизить давление на нью-йоркские банки. Этот план был представлен Шульцем как «рейгановское восстановление экономики». Вместо того, чтобы обратиться к первопричинам кризиса как в самих Соединенных Штатах, так и в государствах Латинской Америки, Шульц предложил использовать Международный Валютный Фонд для надзора за погашением задолженностей странами-должниками в сочетании со стимулированием потребительского спроса в США. Утверждалось, что это повлечет за собой рост экспорта товаров из стран Третьего мира как часть планируемого «восстановления».
Это стало самым дорогим «восстановлением» за всю мировую историю.
Решающее заявление Шульца в ООН было тщательно обдуманным контрударом на ожидаемое обращение к ООН Лопеса Портильо и глав других латиноамериканских государств. То, что последовало за этим, было почти невероятным для любого, не понаслышке знающего о переговорах между банкирами-кредиторами и странами-должниками.
Призыв Хосе Лопеса Портильо на Генеральной Ассамблее ООН к единству был не услышан латиноамериканскими странами. В любом случае, Портильо уже завершал свое пребывание на посту президента, который он оставил через два месяца. В то же самое время в Бразилию и Аргентину приехала целая армия американских чиновников и прочих деятелей, которые использовали шантаж и другие формы давления, чтобы заставить правительства этих стран отказаться от поддержки призыва Мексики найти общее решение долгового кризиса.
Генри Киссинджер создал новую консалтинговую компанию с большими возможностями, «Киссинджер ассошиэйтс», в совет которой входили: председатель Аспеновского Института и нефтяной магнат Роберт О. Андерсон, бывший секретарь иностранных дел в правительстве Тэтчер лорд Каррингтон и директор Банка Англии и «Варбург Банк» лорд Ролл оф Ипсден. «Киссинджер ассошиэйтс» сотрудничала с нью-йоркскими банками и определенными кругами в вашингтонской администрации, чтобы навязать должникам «индивидуальные» и наиболее обременительные условия возврата долгов со времен процесса репараций по Версальским соглашениям в начале 1920-х годов.
После речи госсекретаря Шульца 30 сентября на Генеральной Ассамблее ООН влиятельные частные банковские круги в Нью-Йорке и Лондоне отвергли голос разума и привлекли ФРС, Банк Англии и, самое важное, Международный Валютный Фонд в качестве международных «полицейских» в операцию, которая явилась самым тщательно согласованным и спланированным грабежом в современной истории и намного превзошла аналогичные достижения 1920-х годов.
В противоположность тщательно культивируемому впечатлению, созданному средствами массовой информации США и Западной Европы, страны-должники во много раз переплачивали современным нью-йоркским и лондонским ростовщикам своей кровью и «фунтом мяса», вошедшим в поговорку. И ни разу не случалось, чтобы после августа 1982 года крупные государства-должники отказывались платить. Их твердо держали на мушке, и они под давлением МВФ подписывали с ведущими частными банками, чаще всего возглавляемыми нью-йоркскими «Ситикорп» или «Чейз Манхэттен», то, что эвфемистически называлось «отработкой долга».
После октября 1982 года наступление на государства-должники из развивающихся стран проходило в несколько четко выделяемых этапов. Первым важным шагом стала инициатива частных банков Нью-Йорка и Лондона по «обобществлению» долгового кризиса. С помощью публикации многочисленных интервью в мировых средствах массовой информации, в которых предупреждалось об ужасных последствиях для всемирной банковской системы всеобщего моратория на возврат долгов, банки обеспечили стратегии возврата долгов, разработанной «Ситикорп», «Чейз Манхэттен», «Мануфэкчерерз Хановер», «Ллойдс Банк» и другими, беспрецедентную международную поддержку.
Эти же влиятельные частные круги воспользовались кризисом, чтобы применить влияние и силу основных общественных институтов в интересах частной элиты банков-кредиторов. Осенью 1982 года эти банкиры собрались на встречу за закрытыми дверями в английском поместье Дитчли (владелец которого Дэвид Уиллс основал фонд для развития англоамериканских отношений), чтобы создать де-факто кредиторский картель ведущих банков, возглавляемый нью-йоркскими и лондонскими банками, который позднее был назван Институтом международных финансов или, неофициально, группой Дитчли. Они стали насильно внедрять то, что один из наблюдателей охарактеризовал как особый вид «социализма банкиров», когда частные банки распределяли основные свои ссудные риски по налогоплательщикам, в то же время присваивая всю прибыль исключительно себе. А она была значительной, несмотря на очевидный кризис.
Как только банкиры и их союзники в администрации, такие как министр финансов Дональд Реган, достаточно запугали президента Рейгана последствиями ситуации, Белый Дом призвал Пола Волкера, банки и МВФ реализовать для каждой из стран-должников программу строгой «обусловленности кредитов обязательством проводить определенную экономическую политику». Идея поместить МВФ с его строгой обусловленностью кредитов в центр переговорного процесса по возврату долгов была американской. По существу, она представляла собой практически точную копию того, что нью-йоркские банкиры проделали с Германией и остальной Европой после 1919 года по злополучному плану Дауэса и пытались проделать еще раз позднее по плану Янга.