126.
Окончание мировой войны привело к новому этапу колониального давления на Палестину, начавшегося с приходом на Ближний Восток двух великих держав, до этого игравших в регионе незначительную роль, – США и СССР. Империя, которая никогда полностью не признавала свою колониальную природу и чьи владения ограничивались Америкой и зоной Тихого океана, после Перл-Харбора внезапно стала не просто мировой, а главенствующей державой. Начиная с 1942 года американские корабли, войска и базы появились в Северной Африке, Иране и Саудовской Аравии. С тех пор они уже не покидали Ближний Восток. Тем временем СССР, который после большевистской революции занимался внутренними делами, распространяя свою идеологию, но воздерживаясь от проецирования своей силы, после войны сохранил самую большую сухопутную армию в мире, освободил от нацистов половину Европы и все активнее заявлял о себе в Иране, Турции и других регионах, прилегающих к его границам на юге.
Сионистское движение, возглавляемое доминирующей политической фигурой ишува, Давидом Бен-Гурионом, прозорливо спрогнозировало изменение глобального баланса сил. Ключевым событием в этой перестройке стало провозглашение в 1942 году на крупной сионистской конференции, проходившей в нью-йоркском отеле «Билтмор», так называемой Билтморской программы127. Сионистское движение впервые открыто призвало превратить всю Палестину в еврейское государство: дословное требование состояло в том, чтобы «определить Палестину в качестве еврейского Сообщества». Как и в случае с «национальным домом», этот термин был еще одним перифразом полного еврейского контроля над всей Палестиной, страной, где две трети населения составляли арабы128. То, что эта амбициозная программа была провозглашена в США и, в частности, в Нью-Йорке, не случайно: и тогда, и сейчас этот город имел самое большое еврейское население среди всех городов мира.
Вскоре сионистское движение привлекло к борьбе за свои цели многих американских политиков и значительную часть общественного мнения. Это произошло в результате как непрерывной эффективной пиар-компании, с которой не могли тягаться палестинцы и зарождающиеся арабские государства, так и всеобщего омерзения после обнародования фактов об уничтожении большей части европейского еврейства нацистами во время Холокоста129. После того как в послевоенные годы президент Гарри Трумэн одобрил создание еврейского государства на арабской земле вопреки воле большинства населения, сионизм, ранее бывший колониальным проектом, поддерживаемым угасающей Британской империей, стал незыблемой опорой зарождающейся американской гегемонии на Ближнем Востоке.
После войны один за другим произошли два важнейших события, ставшие предвестником препятствий, ожидавших палестинцев. Их отношения со многими арабскими режимами и без того были непростыми, поскольку арабские правители были связаны с Великобританией. Они оказывали содействие англичанам в подавлении генеральной забастовки 1936 года и участвовали на их стороне в потерпевшей неудачу конференции 1939 года в Сент-Джеймсском дворце. Ситуация еще более ухудшилась в марте 1945 года, когда шесть арабских стран создали под эгидой Великобритании Лигу арабских государств. В своих мемуарах доктор Хусейн пишет о горьком разочаровании палестинцев тем, что государства – члены Лиги решили исключить упоминания о Палестине из инаугурационного коммюнике и сохранить за собой право на назначение представителя от Палестины130.
Египетский премьер-министр запретил Мусе аль-Алами, палестинскому эмиссару, участвовать в учредительной конференции Лиги, но тут же отменил свое решение, когда аль-Алами получил письмо от бригадира Клейтона, офицера британской разведки в Каире, одобрившего его участие. Хотя в Александрийском протоколе от октября 1944 года, по которому Египет, Ирак, Сирия, Ливан и Трансиордания первоначально договорились создать Лигу, подчеркивалась важность «дела арабов Палестины» и выражалось «сожаление по поводу бед, причиненных евреям Европы», эти государства едва ли были независимы от своих бывших колониальных хозяев131. Великобритания, в частности, имела сильное влияние на внешнюю политику всех этих стран, и враждебное отношение Великобритании к любой инициативе о предоставлении Палестине независимости никогда не ослабевало. Таким образом, палестинцы не могли рассчитывать на какую-либо существенную поддержку со стороны слабых и зависимых арабских режимов.
Более масштабным по своим последствиям стало создание в 1946 году Англо-американской комиссии по вопросу о Палестине. Этот орган был создан правительствами Великобритании и США для срочного рассмотрения плачевного положения евреев, переживших Холокост, 100 000 из которых находились в лагерях для перемещенных лиц на территории Европы. Американцы и сионисты предпочитали, чтобы этим несчастным был предоставлен немедленный въезд в Палестину (ни США, ни Великобритания не желали их принимать), что фактически сводило на нет суть «Белой книги» 1939 года.
Доводы палестинцев были представлены комитету Альбертом Хурани (впоследствии ставшим, возможно, величайшим историком современного Ближнего Востока), который вместе с коллегами из недавно созданного Палестинского арабского бюро подготовил большое количество материалов, представленных в письменной и устной форме132. Основной смысл этих материалов был сконцентрирован в выступлении Хурани133 в нем он прозорливо описал разрушения и хаос, которые создание еврейского государства вызовет в палестинском обществе и во всем арабском мире. Хурани предупредил комиссию, что «в последние несколько лет сионисты, отвечающие за принятие решений, всерьез рассуждали об эвакуации арабского населения или его части в другие части арабского мира»134. Реализация сионистской программы, по его словам, «повлекла бы за собой ужасную несправедливость и может быть осуществлена только за счет страшных репрессий и беспорядков, с риском разрушения всей политической структуры Ближнего Востока»135. Многочисленные военные перевороты, совершенные арабскими офицерами, воевавшими в Палестине, а затем свергнувшими режимы в Сирии, Египте и Ираке в период с 1949 по 1958 год, вмешательство Советского Союза в дела Ближнего Востока в середине 1950-х годов и изгнание Великобритании из региона – все это можно рассматривать как последствия потрясения, предсказанного Хурани. Однако в то время двенадцати членам Англо-американской комиссии, выслушавшим выступление Хурани, эти последствия, вероятно, показались надуманными.
Отражая новый баланс сил между Великобританией и Соединенными Штатами, комиссия проигнорировала доводы арабов и предпочтения британского правительства, желавшего и дальше ограничивать еврейскую иммиграцию в Палестину, дабы не провоцировать недовольство арабского большинства страны и населения новых независимых арабских государств. Комиссия пришла к выводам, которые в точности отражали желания сионистов и администрации Трумэна, включая предложение принять в Палестину 100 000 еврейских беженцев. Это означало, что рекомендации «Белой книги» 1939 года остались на бумаге, что Британия больше не имела решающего голоса в Палестине и что именно Соединенные Штаты будут доминирующим внешним игроком в этой части и, в конечном счете, во всех остальных частях Ближнего Востока.
Оба события ясно показывают, что на этом этапе борьбы за сохранение контроля над своей родиной у палестинцев, несмотря на сильные патриотические чувства и наличие национального движения, сумевшего во время восстания на короткое время создать угрозу британскому контролю над Палестиной, не было ни настоящих арабских союзников, ни аппарата современного государства. Как следствие, палестинцы столкнулись с хорошо развитым квазигосударством Еврейского агентства, не имея собственной централизованной государственной системы. Этот недостаток оказался фатальным в военном, финансовом и дипломатическом отношениях.
В отличие от Еврейского агентства, получившего важнейшие рычаги управления по мандату Лиги Наций, у палестинцев, как следует из рассказа моего отца, не было ни министерства иностранных дел, ни дипломатов, ни какого-либо другого государственного ведомства, не говоря уже о подчиненных единому командованию вооруженных силах. У них не было возможности устроить сбор необходимых средств или получить международное разрешение на создание государственных институтов. Когда палестинским посланникам удавалось встречаться с иностранными чиновниками в Лондоне или Женеве, им снисходительно говорили, что у них нет официального статуса и что встречи с ними носят скорее частный, чем официальный характер136. Воистину поразительно сравнение палестинцев с ирландцами, единственным народом, которому удалось (частично) освободиться от колониального господства между Первой и Второй мировой войной. Несмотря на разногласия в своих рядах, подпольный парламент ирландцев, Дойл Эрен, зарождающиеся ветви власти и централизованные вооруженные силы в конечном счете взяли верх над англичанами в сфере управления и в вооруженной борьбе137.
В критические годы, предшествовавшие Накбе, в вопросах организационного строительства царила полная неразбериха. О рудиментарном характере организационных структур, имевшихся в распоряжении палестинцев, свидетельствуют воспоминания Юсифа Сайига, который в 1946 году был назначен первым генеральным директором созданного незадолго до этого Арабского национального фонда138. Фонд был учрежден Верховным арабским комитетом в 1944 году, чтобы служить государственной казной и эквивалентом Еврейского национального фонда, которому к тому времени исполнилось почти полвека. К середине 1930-х годов ЕНФ ежегодно собирал 3,5 миллиона долларов на колонизацию Палестины только в Соединенных Штатах, что являлось лишь частью куда более крупных сумм, регулярно поступавших на поддержку сионистского проекта со всего мира139