183. Усилия организаторов ни к чему не привели.
Муфтий и некоторые знатные люди влачили жалкое существование – некоторые в изгнании, некоторые уйдя на покой, а некоторые служа монархии в Аммане. Несколько прежних лидеров приняли участие в короткой полугодовой демократической оттепели в Иордании 1956–1957 годов, за которой стояло националистическое правительство Сулеймана ан-Набульси. Среди них был и мой дядя доктор Хусейн, занимавший в националистическом правительстве пост министра иностранных дел, а затем премьер-министра в течение десяти дней после отставки ан-Набулси еще до того, как король Хусейн назначил сговорчивое правительство, которое ввело военное положение. Выборы 1956 года, приведшие ан-Набульси к власти, были, по признанию одного недружелюбно настроенного британского дипломата, «первыми более или менее свободными выборами в истории Иордании» (и, возможно, последними), однако правительство ан-Набульси столкнулось с бескомпромиссной враждебностью Великобритании и Хашимитской монархии184. За исключением этого короткого периода никто из палестинской старой гвардии больше никогда не играл в политике сколько-нибудь важной роли. Поразительно, но после того, как лидерство перешло к новому поколению палестинцев и новому классу, среди видных деятелей практически не нашлось выходцев из известных семей, доминировавших в палестинской политике до Накбы[2].
Немногочисленные политические образования, такие как профсоюзы и другие неэлитные группировки, например партия «Истикляль», возникшие в подмандатной Палестине, были необратимо разрушены Накбой. Единственным исключением стали остатки Палестинской коммунистической партии, в которой до 1948 года рядовыми членами состояли в основном арабы, а руководство было преимущественно еврейским. Она стала ядром Израильской коммунистической партии, которая с 1950-х годов стала еврейско-арабской выразительницей политических устремлений многих палестинских граждан Израиля, поскольку чисто арабские формирования были запрещены военным положением, действовавшим до 1966 года. Деятельность партии в любом случае ограничивалась израильским государством, и в течение нескольких десятилетий она практически не оказывала влияния на палестинцев в других местах. Таким образом, после 1948 года в политическом плане палестинская община представляла собой своего рода tabula rasa (чистую доску).
Политический вакуум после Накбы заполнили арабские государства, многие из которых, как, например, Иордания при короле Абдалле, и раньше пытались установить контроль над палестинцами. Однако их гораздо больше волновали собственные планы, желание избежать конфликта с могущественным и агрессивным израильским соседом и заискивание перед великими державами – покровителями Израиля. Вместо того чтобы быть союзниками палестинцев по сопротивлению в развязанной против них ползучей войне, арабские государства препятствовали их усилиям, а иногда становились на сторону врагов палестинцев. Ярким примером является Иордания, которая после аннексии королем Абдаллой Западного берега жестко подавляла проявления палестинского национализма. Другие арабские государства тоже не позволяли палестинцам создавать собственные организации или вести борьбу с Израилем.
Палестинский активизм, подстегиваемый нежеланием или неспособностью арабских государств и международного сообщества обратить вспять катастрофические последствия 1948 года, возрождался в тягостной обстановке после Накбы в различных формах. Небольшие группы занимались боевой деятельностью, направленной в первую очередь на мобилизацию палестинцев, побуждая их взять на себя ответственность за свое дело и выступить против Израиля с оружием в руках. Этот процесс начался спонтанно и сводился в основном к беспорядочным налетам на приграничные израильские поселения. Прошло несколько лет, прежде чем зачаточные подпольные вооруженные группы стали заметным явлением и получили известность после образования таких организаций, как созданный в 1959 году ФАТХ.
Помимо сопротивления Израиля любым попыткам палестинцев исправить статус-кво палестинцы сталкивались с саботажем правительств арабских государств, в частности Иордании, Ливана и Египта. Правители этих стран не поощряли нападения на своего соседа ввиду собственного серьезного военного отставания от еврейского государства. После того как новым палестинским движениям наконец удалось встать на ноги, им пришлось отбиваться от попыток некоторых арабских стран использовать их в своих целях. Создание Лигой арабских государств в 1964 году по инициативе Египта Организации освобождения Палестины стало ответом на растущую независимую палестинскую активность и самой значительной попыткой арабских стран взять ее под контроль.
Египетское правительство отчасти сделало выводы из собственного горького опыта, полученного накануне Суэцкой войны 1956 года. После революции 1952 года военный режим отказался от дорогостоящей программы перевооружения, хотя поражение в Палестине отчасти было действительно обусловлено неадекватным и устаревшим оснащением египетской армии. Вместо этого режим сосредоточил усилия на внутреннем экономическом и социальном развитии – широкомасштабной электрификации и ирригации, провозглашенном строительстве Асуанской плотины, инвестициях в индустриализацию, расширении и увеличении системы среднего и высшего образования, а также экономическом планировании под управлением государства. Египет стремился получить внешнюю экономическую помощь на эти цели из всех возможных источников, стараясь при этом в условиях нарастания холодной войны сохранять статус неприсоединившейся страны185.
В начале своего правления Гамаль Абдель Насер стремился, в частности, не провоцировать своего могущественного соседа – Израиль. Эти усилия потерпели крах из-за агрессивной политики израильских лидеров, особенно премьер-министра Давида Бен-Гуриона186, и растущей воинственности палестинцев в секторе Газа. Высокая концентрация беженцев создавала идеальные условия для роста агрессивного недовольства, что подтверждается рассказами основателей движения ФАТХ, базировавшихся в Газе, в том числе Ясира Арафата (Абу Аммара), Салаха Калафа (Абу Ияда) и Халиля аль-Вазира (Абу Джихада). Много лет спустя они рассказывали о трудностях – арестах, пытках и преследованиях, – которыми египетская разведка после переворота отвечала на их попытки организовать борьбу с Израилем187.
Вопреки жестким репрессиям египетских военных и их спецслужб, плотно контролировавших сектор Газа, палестинская кампания началась с неорганизованных, но зачастую смертоносных нападений на Израиль. Месть Израиля за потери, нанесенные палестинскими нарушителями границы, известными как фидаины (что означает «жертвующие собой»), была неизбирательной и не сообразной понесенному ущербу. Основную тяжесть ответных ударов принимал на себя сектор Газа, однако от них не была застрахована ни одна соседняя страна. В октябре 1953 года израильские войска устроили резню в деревне Кибия на Западном берегу в отместку за нападения фидаинов, в результате которого в городе Йехуд погибли трое израильских мирных жителей – женщина и двое ее детей. Израильский отряд специального назначения № 101 под командованием Ариэля Шарона взорвал 45 домов вместе с жителями, убив 69 мирных палестинцев188. Этот рейд, осужденный Советом Безопасности ООН189, был предпринят, несмотря на неустанные усилия Иордании (контролировавшей в то время Западный берег) по предотвращению вооруженной деятельности палестинцев, включавшие в себя аресты и даже убийства потенциальных нарушителей израильской границы. Иорданские войска часто устраивали засады против палестинских боевиков и имели приказ открывать огонь по любому, кто попытается проникнуть на территорию Израиля190.
В 1954 и 1955 годах в израильском руководстве шла борьба вокруг политики применения несоразмерной силы: тогдашний министр обороны Бен-Гурион занимал воинственную позицию по сравнению с более прагматичной и взвешенной позицией премьер-министра Моше Шарета. Бен-Гурион считал, что только неослабевающее применение силы заставит арабские государства заключить мир на условиях Израиля. По мнению Шарета, такой агрессивный подход излишне провоцировал арабов и закрывал возможности для компромисса191. (Впрочем, как и Бен-Гурион, Шарет не желал отказываться от территорий, захваченных Израилем в 1948 году, или допускать сколько-нибудь значительного возвращения палестинских беженцев в свои дома.) В марте 1955 года Бен-Гурион предложил совершить массированное нападение на Египет и оккупировать сектор Газа192. Израильский кабинет отверг это предложение, но согласился с ним в октябре 1956 года, когда Бен-Гурион сменил Шарета на посту премьер-министра и воинственный дух одержал верх. Проводимая такими его приспешниками, как Моше Даян, Ицхак Рабин и Ариэль Шарон, воинственная политика Бен-Гуриона с тех пор пронизывает все отношения израильского правительства с соседями.
В преддверии нападения 1956 года Израиль провел ряд крупномасштабных военных операций против египетской армии и полицейских постов в секторе Газа193. Кульминацией этих операций стали нападения, в ходе которых в феврале 1955 года в Рафахе были убиты 39 египетских солдат и полгода спустя еще 72 в Хан-Юнисе. В ходе дальнейших операций погибло еще больше солдат, а также множество палестинских гражданских лиц194. Явная слабость армии вынудила Египет отказаться от статуса неприсоединения и попытаться закупить оружие у Великобритании и США. Когда эти попытки не увенчались успехом, Египет в сентябре 1955 года заключил масштабную сделку по закупке оружия с советским сателлитом, Чехословакией. Не имея возможности ответить на израильские атаки и опозорившись в глазах египетского и арабского общественного мнения, правительство Египта приказало военным разведслужбам помогать палестинским боевикам, которых они ранее подавляли, в осуществлении операций против Израиля. Реакция на новое развитие событий не заставила себя долго ждать и была сокрушительной. Несколько кровавых рейдов, предпринятых в начале 1950-х годов небольшими группами палестинских боевиков вопреки воле большинства арабских государств, в итоге привели к тому, что Израиль начал в октябре 1956 года Суэцкую войну. Израиль начал ее не в одиночку, и у его партнеров были свои резоны для нападения на Египет.