Империалисты старой закваски, находившиеся у власти в Великобритании и Франции, были возмущены национализацией Египтом франко-британской компании Суэцкого канала, которая была произведена в отместку за отказ госсекретаря США от предоставления обещанного кредита Всемирного банка на строительство Асуанской плотины. Кроме того, Франция стремилась прекратить поддержку Египтом алжирских повстанцев. Египетские власти предложили последним обучение их боевых отрядов, а также дипломатическую и медийную поддержку195. В свою очередь консервативное правительство Энтони Идена в Лондоне было раздражено требованием нового египетского правительства о прекращении военного присутствия Великобритании в Египте (которое продолжалось семьдесят два года). Англичан также бесила поддержка Египтом националистов, выступавших против английских интересов в Ираке, Персидском заливе, Адене и других частях арабского мира. Эти конфликты в октябре 1956 года побудили Великобританию и Францию присоединиться к Израилю и его полномасштабному вторжению в Египет196.
Вторая крупная арабо-израильская война имела ряд особенностей. В отличие от других конвенциональных войн Израиля в 1948, 1967, 1973 и 1982 годах, в которых участвовало несколько арабских стран, Суэцкая война велась против одной арабской страны. Ее предварил Севрский протокол, секретное соглашение между Израилем и старыми колониальными державами, Францией и Великобританией, составленный за несколько дней до начала войны. Севрский протокол ознаменовал конец отчужденности в отношениях между Великобританией и сионистским движением, начавшейся после принятия «Белой книги» 1939 года. Война привела к еще одному изменению в составе альянсов: благосклонно относившиеся к Израилю в 1947–1948 годах Соединенные Штаты и Советский Союз в итоге встали на сторону Египта.
Сразу же после принятия секретного Севрского протокола началось трехстороннее наступление под предлогом того, что англо-французские войска вмешиваются лишь с целью разделения воюющих сторон. Египетская армия была быстро наголову разгромлена. Несмотря на предрешенный исход военного поединка между мощным Израилем, поддерживаемым двумя европейскими державами, и слабой страной третьего мира, не успевшей толком обучиться применению нового советского оружия, политические результаты оказались для агрессоров не столь благоприятны. Президент США Дуайт Эйзенхауэр пришел в ярость из-за того, что Великобритания и Франция, не проконсультировавшись с Вашингтоном, начали операцию, выглядевшую (и бывшую по своей сути) неоколониальной интервенцией как раз в тот момент, когда советские танки подавляли венгерское восстание 1956 года. Советы были разгневаны империалистическим нападением на своего нового египетского союзника, но были рады, что агрессоры отвлеклись от подавления восстания в Будапеште.
Действуя на Ближнем Востоке, как и в 1948 году, в тандеме и несмотря на ожесточенное соперничество в холодной войне, Соединенные Штаты и Советский Союз заняли жесткую позицию в отношении трехстороннего союза. Советы пригрозили применить ядерное оружие, Соединенные Штаты предупредили, что прекратят экономическую помощь своим союзникам, обе страны быстро организовали резолюцию Генеральной Ассамблеи ООН, требующую немедленного отвода войск. (Принять аналогичную резолюцию в Совете Безопасности не представлялось возможным из-за того, что англичане и французы определенно наложили бы на нее вето.) Сильное давление со стороны сверхдержав заставило Израиль, Францию и Великобританию прекратить оккупацию египетской территории и сектора Газа. Израиль, правда, пытался тянуть время и вывел последние силы с Синайского полуострова и из сектора Газа только в начале 1957 года. Агрессоры были отброшены назад, США и СССР показали, кто хозяин на Ближнем Востоке, а Насер стал панарабским героем, но палестинские жители сектора Газа, большинство из которых были беженцами, сильно пострадали.
Когда оккупационные израильские войска в ноябре 1956 года хлынули в города Газы и лагеря беженцев Хан-Юнис и Рафах, они убили более 450 палестинцев, безоружных мужчин, причем большинство – без суда и следствия197. Согласно специальному отчету генерального комиссара БАПОР, во время первой резни, произошедшей в Хан-Юнисе и соседнем лагере беженцев 3 ноября, было расстреляно 275 человек. Неделю спустя, 12 ноября, в лагере Рафах были убиты 111 человек. Еще 66 человек были расстреляны в период с 1 по 21 ноября198. Однажды Мухаммад Эль-Фарра, представлявший Иорданию в ООН, в моем присутствии вспоминал, как были схвачены и казнены несколько его двоюродных братьев, живших в Хан-Юнисе199. Заявление Израиля о том, что гибель палестинцев была результатом столкновений с войсками, искавшими фидаинов, было решительно опровергнуто в докладе БАПОР. Гражданские лица были убиты после прекращения всякого сопротивления явно в виде мести за налеты палестинцев на территорию Израиля накануне Суэцкой войны. Учитывая прецедент 1948 года и массовые убийства мирных жителей в Дейр-Ясине и по меньшей мере в двадцати других местах200, а также большие жертвы среди мирного населения в ходе израильских рейдов в начале 1950-х годов, например в Кибии, ужасные события в секторе Газа не были единичными случаями. Они характеризовали типичное поведение израильской военщины. Новости о массовых расправах подавлялись в Израиле и замалчивались покладистыми американскими СМИ.
События 1956 года стали авансом той тяжелой цены, которую жители Газы заплатили и продолжают платить в продолжающейся войне Израиля и его союзников против палестинцев. Французский историк Жан-Пьер Филиу приводит хронику двенадцати крупных израильских военных кампаний против Газы начиная с 1948 года, причем некоторые из них представляли собой полноценную оккупацию, а некоторые – войну на уничтожение201. Крупные войны между Израилем и арабскими государствами нередко затмевали события в Газе, поскольку межгосударственным конфликтам с непосредственным участием великих держав всегда уделялось больше внимания. То, что сектор Газа стал мишенью израильтян, неудивительно: после 1948 года он был главным очагом сопротивления палестинцев против экспроприации их имущества. Большинство лидеров – основателей ФАТХ и ООП вышли из перенаселенных кварталов этой прибрежной полоски земли. Воинственный Народный фронт освобождения Палестины находил здесь наиболее горячую поддержку. Позднее сектор Газа стал местом рождения и оплотом «Исламского джихада» и ХАМАСа, самых решительных поборников вооруженной борьбы против Израиля.
Всего через несколько лет после Накбы шок и унижение, которые эта трагедия принесла палестинцам, сменились желанием, несмотря на огромное неравенство возможностей, противостоять враждебным силам. Это привело к череде смертоносных вооруженных рейдов, которые стали как прямым ответом на Накбу, так и продолжением воинственного духа, существовавшего до 1948 года. Налеты вызвали несоразмерные по силе ответные удары Израиля по соседним арабским государствам, что в итоге привело к Суэцкой войне. Ее генезис, вызванный сопротивлением палестинцев изгнанию с родины, уходил корнями в палестинский вопрос. То же самое можно сказать и о войне 1948 года.
Оба столкновения рассматриваются почти исключительно с точки зрения противостояния армий Израиля и его арабских соседей. Однако отказ палестинцев смириться с лишением их собственности втянул арабские государства, занятые другими делами, не стремившиеся и не готовые к войне с Израилем, в противостояние, которое быстро вышло из-под контроля. В октябре 1956 года эскалация конфронтации предоставила Израилю возможность нанести давно спланированный, разрушительный первый удар. Несмотря на свою явную слабость, разрозненные, поверженные палестинцы, вычеркнутые из истории победителями 1948 года, в значительной степени игнорируемые или замалчиваемые арабскими правителями, принесенные в жертву на алтарь глобальных амбиций великих держав, неоднократно умудрялись нарушить столь неблагоприятный для них региональный баланс сил. Последствия событий 1956 года были крайне тяжелы для Газы и других палестинских районов. Еще более тяжелые последствия принес следующий раунд противостояния.
3. Третье объявление войны, 1967 год
Я пытался понять, как создается и демонтируется событие, потому как в итоге оно существует только за счет того, что о нем говорят, ведь событие, по сути дела, фабрикует тот, кто распространяет сведения о нем.
Ярким солнечным утром в июне 1967 года я вышел из здания центрального вокзала на Манхэттене, направляясь из нашего семейного дома в Маунт-Верноне в офис моего отца в здании Организации Объединенных Наций. На Ближнем Востоке бушевала Шестидневная война, и в новостях сообщалось, что Израиль первым же ударом уничтожил египетские, сирийские и иорданские ВВС. Меня пугала перспектива еще одной сокрушительной победы Израиля, но, даже имея ограниченное представление о военной стратегии, я понимал, что армия в пустыне без прикрытия от налетов с воздуха станет легкой добычей для любых воздушных сил, особенно таких мощных, как израильские.
Выйдя на 42-ю улицу, я заметил сутолоку. Несколько человек, стоя на тротуаре, держали за концы большую простыню, на которой лежала куча монет и купюр. Со всех сторон подходили прохожие, чтобы тоже бросить денег. Я на минуту остановился и понял, что люди собирают пожертвования на военные нужды Израиля. Меня поразило, что, пока моя семья и многие другие были озабочены судьбой Палестины, многие жители Нью-Йорка были не менее обеспокоены исходом войны для Израиля. Как и многие израильтяне, встревоженные пустыми угрозами некоторых арабских лидеров, они искренне верили, что еврейское государство находится в смертельной опасности.
Президент Линдон Б. Джонсон думал иначе. Когда 26 мая Абба Эвен, министр иностранных дел Израиля, сообщил Джонсону на встрече в Вашингтоне о запланированном нападении Египта, президент попросил своего министра обороны Роберта Макнамару установить истинную подоплеку. По словам Макнамары, три отдельные группы специалистов разведки тщательно изучили вопрос «и пришли к выводу, что нападение в ближайшее время не начнется». «Все наши разведчики пришли к единому мнению, – добавил Джонсон, – если Египет нападет, то „вы зададите им адскую порку“»