203. В Вашингтоне знали, что вооруженные силы Израиля в 1967 году, как и во всех прежних прямых столкновениях между ними, значительно превосходили армии всех арабских государств, вместе взятых.
Опубликованные с тех пор правительственные документы подтвердили эти оценки. Американские военные и разведывательные источники, учитывая превосходство вооруженных сил Израиля, предсказывали ему полную победу при любых обстоятельствах204. Через пять лет после войны 1967 года пять израильских генералов, выступая в разных местах, повторили вывод США о том, что Израилю не грозило уничтожение205. Напротив, армия Израиля в 1967 году была намного сильнее вооруженных сил арабских стран и могла не опасаться военного поражения, даже если бы арабы нанесли удар первыми206. Тем не менее по-прежнему существует миф, будто в 1967 году крошечная, уязвимая страна постоянно сталкивалась – и продолжает до сих пор сталкиваться – с угрозой своему существованию207. Этот вымысел служит для оправдания безоговорочной поддержки израильской политики, какие бы крайние формы она ни принимала, независимо от неоднократных опровержений авторитетных экспертов в самом Израиле208.
Война разворачивалась именно так, как спрогнозировали ЦРУ и Пентагон. Молниеносный первый удар израильских ВВС уничтожил большинство египетских, сирийских и иорданских военных самолетов прямо на земле. Это обеспечило Израилю полное превосходство в воздухе, что в условиях пустыни в то время года давало наземным войскам израильтян абсолютное преимущество. Таким образом, израильские бронетанковые колонны смогли за шесть дней захватить Синайский полуостров и сектор Газа, Западный берег реки Иордан, включая арабский Восточный Иерусалим, и Голанские высоты.
Если причины решающей победы Израиля в июне 1967 года ясны, то факторы, которые привели к войне, не столь очевидны. Ключевой причиной стало усиление воинственных палестинских отрядов коммандос. Израильское правительство незадолго до войны, несмотря на сильное недовольство арабского населения и беспомощное негодование арабских режимов, начало отводить воды реки Иордан в центр страны. 1 января 1965 года ФАТХ предпринял атаку с целью саботажа водонасосной станции в центре Израиля. Это был символический удар, первый из многих призванных показать, что палестинцы могут проводить успешные операции, в то время как арабские государства проявляют беззубость, чтобы, пристыдив, побудить их к действию. Египетские чиновники с подозрением относились к ФАТХ, считая его действия безрассудными и провоцирующими Израиль в тот момент, когда Египет был занят военным вмешательством в гражданскую войну в Йемене и укреплением своей экономики.
Эти события произошли в разгар периода, названного ученым Малкольмом Керром «арабской холодной войной», в течение которой Египет возглавлял коалицию радикально настроенных арабских националистических режимов, противостоящих консервативному блоку во главе с Саудовской Аравией. Ареной их соперничества стал Йемен, где революция против монархии в 1962 году привела к гражданской войне, в которой оказалась замешана бо́льшая часть египетских военных.
Учитывая подавляющее военное превосходство Израиля и тот факт, что более 60 000 египетских военнослужащих и бо́льшая часть военно-воздушных сил страны увязли в гражданской войне в Йемене, провокация Египта против Израиля в мае 1967 года – переброска войск на Синайский полуостров и требование вывести миротворческие силы ООН – выглядела нелогичной. Однако Египет реагировал на участившиеся налеты палестинских партизан на Израиль с баз, предоставленных новым радикальным сирийским режимом, пришедшим к власти в 1966 году, на что Израиль отреагировал налетами и угрозами в адрес Сирии. Египетское руководство посчитало себя обязанным ответить на этот вызов, чтобы поддержать свой престиж в арабском мире209. Какими бы соображениями ни руководствовался Египет, его действия на Синае представляли собой неприкрытое провоцирование Израиля. Более того, они дали израильским военным повод нанести давно запланированный первый удар, который привел к разгрому трех арабских армий и изменил ситуацию на Ближнем Востоке210.
Пока шла война, я каждое утро отправлялся в ООН, меняя маршрут, чтобы избежать сборщиков денег с простынями, и приходил в офис отца на тридцать пятом этаже, откуда открывался обзорный вид на Ист-Ривер и Куинс. Отец работал в отделе по политическим вопросам и делам Совета Безопасности, и отчеты о дискуссиях в Совете по ближневосточному вопросу входили в круг его обязанностей. Поэтому он присутствовал на заседаниях Совета Безопасности всякий раз, когда обсуждался арабо-израильский конфликт, то есть примерно на половине его заседаний за те полтора десятилетия, пока он там работал, вплоть до его кончины в 1968 году. В кабинете отца я слушал радио, читал новости и старался всячески помогать в подготовке очередного заседания совета. Когда оно начиналось, мне разрешали сидеть в галерее для посетителей, а мой отец занимал место в последнем ряду, за спиной помощника генерального секретаря, возглавлявшего его отдел. Данный чиновник по какому-то загадочному соглашению времен холодной войны, возможно восходящему к Ялте, всегда был русским, белорусом или украинцем211.
Спустя месяц после начала серьезного кризиса совет часто проводил официальные и неофициальные заседания. За шесть дней войны совет провел одиннадцать заседаний, многие из которых заканчивались только ранним утром. Темпы и объем работы были изнурительными, и мой отец, которому вместе с коллегами приходилось проводить много часов за подготовкой материалов для совета и генерального секретаря, а затем составлять отчеты о каждой сессии, на фотографиях, сделанных в то время, выглядит изможденным и осунувшимся212.
К пятнице 9 июня, пятому дню войны, израильские войска нанесли решительное поражение египетской и иорданской армиям и заняли сектор Газа, Синайский полуостров, Западный берег реки Иордан и арабский Восточный Иерусалим. Рано утром Израиль начал штурм Голанских высот, разгромил сирийскую армию и начал стремительное продвижение по главной дороге в сторону Дамаска. 6 и 7 июня Совет Безопасности принял решение о всеобъемлющем прекращении огня, но израильские войска, вступившие на сирийскую территорию, проигнорировали эти резолюции, хотя их правительство во весь голос заявляло о своей приверженности им. К вечеру на Ближнем Востоке (в Нью-Йорке был еще полдень) израильские войска подошли к главному городу провинции Эль-Кунейтра, где их бронированные колонны отделяла от сирийской столицы, расположенной всего в сорока милях, лишь плоская равнина Авран.
В начале заседания совета, в 12:30, Советский Союз предложил проект третьей, еще более настоятельной резолюции о прекращении огня. В этот момент, после унизительного поражения оснащенной советской техникой египетской армии и захвата Голанских высот, Советский Союз отчаянно пытался защитить своих сирийских сателлитов от дальнейших поражений, особенно от израильского марша на Дамаск. О тревоге СССР говорило то, что советский представитель, посол Николай Федоренко, все чаще резко вмешивался в обсуждение. Резолюция Совета Безопасности № 235, единогласно принятая около 13:30, требовала от всех сторон конфликта «немедленно прекратить военные действия». В резолюции также содержался нехарактерный призыв к Генеральному секретарю ООН «обеспечить немедленное соблюдение» прекращения огня и доложить совету о выполнении «не позднее чем через два часа»213.
Когда заседание растянулось до второй половины дня, я нервно ерзал, ожидая подтверждения Генеральным секретарем соблюдении режима прекращения огня. Это означало бы, что боевые действия прекращены и израильское наступление остановлено. Однако проходила минута за минутой, но ничего не менялось, все чаще поступали сообщения о приближении израильских войск к Дамаску. Казалось, что совет вот-вот предпримет какие-то действия, чтобы добиться выполнения своего требования о немедленном прекращении огня, как вдруг посол Артур Голдберг, представитель США, попросил объявить перерыв. После неспешного обсуждения совет согласился сделать перерыв на два часа, и делегации медленно покинули зал заседаний.
Я помчался к отцу, надеясь, что он объяснит, почему совет допустил еще два часа проволочек. «Голдберг решил посоветоваться со своим правительством», – невозмутимо заявил отец. Я был потрясен. Сколько еще консультаций нужно было провести, чтобы добиться выполнения резолюции о прекращении огня? Со странной, горькой улыбкой отец бесстрастно ответил по-арабски: «Разве ты не понимаешь? Американцы дают израильтянам еще немного времени».
Благодаря уловке посла Голдберга, отложившего выполнение резолюции о прекращении огня от 9 июня еще на несколько часов, израильское продвижение в Сирию не прекратилось и продолжалось до полудня следующего дня. К тому времени Совет Безопасности провел еще девять часов в ожесточенных дебатах, растянувшихся еще на три заседания, которые закончились ранним утром 10 июня. На протяжении всего этого времени Голдберг снова и снова прибегал к тактике проволочек.
Хотя инцидент был незначительным, поведение посла свидетельствовало о серьезных изменениях в политике Соединенных Штатов в отношении Израиля. То, что мы наблюдали в тот день, свидетельствовало о появлении новой ближневосточной оси: бронированный кулак на земле предоставляли израильтяне, а дипломатическое прикрытие – американцы. Эта ось действует и сегодня, хотя прошло больше половины века. Сдвиг, который происходил уже некоторое время, был обусловлен главным образом глобальными факторами, в частности влиянием, которое на регион и политику США оказывали холодная война и война во Вьетнаме, а также значительными личными и политическими предпочтениями в Вашингтоне. Параллельно трансформировались внешние альянсы Израиля: он решительно отмежевался от своих покровителей 1950-х и начала 1960-х годов, Франции и Великобритании (чьим оружием он воевал в 1956 и 1967 году), и полностью взял равнение на США. Все эти факторы слились воедино к июню 1967 года, в канун войны, когд