й благодаря недостаточным усилиям палестинцев по ознакомлению со своим делом населения Америки и слабости пропалестинских настроений в американском обществе. Тем временем американские администрации, начиная с Никсона, в различных формах оказывали скрытую и открытую поддержку военных действий Израиля, Иордании, ливанских группировок и Сирии, направленных против ООП.
Сумев, несмотря на все усилия Израиля, США и многих арабских правительств, занять место на карте Ближнего Востока, палестинцы вернули себе и то, в чем им долго отказывали и что Эдвард Саид назвал «дозволением иметь свой нарратив». Это означало, что палестинцы вернули себе право самим рассказывать свою историю, потеснив на Западе не только вездесущий израильский нарратив, в котором палестинцы фигурировали лишь в образе злодеев (как, например, в «Исходе»), но и нарратив арабских правительств. В течение многих лет арабские государства присваивали себе право рассказывать историю палестинцев, безосновательно выдавая ее за конфликт между ними и Израилем по вопросу о границах и беженцах238.
Одним из аспектов стремительного подъема национального движения, о котором умалчивают, является эффективная коммуникационная стратегия палестинцев в арабских странах, в развивающемся мире и в меньшей степени в Европе и на Западе. В ООН, где страны третьего мира к 1960-м годам имели гораздо большее представительство, это привело к созданию более благоприятных условий для палестинского дела. В результате исторический разрыв между успехом сионистов в формировании мирового общественного мнения и неуклюжестью палестинцев в этой сфере начал сокращаться. Отчасти это происходило благодаря увеличению числа палестинцев, знакомых с западной культурой или имевших опыт работы в других частях света.
Движение получило огромный импульс в арабском мире в марте 1968 года, через девять месяцев после окончания войны. В небольшом иорданском поселке Караме (чье название по удачному совпадению означает «достоинство») в ходе крупнейшей послевоенной операции Израиля около 15 000 солдат с бронетехникой и артиллерией при поддержке ВВС переправились через реку Иордан, чтобы уничтожить скопление палестинских боевиков, базировавшееся в поселке и его окрестностях. Нападавшие неожиданно встретили ожесточенное сопротивление со стороны иорданской армии и ООП. Якобы непобедимая израильская армия потеряла от 100 до 200 человек и была вынуждена бросить несколько поврежденных танков, бронетранспортеров и другую технику.
На фоне катастрофической войны, случившейся годом ранее, это относительно небольшое сражение, в котором израильтяне покинули поле боя в полном беспорядке, потрясло арабский мир и перевернуло представление о палестинцах. Хотя наибольший урон израильским войскам, несомненно, нанесли иорданская артиллерия и бронетехника, расположенные на возвышенностях над долиной реки Иордан, палестинцам, сражавшимся в Караме, досталась львиная доля славы. Битва при Караме стала находкой для пропаганды палестинского движения сопротивления, оно эффективно разрекламировало это столкновение как защиту достоинства арабов, попранного из-за промахов арабских режимов. В результате палестинское сопротивление повсюду в арабском мире приобрело героический статус.
Ирония заключалась в том, что в период своего расцвета ООП никогда не представляла собой серьезного военного соперника для израильских войск, успешно громивших арабские армии во всех «нормальных» войнах. Даже когда силы ООП хорошо оборонялись, как в Караме, они редко могли долго противостоять одной из самых опытных, хорошо обученных и оснащенных армий в мире. Более того, с самого начала палестинской вооруженной борьбы в 1960-х годах и до последующего отказа от этого подхода ООП так и не смогла разработать успешную стратегию партизанской войны, которая была бы способна противостоять превосходству обычных вооруженных сил Израиля или обойти ограничения, связанные с расположением палестинцев на территории арабских стран, что делало последних уязвимыми для военного давления израильтян.
На самом деле наибольший успех ООП в период ее расцвета в конце 1960-х и в 1970-х годах, несмотря на отказ США от рассмотрения палестинского вопроса, был достигнут в сфере дипломатии. Это было заметно не только в арабском мире и восточном блоке, которые с конца 1960-х годов оказывали ООП ограниченную поддержку, но и в большинстве стран третьего мира, во многих странах Западной Европы и, несмотря на резолюцию № 242, даже в ООН. В Генеральной Ассамблее ООП теперь могла получать большинство голосов, не зависящее от вето, налагаемого США в Совете Безопасности. ООП добилась в ООН и других организациях высокого уровня дипломатического признания, даже сумев в некоторой степени изолировать Израиль. В 1974 году Лига арабских государств признала ООП в качестве единственного законного представителя палестинского народа, одновременно открыв представительства ООП в более чем ста странах. Приглашение Ясира Арафата выступить перед Генеральной Ассамблеей ООН в том же году стало величайшим в истории Палестины дипломатическим успехом после многих десятилетий непризнания со стороны Лиги Наций, ООН и великих держав.
У этих умеренных побед было несколько причин. Успешные национально-освободительные движения в Алжире, на юге Африки и в Юго-Восточной Азии получали в это время широкую поддержку на Западе, в том числе среди молодежи. Антиколониальный и революционный посыл ООП находил отклик в Китае, Советском Союзе и его сателлитах, в странах третьего мира и у представителей этих стран в ООН239. В большинстве новых независимых стран Азии и Африки палестинцы воспринимались как еще один народ, борющийся против колонизаторов-поселенцев, поддерживаемых западными державами. Поэтому они вызывали симпатии у тех, кто сам только что освободился от колониального ига. На пике войны во Вьетнаме эти темы были очень привлекательны для разуверившейся молодежи Европы и США. Наконец, ООП в определенной степени удалось активизировать палестинскую и арабскую диаспору в Америке, которая начала выступать поборником национального дела палестинцев.
Однако все эти усилия имели серьезные недостатки. Среди них – неспособность ООП, несмотря на достигнутые успехи, направить достаточно энергии, талантов и ресурсов в область дипломатии и информационной работы. ООП также не прилагала достаточных усилий для понимания своих целевых аудиторий, наиболее важными из которых были США и Израиль. В этих странах ООП в конечном счете не смогла преодолеть более эффективный конкурирующий нарратив, созданный Израилем и его сторонниками, приравнивавший палестинца к террористу240. Неспособность ООП понять важность этих двух жизненно важных сфер начиналась уже с высшего руководства. Уважаемые палестино-американские ученые в США, в частности Эдвард Саид, Ибрагим Абу-Лугод, Валид Халиди, Хишам Шараби, Фуад Муграби и Самих Фарсун, неоднократно пытались внушить палестинским лидерам, что им необходимо учитывать американское общественное мнение и выделять достаточно ресурсов и энергии на агитацию, но к ним не прислушивались.
На состоявшемся в 1984 году в Аммане заседании Палестинского национального совета (ПНС), руководящего органа ООП, американская группа, в которой я участвовал, пыталась донести эту мысль до Ясира Арафата. Он согласился встретиться с нами и вежливо слушал, пока через пару минут не вошел помощник и не начал что-то шептать ему на ухо. Нас поспешно выпроводили за дверь, чтобы Арафат мог принять Абу аль-Аббаса, лидера Фронта освобождения Палестины, крошечной, немощной фракции, которая нанесла большой ущерб палестинскому делу (при этом находясь на содержании Ирака). Наша аудиенция закончилась, и возможность для нас, американцев палестинского происхождения, доказать важность обращения к общественному мнению США улетучилась. Из-за неправильно расставленных руководством ООП приоритетов компромиссы и лавирование в межарабских отношениях, в чем Арафату не было равных, считались важнее, чем пропаганда дела Палестины среди общественности ведущей мировой сверхдержавы.
Несмотря на эту неудачу палестинцы все же добились определенного прогресса в Соединенных Штатах после 1967 года. Это произошло во многом благодаря усилиям той же группы палестино-американских ученых, которые умело доносили палестинскую идею до кампусов колледжей, альтернативных СМИ и других слоев общественного мнения. Эдвард Саид, в частности, оказал огромное влияние, убедительно приводя в защиту палестинцев доводы, которых его аудитория никогда раньше не слышала. Хотя ему и его палестино-американским коллегам не удалось прорваться в основные средства массовой информации, в большинстве своем продолжавшие повторять израильскую версию событий, они заложили основу для более глубокого понимания палестинской точки зрения в последующие годы.
После 1967 года ООП, казалось, одерживала одну дипломатическую и пропагандистскую победу за другой, но эти успехи не были бесспорными, каждый из них вызывал яростное сопротивление со стороны многочисленных противников. Рейд Израиля в Караме был одной из первых попыток противостоять крепнущему авторитету ООП. Еще одной попыткой стал разрушительный воздушный налет на аэропорт Бейрута в 1968 году. В 1970 году угоны самолетов боевиками НФОП и бесчинства палестинцев в Иордании привели к катастрофической конфронтации с хашимитским режимом, в котором движение сопротивления не могло одержать верх. Столкнувшись с превосходящими силами и потеряв часть симпатий населения, движение в том же году было изгнано сначала из Аммана – это событие получило название «Черный сентябрь», – а затем, весной 1971 года, со всей территории Иордании. Жертвой иорданского фиаско также пала аура успешного активизма, которую некоторые компоненты движения, в частности НФОП, сохраняли до этого момента. Поведение движения сопротивления, безрассудно провоцировавшее врагов, отталкивало от себя его покровителей. В итоге через одиннадцать лет оно было также изгнано из Бейрута.