Благодаря мужеству Малкольма Керра и предоставленному убежищу на территории АУБ мы некоторое время находились в безопасности, но вскоре узнали, что смертельная опасность грозила не нам одним. В ту же ночь, 16 сентября, мы с Раджой в недоумении наблюдали сюрреалистическую сцену: над южными районами Бейрута в темноте и в полной тишине одна за другой проплывали израильские осветительные ракеты. Зарево продолжалось, как нам показалось, целую вечность. Наблюдая за падающими осветительными ракетами, мы озадаченно думали: обычно военные используют их для освещения поля боя, но соглашение о прекращении огня было подписано еще месяц назад, все палестинские боевики ушли, а слабое сопротивление ливанцев израильским войскам в Западном Бейруте угасло еще до их эвакуации. Мы не слышали ни взрывов, ни звуков стрельбы. В городе стояла зловещая тишина.
На следующий вечер к нам пришли два потрясенных американских журналиста, Лорен Дженкинс и Джонатан Рэндал из «Вашингтон пост», которые одними из первых на Западе посетили лагеря беженцев Сабра и Шатила307. С ними был Райан Крокер, первым из американских дипломатов представивший отчет о том, чему все трое стали свидетелями, – страшной массовой резне. Оказалось, всю предыдущую ночь израильская армия освещала лагеря беженцев для ополченцев ЛС, которых отправила туда на «зачистку», а те в это время расправлялись с беззащитными мирными жителями. С 16 сентября по утро 18 сентября ополченцы ЛС убили более 1300 палестинских и ливанских мужчин, женщин и детей308.
Об осветительных ракетах, озадачивших нас с братом, под совершенно другим углом зрения рассказано в фильме и книге «Вальс с Баширом», соавтором которых был Ари Фольман. Во время осады Бейрута Фольман служил в израильской армии и во время массовой бойни находился на крыше в составе подразделения, запускавшего сигнальные ракеты309. В «Вальсе с Баширом» Фольман говорит о концентрических кругах ответственности за массовое убийство, которому способствовал этот акт, подразумевая, что те, кто находился на периферии круга, тоже причастны к убийству. По его мнению, «убийцы и кольцо тех, кто стоит вокруг них, – одно целое»310.
Это утверждение в равной степени относится как к войне в целом, так и к резне в Сабре и Шатиле. Созданная после этих событий комиссия по расследованию под председательством судьи Верховного суда Израиля Ицхака Кахана установила прямую и косвенную ответственность Бегина, Шарона и высшего израильского военного командования за массовые убийства311. Большинство из названных лиц лишились своих постов в результате как расследования, так и всеобщего возмущения в Израиле по поводу массовых убийств. Однако документы, обнародованные Государственным архивом Израиля в 2012 году312, и неопубликованные секретные приложения к материалам комиссии Кахана 313 раскрывают еще более ужасающие доказательства вины этих людей, которая была намного серьезнее, чем указано в первоначальном отчете 1983 года. В этих документах раскрыты заранее подготовленные решения Шарона и других официальных лиц по направлению фалангистов-убийц в лагеря палестинских беженцев с целью массового уничтожения и изгнания их обитателей. Они также показывают, насколько часто израильские партнеры стращали американских дипломатов и как последние допустили бойню, которую правительство США обязалось предотвратить.
Согласно этим документам, после того как весь военный контингент ООП покинул Бейрут в конце августа 1982 года, Бегин, Шамир, Шарон и другие израильские официальные лица лживо заявили, что около 2000 палестинских бойцов с тяжелым вооружением остались в городе в нарушение соглашения об эвакуации314. Шамир сделал это утверждение на встрече с американским дипломатом 17 сентября315, хотя правительство Соединенных Штатов точно знало, что это не так: Шарон сам сообщил израильскому кабинету министров днем ранее, что «15 000 вооруженных террористов были выведены из Бейрута»316. Более того, израильской военной разведке, несомненно, было известно, что в это число входили все регулярные боевые подразделения ООП в Бейруте.
К сожалению, американские дипломаты не стали оспаривать фальшивые данные израильского руководства. Более того, документы показывают, что американским чиновникам было трудно противостоять израильтянам в вопросах, связанных с оккупацией Западного Бейрута. Когда Моше Аренс, посол Израиля в Вашингтоне, был вынужден выслушать ряд жестких замечаний, зачитанных ему госсекретарем Джорджем Шульцем (к тому времени сменившим Хейга), с обвинениями Израиля в «обмане» и требованиями немедленного вывода израильских войск из Западного Бейрута, Аренс отреагировал на это насмешкой. «Я не уверен, что вы, ребята, понимаете, что делаете», – заявил он Лоуренсу Иглбергеру, заместителю госсекретаря, и назвал американские доводы «вымыслом» и «совершенно неточными сведениями». Иглбергер пригрозил, что госдепартамент может выпустить заявление, в котором назовет израильскую оккупацию Западного Бейрута «противоречащей данным обещаниям». Тут вмешался заместитель Аренса, тридцатитрехлетний Биньямин Нетаньяху. «Я бы предложил вычеркнуть этот пассаж, – сказал он. – В противном случае у нас не останется другого выбора, кроме как защищать свой авторитет, выкладывая все начистоту. В итоге нам придется стрелять друг в друга». Выслушав реплику Нетаньяху на иврите, Аренс добавил: «Я думаю, что это правильно»317. История знает мало случаев, когда младший дипломат маленькой страны говорил бы подобным образом с высокопоставленным представителем сверхдержавы и его бы при этом не одернули.
17 сентября резня, описанная Лореном Дженкинсом и Джоном Рэндалом, все еще продолжалась, поэтому помощник Филипа Хабиба, посол Моррис Дрейпер, получил из Вашингтона указание нажать на Шамира и Шарона, чтобы они без уверток обязались покинуть Западный Бейрут. Шарон, что характерно, пошел на обострение. «В Бейруте тысячи террористов, – сказал он Дрейперу. – Разве вы заинтересованы в том, чтобы их там оставить?» Дрейпер не стал оспаривать это ложное утверждение, но, когда раздраженный американский посланник бросил собравшимся израильским официальным лицам: «Мы не считали, что вам следовало входить [в Западный Бейрут]. Вам следовало воздержаться», Шарон прямо сказал послу: «Мы никогда не спрашиваем, что вы считаете или не считаете, когда речь идет о нашей безопасности. И никогда не будем спрашивать. Мы сами в ответе за свое выживание и безопасность и никогда не отдадим свою ответственность на откуп кому-либо другому». После того как Дрейпер мягко возразил на очередное утверждение Шарона о «террористах», министр обороны Израиля категорично заявил: «Мы их убьем. Здесь никого не останется. Вы их не спасете. Вы не спасете эти группы международного терроризма»318.
Шарон не мог быть откровеннее. Дрейпер и правительство США не ведали, что в тот самый момент ополченцы ЛС, которых Шарон направил в лагеря беженцев, уже совершали убийства, о которых он говорил, но только не террористов, а безоружных стариков, женщин и детей. Хотя войска Шарона сами не участвовали в реальных убийствах, тем не менее они вооружили ЛС на сумму 118,5 миллиона долларов, обучили их и отправили на задание, помогая выполнять кровавую работу осветительными ракетами.
О том, что Шарон заранее решил использовать ЛС таким образом, говорят десятки страниц секретных приложений к докладу комиссии. Шарон, начальник штаба армии генерал-лейтенант Рафаэль Эйтан, начальник военной разведки генерал-майор Иехошуа Саги, глава Моссада Ицхак Йофи, а также заместитель и преемник Йофи Нахум Адмони – все они прекрасно знали о зверствах, ранее совершенных ЛС в ходе ливанской войны319. Они также были осведомлены о зловещих намерениях Башира Джемайеля и его последователей в отношении палестинцев320. Хотя названные лица энергично отрицали свою осведомленность перед комиссией Кахана, их полностью обличают доказательства, собранные и засекреченные комиссией, которые легли в основу ее решений. Тем не менее бойня в Сабре и Шатиле была не просто результатом кровожадности ополченцев ЛС или умысла израильских военачальников. Как и в случае с самой войной, в этих смертях напрямую повинно правительство США.
Планируя вторжение в Ливан, израильские лидеры опасались повторения фиаско 1956 года, когда их страна напала на Египет без одобрения США и была вынуждена отступить. Наученный горьким опытом, Израиль вступил в войну 1967 года только после того, как заручился поддержкой своего американского союзника. В 1982 году начало «войны по выбору», как ее называли многие израильские комментаторы, полностью зависело от «зеленого света», данного Александром Хейгом, что вскоре после войны подтвердили хорошо информированные израильские журналисты321. Новые и ранее неизвестные подробности, раскрытые в ставших доступными документах, ясно говорят: Шарон в мельчайших подробностях рассказал Хейгу о том, что он собирается делать, и Хейг дал свое согласие, что равносильно очередному объявлению США войны палестинцам. Американская поддержка не ослабевала даже после общественного резонанса, вызванного гибелью мирных жителей Ливана и Палестины, после показанных по телевидению кадров бомбардировок Бейрута, после массовых убийств в Сабре и Шатиле.
С точки зрения того, что Ари Фольман назвал периферией круга ответственности, вина Америки в израильском вторжении простирается дальше «зеленого света» Хейга: Соединенные Штаты поставили смертоносное оружие – системы, уничтожившие тысячи мирных жителей и использовавшиеся явно не в сугубо оборонительных целях, как это предусмотрено американским законодательством. Шарон недвусмысленно предупредил американских чиновников, что так и будет. Согласно воспоминаниям Дрейпера, после их с Хабибом встречи с Шароном в декабре 1981 года он сообщил в Вашингтон, что в ходе планируемого Израилем нападения «увидим, как с самолетов американского производства на Ливан будут сбрасывать бомбы американского производства, убивающие мирных жителей»