Я положила ему руки на плечи и не остановила предсказуемого движения. Юра поцеловал – слишком трепетно, нежно, готовый, что оттолкну в любой момент. И через пару секунд забыл о нежности. А я уже не видела смысла отталкивать, от его волнения начала волноваться сама, самосохранение мерцало далекой иллюзией. Легко и раньше было предположить, что целовать он будет с отказом тормозов. Моих тормозов.
Два часа плаванья уже не казались такими долгими, а в объятиях стало совсем тепло. Мы ненадолго отстранялись, с нелепыми улыбками бросали задурманенные взгляды на достопримечательности, а потом снова возвращались друг к другу.
Я сказала в паузе, которая позволила немного остыть:
– Есть еще одна причина моего увольнения, Юр. Я хотела быть помощником повара, – мысль пришла внезапно. Посуду я мыть уже научилась – мне нужно перемещаться поближе или к людям, или к новым умениям.
– Что? – он хоть и удивился, но не остановил движения пальцев по пряди на виске. – Уверен, для этого необходимо какое-то образование. Да и зачем тебе это?
– Курсы кулинарии, за которые еще и платят ученику, – ответила честно. – Ты ведь у Сергея Сергеевича в любимчиках. Спроси. Вдруг он согласится?
Юра демонстративно округлил глаза, но в карих радужках плескалось лишь довольство.
– Марта, ты меня используешь!
– Только для этого с тобой и целуюсь, – ответила я, наверное, с тем же блеском в глазах.
– Ладно, спрошу. Использую, как говорится, весь свой авторитет. Но только при одном условии – теперь мы с тобой встречаемся.
– Юра, ты меня шантажируешь! – вернула я.
– Разумеется. Пальцем не шевельну ради чужой девушки. Ради своей – еще подумаю.
– Ты просто загнал меня в угол, – я невольно смеялась. – Ну ладно, выбора-то нет. Из-за карьерного роста люди и не на такие жертвы идут.
И жертвы продолжились. Теплоход причалил, а мы всё жертвовали и жертвовали. Сотрудник нам три раза повторил вежливо, а потом гаркнул матом, чтобы убирались на берег и там искали себе гостиницу. От него-то я и узнала новое слово – «блудотуристы». Ну, теперь хотя бы понятно, почему все приезжие так рвутся покататься по реке, никакой музей этих впечатлений не заменит.
Глава 20. Партизаны
Повезло, что у Юры была вечерняя смена. Иначе мы в ходе незабвенной прогулки доцеловались бы до его съемной квартирки, а там пусть весь мир подождет. Повезло и по другой причине – он не настаивал на том, чтобы прокатиться со мной до дома. Раньше удавалось отделаться, но теперь я сама дала ему право провожать меня после встреч. Увидит мой скромный домишко издали и утопится в Москве-реке от обманутых надежд, даже до моря своего не доберется. В любом случае, со мной разговаривать навеки перестанет. Надо бы что-то придумать на этот счет. Сказать, что родители очень строгие – увидят меня с молодым человеком и постригут в монахини? Или возить его к любому случайно выбранному дому и прощаться возле случайно выбранного подъезда? Потом, после его ухода, уже ехать домой… Как неудобно, когда маленькая, ничего не значащая ложь добавляет хлопот.
Вернувшись в особняк, я расслышала голоса из отцовского кабинета. Удивилась, поскольку при свете дня отдыхающим отца застать невозможно. Если только он не заболел, а от меня сей факт скрыли.
– Ты дома, пап? – я открыла дверь и вошла. – Всё в порядке?
Он выглядел здоровым и бодрым, тут же успокоил:
– Да, дочка, просто решили сегодня с Игорем здесь поработать – тише и спокойнее. Мама до позднего вечера в фонде, так что в радиусе трех километров тут самое спокойное место.
Я разглядела в кресле Игоря, скривилась приветливо в его сторону. Вот ведь, красивый, умный, солидный мужчина – мечта всех отчаявшихся домохозяек, а у меня сердце к нему холодно. Разумеется, это потому, что никакого сердца у меня нет. Сообщила папе, но специально для Игоря:
– Понятно. А я с Юрой на теплоходе каталась. Невероятно интересно!
Папа одобрительно кивнул, а Игорь наконец-то скривился в ответ – не нравится ему, видите ли, что я его кандидатуру не рассматриваю. И никуда он не денется. Когда пальцем поманю – прискочит как миленький, такие ушлые типцы выгодные браки не пропускают.
Было немного обидно, что отец замолчал – не предложил составить им компанию, да хотя бы просто послушать о делах, а навязываться я смысла не видела:
– Ну ладно, не буду мешать. С Мотечкой в парк пойду погуляю.
Отец хохотнул:
– Игорь, а ты видел ее Мотечку? Таких еще поискать!
– Не видел, но наслышан от вашей супруги, Мирон Анатольевич, – вежливо ответил Игорь, явно не заинтересованный в обсуждении моего пёсика.
Вот и как его всерьез воспринимать, если он даже изобразить не может, что всерьез воспринимает меня? Черт солидный.
А вот черная мордень мне всегда была рада – хоть в парк, хоть во двор, хоть в Бангладеш. Даже просто за компьютером буду сидеть, реферат к семинару готовить – и то будет рад.
После прогулки получила сообщение на новый номер, который успела дать Юре. Подпрыгнула от радости – мы теперь самая настоящая парочка, обязательно обменивающаяся романтическими сообщениями и замирающая в ожидании ответов!
«Сергей Сергеевич очень удивился, но согласился дать тебе шанс. Смена послезавтра, я попросил поставить нас снова вместе. Сергей Сергеевич на этот раз возмутился, но, вероятно, я в самом деле числюсь в любимчиках – ты была права».
М-да, не слишком романтично. Зато по делу.
«Благодарю Сергея Сергеевича».
«А меня?! Я еще не придумал, что потребую в оплату, но на всякий случай готовься ко всему».
Я фыркнула, а потом по инерции продолжила улыбаться. Это же флирт, самый настоящий, не особенно изящный, но отчего-то поднимающий настроение. Хотелось ответить в таком же духе – чтобы и у него там настроение поднялось, но вряд ли получилось идеально:
«Не делай вид, что способен потребовать что-то, чем я сама не захотела бы расплатиться».
Не перебор ли с подтекстом? Все же сказывается отсутствие опыта во флирте таким примитивным способом, как СМС. Но сообщение было уже отправлено, потому и переживать не имело смысла. Однако Юра так и не ответил. Полчаса я сидела, не двигаясь, и пялилась в экран телефона, Мотька поскуливал, пытаясь притулить свою голову мне на колени, но сообщений больше не было. И только после до меня дошло, что Юра на работе, – ему просто некогда перекидываться со мной прибаутками. Или у него тоже маловато опыта в виртуальном флирте? Теперь я, кажется, начала понимать намного лучше наши отношения – аргумент, который я могу допустить для себя, подходит и Юре.
Не стала терять время – понеслась на кухню. Поймала нашего повара и вызвалась нарезать овощи к ужину. Немного практики у меня уже было от Насти, но профессионал давал уроки куда ценнее – он даже нож иначе держал. Заметно злился и поглядывал на часы, опасаясь, что с такой «помощницей» не успеет, скрипел итальянскими матами, но все же терпел и пока не отважился прогнать меня из святая святых своего творческого царства. Надолго его не хватит, уже завтра кухня может быть заперта изнутри – лишь бы всякие под ногами не путались. Потому я и успевала ловить момент.
А потом он увидел, как я нарезала лук – в точности, как мне показывала Настя. Схватился за сердце и забыл о своей вежливости:
– Это катастрофа! Диверсия! Партизан в стане противника! Безрукая синьорина решила таким подлым способом поставить под сомнение мою гениальность?!
– Безрукой меня и теть Маша называла, – успокоила я его. – А потом ничего, даже хвалила. Зачем так кричать? У вас луковицы закончились? Давайте следующую и покажите, как надо.
Я поспешила выкинуть неправильно нарезанный лук в измельчитель. Но он этим не утешился, а почему-то только разгонялся:
– Лучше бы просто уволили, чем искать подлые маневры!
Он зачем-то взял сковороду и все тушившиеся там овощи выкинул туда же. Орал, что все испорчено – а причина порчи стоит здесь и строит из себя невинного агнца.
– Какие все чувствительные! В кого ни плюнь – гении! – я тоже невольно повысила тон. – Ничего! Сейчас заново все нашинкуем, если работать начнем, а скандалить прекратим!
Но он окончательно перешел на итальянский. Во мне столь горячих кровей не водилось, но темпераментом и я похвастаться могла – отвечала ему на английском. Международный язык, это точно, раз повар еще сильнее расходился, улавливая все оскорбления.
– Что здесь происходит? – раздался голос отца.
Мы оба замолчали и воззрились на часы. До ужина еще есть немного времени, чего это он так рано заявился? И оба синхронно начали оправдываться, вот только объяснения моего вражеского противника звучали резоннее – дескать, явилась сюда и как давай всё портить. И что кормить благородное семейство повару придется овсяными хлопьями из пачки, как в беднейших крестьянских фамилиях на окраине Пьемонта. Отец из себя не вышел:
– Не стоит так беспокоиться, синьор Грассо. Я забыл вас предупредить, что синьора сегодня занята, а мы с дочерью вполне можем перекусить и в ресторане.
Я поспешила скрыться с поля боя, чтобы не слышать дальнейшие заверения: мои издевательства над Грассовской персоной не были заранее спланированной операцией, а случайным пробелом в воспитании.
Папе отказать не могли – быстро зарезервировали столик в элитном ресторане. Я даже была рада такому повороту. Мы и так стали мало общаться, поговорить по душам всегда полезно, особенно когда нужно свою тему постепенно продавливать. Да и выбраться в привычное место не помешает – а то я скоро и забуду, каково это.
Как же здесь было хорошо и уютно – тихо, приглушенно, бежево. Официанты – все как на подбор – высокие, вытянутые, даже лицами между собой похожие, словно их специально по одному типажу отбирали. Сергей Сергеевич подобного себе позволить не мог, у него и официантки ухмыляться способны так, как здесь не сумеют. И на эти панели у Сергея Сергеевича средств нет, да и выглядели бы они там бельмом на глазу – воплощенное изящество, под которое весь остальной интерьер переделывать бы пришлось.