Так что железки — это не так сложно, как иммуносупрессоры. Их быстро не изобрести — я просто не помнил формулу флударабина фосфата. Но сначала пересадку органов можно потренировать и без них. Черт! Одно тянет за собой другое. Нужен свой собственный питомник обезьян для опытов. Предложить принцу Ольденбургскому основать?
— Дело вот в чем… — замялся Дитер. — У меня нет визиток. Я беден, отягощен большой семьей. Пятеро детей.
Ну да. Пять спиногрызов, а Ганс рассекает с собачками по столице. Так победим бедность и болезни! Мне прямо такие жалко мюнхенских пациентов Ганса. О чистоплотности он, похоже, не слышал.
— Вот вам деньги, — я достал из кармана пиджака чековую книжку. — Приведите себя в порядок, сходите к цирюльнику, постройте костюм хороший. Вам бы и купальни регулярные не помешали. На оставшиеся деньги, закажите визитки. Обратно поеду в Россию через месяц — найдите меня в этой гостинице четвертого или пятого ноября. Не позже.
Уже когда Дитер был в дверях, я его спросил:
— Вы к переезду в Москву готовы?
— С семьей?
Проситель что-то невнятное пробормотал, рассыпался в благодарностях и скрылся.
Ну да, расслабился я — орден, кайзер, автограф-сессия, Микулич. Письма с подобными заманухами у меня Должиков сразу в мусор отправлял, чтобы время понапрасну не тратить. Клей он патентовать будет, дайте денег на опохмел. Такого клея и в двадцать первом веке не будет. Ладно, буду считать, что потратился на благотворительность. Да и траты копеечные.
— Кузьма! — крикнул в потолок, потому что попрошайка задурил мне голову, и я не увидел, куда пошел слуга.
— Что, барин? — голосом умирающего короля Лира спросил он, пытаясь физически удержать в голове ее содержимое. Воздержание давалось ему с трудом.
— Давай к портье, пусть закажут мне билет до Франкфурта. Первый класс только! Проследи!
— А если на сегодня первого не будет?
— Значит, на завтра! — рявкнул я, и Кузьма убежал. Наверное, испугался, что от громких звуков мозг вылетит наружу.
— Что это с вашим слугой? Испуганный, весь в пятнах каких-то.
Сегодня явно утро приемов. Микулич пришел. Ведь мы договаривались, точно, а я забыл. Вот же… Надо немедленно изобретать таблетки для улучшения кровообращения головного мозга. Мне уже пора их начинать пить.
— Запил, негодяй. Пришлось срочно лечить.
Доктор заулыбался.
— Это как? Не поделитесь секретом? А то у меня тоже ситуации возникают…
Я рассказал про волшебную таблетку от кайзера за пять тысяч золотом. Иоханн долго смеялся, но пришел к выводу, что случай уникальный, не для массового применения.
— Евгений, у меня к вам предложение. Руководство клиники Шарите попросило провести… не знаю как и сказать… продемонстрировать технику?
— Мастер-класс.
— Вот! Хорошее название! У вас осталась сыворотка для определения групп крови?
— Да, сейчас я вам дам.
— Нет, я хотел пригласить вас с собой. Покажем этим надутым индюкам, что такое хирургия?
Глава 19
— Сейчас отвечу, — сказал я. — Подождем буквально пару минут. Всё дело в том, что мне надо уехать. Слуга побежал заказывать билет на поезд. Вернется, узнаем.
Мы посидели, помолчали. Примерно спустя обещанные пару минут появился и Кузьма, полный экзистенциальной тоски.
— Через три часа отправление, — бросил он, и начал вытаскивать чемоданы.
— Увы, но не сегодня, — развел я руками.
Микулич с сожалением на меня посмотрел. Потом вытащил визитку, карандашом написал что-то:
— Но я в таком случае жду вас в Бреслау. Как только сможете. Отказа не приемлю. Здесь мой домашний адрес.
— Дорогой Иоханн, с огромным удовольствием. Тем более, что это почти по дороге.
— А у меня там есть предложение уникальной операции! Поверьте, такое еще не скоро подвернется. Про нас напишут в учебниках…
— Хоть намекните. Буду думать, пока не приеду.
— Нет, только на месте! — погрозил мне пальцем Микулич. — Вот там и узнаете.
Заинтриговал. Наверняка ведь не очередная модификация резекции желудка по Бильроту. Что-то такое, чего хочется, а сделать самому страшно. Вовсе не потому, что боится похоронить пациента — к этому сейчас очень спокойно относятся. Наоборот — есть желание, чтобы выжил. Естественно, я в будущий Вроцлав поеду. Даже если бы коллега приглашал просто на экскурсию, не отказался, а уж помочь тому, кто железобетонно оккупировал учебники хирургии…
Микулич повздыхал, да и поехал в Шарите. Немцев сейчас носом тыкать в несовершенство процесса можно пока не надоест. Сейчас всем плевать даже на основы антисептики. Кто руки не обрабатывает, у кого инструментарий под краном моют, а уж про тонкости типа масок и перчаток… Вот и ходи среди этого, и фыркай снисходительно. Я же видел, как воспринимали доклад про сердечно-легочную реанимацию. Одни строчили в блокноты, боясь слово пропустить, другие откровенно скучали, ожидая конца выступления. Прямо на лбах написано было горящими буквами «тоска». И плевать им, что я делюсь опытом десятилетий. Их и так хорошо кормят, можно сказать на руках носят. А начнешь делать реанимацию — еще неизвестно, выживет или нет. Но если умрет — испортишь себе послужной список. Да, есть такие врачи-рвачи…
До Лертского вокзала, с которого отправлялся мой поезд, ехать было от «Бристоля» — тьфу, и растереть. Даже пешком минут за двадцать добрался бы. Но мы покатили как белые люди, на извозчике.
Точно так же, как и такси через сто лет, здесь стояли прикормленные водители конского подвижного состава. Вышел портье, махнул рукой, и получайте угодливого, повторяющего как попугай свои данке шон и битте шон извозчика. Подвез прямо к вокзалу, носильщика позвал. Сервис на высшем уровне. А еще меня грело сознание передачи счета за номер в оргкомитет — вроде уже на пути к своему первому миллиону, а жаба душит. В гостинице, кстати, и бровью никто не повел. Даже уважения добавилось вроде. А как же — герр профессор крут настолько, что не только с кайзером обнимался, но и номер оплатили. Корреспонденцию, если такая случится, обещали собирать.
По перрону кто только не шлялся. Вроде и вагон первого класса, лишние должны отсекаться, но и дамы чуть ли не с ценником на физиономии фланировали, и офицер сильно подшофе проследовал, и явный альфонс престарелую барыню сопровождал. Я, чтобы ни с кем ненароком не столкнуться, пошел в купе, и стал ждать отправления, хотя оставалось еще минут двадцать. Зашел вовремя — на улице начался мелкий, противный дождик. Осень добралась и до Германии.
В дверь постучали, и я лениво буркнул «Битте». Проводник, наверное. Кузьма уж точно церемониться не стал бы. А больше я никого не жду.
— Герр Баталофф? — спросил незваный гость.
Причем явно для порядку вопрос задал, точно знает, к кому шел. Лет сорока, солидный, тянет на президента правления крупного банка. И дешевого шика, которым сейчас часто грешат всякие жулики, не заметно. Чуть полноват, коротко стрижен, залысины уже растут и ширятся. Усы и борода ухоженные, скорее всего, сюда прямо из парикмахерской приехал.
— Да?
— Извините мое вторжение, выглядит, будто коммивояжер пришел продавать швейные машинки. Постараюсь не мешать вам слишком долго. Позвольте представиться, Эдуард Сандоз, глава правления химической компании «Сандоз», — он подал мне визитку. — Раньше мы назывались «Керн и Сандоз», но мой компаньон в прошлом году…
Все-таки «коммивояжер». Просто солидный.
— Прошу вас, герр Сандоз, увольте от выслушивания истории вашей компании. Вне всяких сомнений, она заслуживает внимания, но не сейчас. От меня что требуется? Простите, я устал, и мне хочется отдохнуть.
Да, я знал, что за компания. Они благополучно дожили до девяностых, пока не слились с «Новартис». Вряд ли швейцарцы затеяли какую-то аферу. Хотя кто знает? Как там Рокфеллер говорил? Готов отчитаться за каждый миллион кроме первого?
— Мы встречались на медицинском конгрессе, в первый день. Возможно, вы не запомнили, было много желающих с вами пообщаться. И на мое предложение поговорить ответили, что позже. И тут я смотрю — мы едем в одном вагоне. Вот и подумал — почему бы и не попробовать.
Визитки, которые во время конгресса мне совали, я малодушно сваливал в кучу. Было их несколько десятков, разбираться не хотелось. Возможно, и Сандоз там есть. Вот наберусь терпения, и просмотрю все. Надо только достать из чемодана тот пустой несессер, в который я их сгреб. Ведь не выбросил, хотя и мог!
— Давайте, герр Сандоз. Вам повезло, — показал я на диванчик напротив своего. — Излагайте.
— Наша компания хотела бы приобрести эксклюзивные права на производство в европейских странах всех ваших препаратов.
— Не интересует. Обратитесь в представительство «Русского медика», там вам помогут.
— Я имел в виду и будущих препаратов тоже. Мы заплатим сто тысяч за лекарство от сифилиса и тот препарат, который сейчас разрабатывается.
Сумел, гад, заинтересовать. Естественно, там много кто пытался узнать, что мы делаем, но промышленный шпионаж сейчас находится на весьма скромном уровне, Жиган справляется.
— И что вы знаете об этом?
— Буду честен — только в общих чертах. Скорее всего, это препарат на основе плесени. Вы просили участвовать в этом герра Манассеина, который опубликовал статью о подобном веществе. Он заявил, что вы украли все. Из-за того, что работали под руководством его коллеги, профессора Талля. Но мы пришли к выводу, что это новая разработка. Наш источник сообщил, что Август Талль никогда не возвращался к этой теме.
Дорогая редакция, как мне можно вернуть веру в человечество? Швейцарские химики в курсе всего, что и кому я говорил, даже про содержание таинственного архива Талля имеют представление. Хотя, если совсем немного подумать, я знаю, о ком они. Круг подозреваемых слишком узок.
— На вашем месте проверил бы несколько раз всё, что рассказывает фрау Талль. Иногда она принимает желаемое за действительное. Сказал бы, довольно часто.