вы порекомендовать, как всё обставить?
– И что вы изобрели? – Интереса не появилось даже капли. Ну да, сейчас таких прожектеров вагон и маленькая тележка. Просителей как бы не больше, чем на благотворительность. И все поголовно убеждены в финансовом успехе.
– Средство от инфекций. Пневмония, гнойные поражения кожи, заболевания кишечника. Есть даже успех в лечении холеры. На уровне лабораторных исследований, но…
Ой, зачастил. Спокойнее надо. А то будто мне надо за минуту рассказать все, да при этом убедить. Дышим ровнее. Пауза, и только потом продолжить. Ровно, спокойно. Я не жулик, точно знаю, что дело стоящее.
– Производство довольно недорогое, есть расчеты, – продолжил я. Понять, слушает меня Пороховщиков из вежливости или и в самом деле ему интересно, пока не могу. – Готов предоставить результаты исследований с различными микроорганизмами. И, естественно, повторить их. Формула и технология – после заключения сделки. Нужны надежные партнеры. С деньгами.
Наконец-то! Хоть какая-то эмоция! Ну да, раз я уже все проверил и готов до сделки все продемонстрировать… Даже если и ошибка, в любом случае это не умозрительный эксперимент, а проделанная работа. И слова о недорогом производстве тоже роль сыграли.
– Я не принимаю участия в производстве лекарств, – чуть подумав, ответил Александр Александрович. – Мне трудно говорить о перспективах. Вы верно сказали, что надо все проверить и показать. Но людей таких я знаю. Братья Крестовниковы из Казани, старший, кстати, недавно в Москве дом купил, переехал. У них большое производство при аптеках, своя химическая фабрика. Знаком по английскому клубу с управляющим Тентелеевского завода. Готов поговорить. И даже оказать юридическую помощь, дам задание своим поверенным…
Пороховщиков достал из кармана пиджака записную книжку, черкнул в ней карандашом. Вырвал листок, подал мне. Ага… контакты поверенного.
– Я готов оплатить их услуги, – влез я в паузу.
– Рано пока об этом, – отмахнулся Пороховщиков. – Хочу предупредить: гарантом сделки я выступить не смогу. Сами. И только потому, что это не мое дело. Вот задумаете строить что-то, обращайтесь. Лучшие условия предоставлю.
– Я и на такую помощь не рассчитывал, если честно.
– Ну, я рад разочаровать вас в этом, – наконец улыбнулся мой визави и, попрощавшись, ушел.
– Женя, о каком лекарстве шла речь? – Вика приступила к допросу, едва за Пороховщиковым закрылась дверь. – Ты мне ничего не говорил.
– Не готово еще, потому и молчал. Дал немного денег студентам, они по моей просьбе выделили вещество, проводят опыты. Вот когда удастся довести до ума, тогда и новость получилась бы.
– Ты что-то скрываешь!
Ого, такое мне не очень нравится. Мы даже не женаты, а девушка требует отчета. Надо бы аккуратненько ее с этого пагубного для отношений пути свести.
– Никаких тайн! – Я поднял руки в традиционном мужском жесте «сдаюсь на милость победительницы». – Не было смысла рассказывать. Вот представь: я бы прожужжал тебе все уши, какое великолепное лекарство придумал, да как хорошо будет, когда его запустят в производство. А потом – пшик. Ничего не получилось. И получил бы я таким образом репутацию пустозвона. А я слишком дорожу нашими отношениями, чтобы допустить такое. Тем более когда на горизонте маячит знакомый нам прокурор.
Я засмеялся, Вика – тоже. Потом девушка задумалась, даже начала кусать краешек карандаша.
Эх, милая, у меня стаж семейной жизни, в том числе и не очень удачной… Да ты живешь меньше! А уж такие обвинения… Третий класс, вторая четверть.
– Может, чай поставить? – прервала паузу Вика, переводя разговор на бытовую тему.
– Нет, мне сейчас к пациентке надо, – отказался я. – Вернусь часа через два, наверное. Или даже позже. Так что пусть Кузьма тут уберется, и закрывайте. Нечего тебе мерзнуть, сегодня приема не будет.
Дверь у Бестужевой открыла служанка. Пожилая, приземистая, с широким некрасивым лицом, да еще и косолапящая, что выяснилось, когда она меня к хозяйке в комнату провожала. Мне, впрочем, тоже похвастать можно алкоголиком-неряхой. Взвода смазливых горничных, возглавляемых дворецким, в наличии пока нет. Некогда завести.
Антонина Григорьевна встретила меня в полумраке. Сидела, как призрак, в углу, в тени. Навстречу не поднялась. Да что там, даже на мое приветствие едва головой кивнула. Недовольна, наверное. Ожидала, что все брошу и начну заниматься ее вопросом? Ладно, эмоции пациентов – не самое главное, что должно беспокоить врача.
– Я, госпожа Бестужева, с новостями, – начал я.
– Хорошими ли? – Голос у нее поглуше стал. Или просто не разговаривает почти? Сидит тут совой в углу и жалеет себя?
– Можно сказать и так. Я выяснил, кто лучший специалист по дефектной хирургии в России. Получил рекомендации к нему от авторитетных врачей. Вы можете связаться с доктором Волковичем в Киеве и согласовать время операции и прочие подробности. Вот адрес. – Я положил на край стола картонный прямоугольник. – Рекомендации от доктора Боброва из Московского университета.
Получить сведения о специалисте, а плюсом рекомендацию, чтобы там не тягомотили, было делом простым. Сан Алексеич был в полном восторге от техники сердечно-легочной реанимации и в такой малости отказать не мог. Ничего, то ли еще будет на операции!
– Благодарю вас, – будто нехотя сказала Бестужева. – Но я так и не получила ответа на вопрос: а дальше что? Сейчас подлатают, а через год еще где-нибудь кусок отвалится. Мне жить хочется нормально, на люди выйти!
Ну всё, слезы полились. Что-то мне себя жалко стало, дай, поплачу немного. Я-то тут при чем? Чудес не обещал, что могу – сделаю. Впрочем, пора в атаку, рыдания начали затихать.
– Не буду скрывать, Антонина Григорьевна, сифилитический процесс поразил многое в вашем организме, но есть и надежда…
Ну конечно, все слезы – фикция. Ишь, подобралась, голову вперед вытянула. И всхлипывать перестала.
– Я уже вам рассказывала, что перепробовала многое. Наверное, все, что могли предложить. Не помогло.
– Речь идет о совершенно новом, широкой публике неизвестном. Не буду скрывать, метод лечения радикальный и неопробованный. – Вот так, жесткими рублеными фразами, чтобы в мозги впечатались. – Но результат… обнадеживающий.
– Я вас слушаю. – Вот и голос теперь тот же, глубокий, чуть просящий.
– Мной разработана метода, при которой возбудитель сифилиса погибает в организме.
– Но… его ведь еще даже не нашли! – почти прошептала Бестужева.
– И ничего страшного, – успокаивающе заметил я. – В эксперименте заражение не произошло, способ оказался действенным.
Да, врал я напропалую, но где, извините, я буду ставить опыты? И на какие шиши? Было бы, конечно, неплохо собрать кучку свежих сифилитиков с той же Хитровки, да и жахнуть им серы полные задницы. Но финансы… поют известно что. Вот разбогатею на Бестужевой, тогда и поставим опыты на настоящих добровольцах.
– Я готова. Что надо делать?
– Я сделаю вам инъекцию. Весьма болезненную…
– Да что вы знаете о боли? Нашли чем испугать!
– Хорошо. После укола у вас несколько дней будет лихорадка. Но после нее болезнь прекратится. Вам останется только бороться с последствиями.
– Сколько… времени это займет?
– Неделю, не больше. Но сначала надо сделать лекарство.
– Дайте мне знать, когда. Я согласна.
– Надо будет подписать…
– Что угодно. Я сделаю это. И с оплатой… не беспокойтесь. Вы будете довольны.
Легко сказать. Во-первых, у Бестужевой говорить о результате можно будет примерно через полгода, когда не возникнет новых осложнений. Ничего, подождем. К тому времени можно и на обычных больных эксперименты закончить.
А пока надо сделать лекарство. В обычной аптеке. Просто выписать рецепт. Да, смеси такой в продаже нет, но все составные части имеются. То есть мой рецепт в работу примут и препарат сделают. Мало ли что врач нафантазировал.
Рецептурные бланки у меня есть. Врачебная печать нашлась после того, как я заставил Кузьму отодвинуть кровать и приступить к прополке травы, которая там успела вырасти. В углу и лежало искомое. Пишем.
Эх, как давно я не выписывал вот такие рецепты! Пожалуй, с тех пор, как закончил изучать фармакологию в институте. А потом – только готовые формы. Да и аптеку, которая сделает лекарство вот так, по заказу, в двадцать первом веке, наверное, и не найти.
Ладно, ничего сложного. Вот тут число, ничего выдающегося пока. Далее, в отличие от советских рецептов, сразу лекарство. Ну, пожалуйте. Знакомое всем врачам начало, Rp., «возьми». И поехали. Мастерство не пропьешь, особенно если с помощью справочника. Все на латыни, до последней запятой. Серы очищенной мелко молотой две десятых грамма. Масла персикового до десяти граммов. M.D.S. – смешать, выдать, обозначить… Да пусть будет «согласно назначений врача». Фамилия пациента. Допустим, Невстроев, Кузьма, значит. Должен ведь этот пьянчуга хоть иногда быть полезным!
Глава 15
«Москва, 3 января. Возмутительный случай произошелъ въ ресторанѣ г. Пороховщикова “Славянскій базаръ”. Купецъ первой сотни П., постоянно проживающій за границею, будучи въ пьяномъ видѣ, столкнулся на входѣ съ дочерью покойнаго профессора Т. и не принесъ извиненія за грубость. Бывшій тамъ же приватъ-доцентъ Б. вступился за честь дамы, произошелъ инцидентъ. Дѣло разслѣдуетъ полиція».
На обратном пути я купил «Ведомости», пока ехал, прочитал о подготовке к крещенским купаниям, новости из жизни царской семьи. В самом углу второго листа обнаружил и себя. В качестве приват-доцента Б. Похоже, у Пороховщикова где-то среди сотрудников прилично так «текло», иначе откуда репортер чужой газеты смог разузнать наши с Викой данные? Интересно, а кто такой купец П.? Александр Александрович ни словом о нем ни обмолвился. Сказал, что полиция занимается.
Несмотря на морозы, все присутствия работали, и я решился на серьезной разговор с Еленой Константиновной, велел кучеру ехать в Хамовники.