С запуском и прочим разобрались быстро. Да и с чем там возиться, если честно? Даже, блин, горбатый «Запорожец» по сравнению с этим изделием — вершина технической мысли. Хотя кроме вытяжного вентилятора, там в движке всего три детали было. Зато «Бенц» — красавчик. Сразу видно — элитная вещь, ни разу не ширпотреб. Меллер довел всё до совершенства, добавил крышу, чтобы осадки не мешали. А вот до переднего бампера и рулевого колеса не додумался.
Кстати, и эти экземпляры попались мне, можно сказать, по случаю. Готовили их под заказ, до ума доводили как бы не по месяцу каждый. А потом у покупателя очень кстати случился форс-мажор. И появился Жиган. Есть у меня подозрения, что форс-мажор с хитрованцем может быть связан, но вслух я их не озвучиваю. Меньше знаешь, крепче спишь. Отказались от покупки, и всё тут. Мало ли что там приключилось.
А вот и будущий водитель, легок на помине. Изготовители руля явно вдохновлялись корабельным штурвалом. Красное дерево с полировкой по ободу, латунные радиусы. Всё блестит и радует глаз. Жиган покрытие с ближней машины сдернул, полез с гаечным ключом. Удивляюсь даже, как быстро он к железякам прикипел. И не слесарил до этого, с механиками всякими не работал. И не тянуло, как он сам рассказывал.
— Сейчас прикрутим это дело, — начал приговаривать он, раскручивая гайку. — Всё по размерам сделали, не подвели. Второй, сказали, через неделю изготовят, надо только дать знать, что изменений никаких. Наверное, опустить руль немного, удобнее будет…
— Садись, поедем на Моховую, — велел я. — Заодно и посмотришь, как управлять.
По двору пару кругов я уже делал, думаю, по полупустой Сергиевской как-нибудь выеду. Завели тарахтелку, дождались прогрева двигателя, и поехали. Прав Жиган, надо опустить руль, не очень удобно. Но это вообще не проблема, за пару часов сделают, кузнецов со слесарями хватает. Заправочные станции, кстати, сейчас в аптеках. Именно там продается керосин, который заливают в машины.
Посмотреть на диковинку вышли все. Наверное, персонала внутри больницы и не осталось никого. Даже посуровевшая с обретением новой должности Ельцина появилась на крыльце. Впрочем, тут же развила бурную деятельность и разогнала всех по местам традиционными для любого начальника воплями про тутвамнецирк и пошлиработатьсолнцевысоко. А ее слушаются — желание посмотреть на меня, красивого, восседающего за рулем автомобиля, сразу и массово пропало.
— Здравствуйте, ваше сиятельство, — поприветствовала она, приблизившись на положенные этикетом три шага.
— И вам не хворать, Зинаида Яковлевна. Как обстановка?
Шутливый тон Ельцина не поддержала. Я заметил, на работе она даже не улыбалась, наверное. Да и Тубин докладывал, что ни с кем она не сблизилась, со всеми ровно. А ты, полицейская морда, с кем вась-вась разводишь? А с другой стороны, у нас сейчас замечательный период, когда самый большой секрет — это бухгалтерская отчетность. А если Феррейн и узнает, сколько я зарабатываю, то мне его не жалко.
— Вам телефонировал барон Фредерикс, пригласил прибыть в яхт-клуб на Большой Морской. Сказал, что дело не требует отлагательств.
— Благодарю, Зинаида Яковлевна. Хорошего вам дня!
На ловца, как говорится, и зверь. Надо будет только Владимира Борисовича на улицу вытащить, а там дело техники, если Старицкий не соврал.
До яхт-клуба домчались за жалких двадцать минут, быстрее лихача. Конные экипажи, в большом количестве оставленные позади, явно уронили на мостовую повышенный объем органических удобрений высшего класса. Об этом восторженными криками мне поспешили сообщить извозчики. Любит наш народ технический прогресс.
Оставил в машине пребывающего в нирване Жигана и пошел внутрь. Расскажи кому в двадцать первом веке, что без проблем припарковался в центре Петербурга, не поверят. А тут запросто. Блин, надо спросить швейцара, нет ли у него родного брата тех же статей. Поставлю на входе в особняк на Сергиевской, чтобы вот так брезгливо-угодливо смотрел на всех и спрашивал «Чего изволите?», будто к нему просители явились.
— Князь Баталов, по приглашению барона Фредерикса, — произнес я секретный пароль.
— Прошу, ваше сиятельство, вас проводят, — снова поклонился швейцар, чуть поглубже на этот раз.
Хороший кабинет у командора яхт-клуба. Любых гостей не зазорно принимать. И вид отсюда прекрасный — на Большую Морскую. Вот так сидишь, винишко попиваешь, смотришь сверху вниз на гуляющую публику, завистливо взирающую на твое окно, и радуешься жизни.
— Здравствуйте, Владимир Борисович! — поприветствовал я командора. — Как только доложили, что вы телефонировали, сразу примчался.
— Надо срочно написать заявление с просьбой о приеме. Завтра внеочередное заседание, очень удобный случай провести ваше членство, — порадовал меня Фредерикс. — Работа сделана, остались формальности. Так что к пяти вечера милости прошу. Надеюсь, всё пройдет хорошо.
— Благодарю, очень приятная новость.
— Присаживайтесь, чайку откушаем, как раз заварился.
— Извините, не переоделся, автомобиль осваивал, запылился, наверное.
Ну вот, наконец-то ввернул в разговор пусковой крючок.
— Приобрели? — с совершенно неискренним равнодушием спросил Фредерикс.
— Да, из вашего окна хорошо виден, — сделал я подсечку.
— Постойте, это… «Бенц Вело»? А что там за круг над сиденьем водителя?
Я улыбнулся. Заглотнула рыбка крючок.
— Специальное рулевое колесо. Приделано к тягам.
— Ого! Сами переделывали? Какой красавец! Вы не против, если я на него поближе взгляну?
Да уж, пожалуй, Старицкий даже преуменьшал степень автомании своего начальника. Владимир Борисович разве что не через ступеньку прыгал, сбегая по лестнице. Барон возле «Бенца» был подобен токующему глухарю. Он обошел машину, с какой-то любовью трогая ее, чуть не поглаживая. Страсть. Государевому чиновнику как бы не совсем комильфо, так на него воздействовать можно, но что сделаешь — слаб человек.
— Привезли из Москвы, с индивидуальной отделкой, — попытался отвлечь я целого товарища министра от стремления слиться в экстазе с изделием немецкого автопрома.
— Вы позволите, я проеду немного на этом автомобиле?
Ой, как удобно вышло. Сам попросился.
— Если навык имеется, то почему нет? Здесь только приноровиться к управлению. Думаю опустить немного…
— Да садитесь уже, князь! — нетерпеливо оборвал меня Фредерикс. — Давайте, кружок сделаем по городу!
На барона посмотришь, и не скажешь, что ему скоро пятьдесят восемь. Для конца девятнадцатого века — почти патриарх. Раскраснелся, привстал, усы на ветру развеваются. Сумасшедшая скорость — двадцать километров. Мы и проехали всего ничего — до Невского, повернули к Дворцовой площади, по набережной до Медного всадника, и снова вернулись на Большую Морскую.
— Зверь, а не автомобиль! — с восторгом воскликнул Владимир Борисович, с сожалением покидая водительское место. — Так и ездил бы!
— Не вижу препятствий. Я ведь два экземпляра приобрел. Цена подходящей оказалась. И это не подарок! — задавил я в зародыше протест, рождавшийся за покрасневшей вмиг физиономией барона. — Я вам даю его покататься. Как автолюбитель своему товарищу. Пока не надоест. Или я вдруг решу, что он мне самому нужен. Обслуживание, конечно же, за ваш счет. Владимир Борисович, ну сами подумайте, что это за взятка? Для коллежского секретаря — да, а товарищу министра, извините, оскорбительно такое предлагать. Да и какие преференции от вас я могу получить? Мундир новый? Или нитки для золотого шитья сверх положенного? Наши интересы ни в чем не пересекаются, так что не переживайте.
— Но я в сомнении, как-то это неожиданно…
— Не думайте даже. Просто пользуйтесь. Сами же учили, что хорошему человеку приятное делать намного комфортнее.
Не взятка, а бесплатный лизинг! Понимать разницу надо.
Домой возвращались как в анекдоте — не знаю, кто это, но водителем у него барон Фредерикс. Будет что Жигану на старости лет рассказать. Домчали до Моховой, и попрощались. Естественно, не обошлось без приглашения на ужин. Как же, особняк на углу Почтамтской и Конногвардейского переулка снаружи видел, а внутри не сподобился побывать. Больших приемов Владимир Борисович не устраивает, а просто так к нему не попадешь. Но теперь у меня пропуск есть.
Хитрованец побрел на Сергиевскую, к оставшемуся «Бенцу». Переживать смысла не вижу, пускай доделывает как надо, а не наспех. Чтобы лучший экземпляр был в моем владении.
Успел зайти в квартиру и переодеться — звонок. Эх, забыл сказать, что меня нет дома. Только и надежды, что адресом ошиблись. Но точно не доставка, те с парадной лестницы не беспокоят.
— К вам, барин, поляк какой-то, и не выговорить фамилию, прости господи, — перекрестился Прохор.
— Проси. Самовар подай сразу.
Знаю я только одного уроженца Царства Польского, фамилия которого может стать настоящим шиболетом. И точно, не ошибся.
— Здравствуйте, Степан Карлович, — встретил я своего гостя. — Очень рад, что вы зашли. Присаживайтесь, будем пить чай.
Лицо Джевецкого было встревожено, испугался и я:
— Надеюсь, с лодкой все в порядке?
— О нет, беспокоиться не стоит, работы идут по плану. Я по другому поводу. Право, даже не уверен…
— Послушайте, бросьте эти экивоки. Пришли, значит, надо. Вы меня не стесняете вовсе. В конце концов, мы с вами работаем.
— У меня к вам просьба, — сказал Джевецкий. — Относительно вашей главной профессии. Один наш товарищ, лейтенант Яковлев, ваш полный тезка, кстати, болен. Никто не может даже выяснить толком, что за недуг у него. Очень светлая голова, он разрабатывает двигатель внутреннего сгорания, имеет награды, в том числе и международных выставок. Не могли бы вы его осмотреть и проконсультировать?
— Если это ваш товарищ — конечно, посмотрю. Но настолько я понял, ситуация не срочная? Двадцать минут, пока мы перекусим, ничего не изменят? А потом поедем. Далеко?
— Не очень, на Большой Спасской, он живет при чугунолитейном заводе.