– Давайте поедем в яхт-клуб, там поужинаем. Одеты мы вполне пристойно, даже домой заезжать не будем.
– Ну нет. В таком платье – и в ресторан? Хочешь, чтобы меня там с кухаркой сравнивали?
Пришлось ехать переодеваться. Как по мне, снятое платье от надетого отличалось мало. Но у дам свои тайные знаки, недоступные для понимания грубыми мужланами.
Яковлева я провел, как своего гостя, сразу в курительной представил почтенной публике. И это был фурор! О попытке полета уже знали – слухи по столице разносятся быстро, и на инженера сразу насели со всех сторон. Кто пилотировал, что за мотор, когда следующий полет… Под это дело я прорекламировал наш совместный завод, обмолвился, что есть свободные паи, подписка продолжается, желающие войти в акционеры могут поговорить приватно с инженером, но требуется одобрение всех пайщиков. Что тут началось! К Яковлеву чуть ли не очередь собралась. Не все поголовно, некоторые скептически хмыкали и отходили в сторону, но с дюжину человек заинтересовались деталями.
Агнесс пошла в дамскую комнату припудрить носик, а я бочком, бочком, и направился сразу в зал ресторана. Где нацелился на столик у окна, чтобы, попивая кофе после обеда, любоваться на гуляющих по Большой Морской. И тут меня окликнули. И не пошлешь ведь – Великий князь Александр Михайлович.
– Евгений Александрович! Присаживайтесь, поужинаем вместе.
– Ваше императорское высочество, – поклонился я. – Мы с женой и товарищем. Удобно ли?
– Удобно – великий князь махнул рукой официанту. – Давно хотел познакомиться с вашей супругой. Жаль, конечно, что не довелось побывать на свадьбе. Рассказывают, что фейерверк был какой-то невообразимый.
– Да, соседи вызывали пожарных четыре раза.
– Тогда, конечно, жаль вдвойне, – засмеялся Александр Михайлович и встал из-за стола. – А эта очаровательная дама?.. Она?
Повернулся и заметил Агнесс. Она стояла у входа и, очевидно, ждала, когда я освобожусь. Или спешащий к ней метрдотель проведет к столику. Мы подошли к ней.
– Дорогая, позволь тебе представить: его императорское высочество Великий князь Александр Михайлович.
– Княгиня, – встопорщил усы в искренней улыбки мой собеседник и поцеловал ручку Агнесс. – Рад знакомству. Прошу, без официоза, просто Александр Михайлович. Позвольте пригласить вас за мой столик.
Даже странно, что он один, без компании. Ждет кого-то? Зачем тогда нас приглашает?
– Почту за честь, – улыбнулась моя жена.
– Говорят, вы были на испытаниях воздухоплавательной машины? – без предисловий спросил Великий князь, стоило нам только сесть. Даже меню не принесли еще. Нет, все-таки столица – маленький город. Все всё знают. Чихнешь на Большой Морской – на Васильевском пожелают здоровья.
– Трудно назвать это полетом, – сказал я. – К тому же меня пригласили уже после финала, когда от аэроплана осталась куча обломков. Пилот выжил, получил травмы. В общем, пока хвастаться нечем.
Сначала шел легкий разговор ни о чем, но потом подошел инженер, я познакомил князя с Яковлевым. На столе сразу появилась бутылка шампанского. Выпили за будущие успешные испытания планера, потом за аэронавтику в целом. Александр Михайлович дал пару ценных советов насчет связей с Гатчинской воздухоплавательной командой. Оказывается, с прошлого года капитан Кованько проводит полеты на воздушных шарах и даже планирует закупить за счет бюджета военного ведомства французский дирижабль.
– Я имел обстоятельную беседу с Александром Матвеевичем, – внезапно произнес Яковлев. – Он приезжал ко мне на завод.
– И что же? – удивился Великий князь. – Договорились о сотрудничестве?
– Если на то будет воля военного министерства, – развел руками инженер. – Сам капитан – человек прогрессивных взглядов, много чего подсказал по воздушному винту, тросам управления аэроплана…
– Он, кстати, очень хотел встретится с вами, Евгений Александрович, – Яковлев повернулся ко мне. – Александра Матвеевича заинтересовала ваша схема с винтом спереди самолета, а не сзади. Ведущая европейская мысль идет в другую сторону.
– Пусть себе идет. У России собственная колея.
За исконно-посконный путь пришлось поднимать отдельный тост. После которого раскрасневшийся Александр Михайлович пообещал посодействовать Кованько и Яковлеву в военному ведомстве:
– Уверен, сейчас бюджет министерства позволяет расширить отряд в Гатчине. Да и подальше от любопытных глаз испытания проводить удобнее!
– Если выгорит с Ванновским, – теперь уже я принялся инструктировать Яковлева, – сразу объявляйте в армии первый набор в воздухоплавательную школу. Зовите Жуковского в преподаватели. Надо все с самого начала поставить на правильную основу.
– Вы полагаете, России понадобится так много авиаторов, что их надо учить, как в школе?! – удивился инженер. Агнесс с великим князем тоже с любопытством на меня посмотрели.
– Уверен. Джинн из бутылки выпущен. Мощность моторов будет расти, принципиальная схема расположения винта, рулей управления тоже уже известная. Несколько неудачных попыток и вот, над нами уже парит первый русский аэронавт, – я ткнул вилкой в окно.
Все вздрогнули, на автомате посмотрели в голубое небо. Там, расправив крылья, нарезали круги питерские чайки.
– И хорошо бы нам, в кои-то веки, быть впереди всей Европы! – резюмировал я.
– А если Ванновский откажет в помощи?
– Дам на школу и дальнейшие изыскания собственные средства, – я переглянулся с Агнесс, та мне покивала.
Финансами у нас заведовала супруга, я дал доступ княгине к банковскому счету, специально для нее открытому. И надо сказать, это было удачное решение – немецкая основательность, помноженная на свободное время, привели к тому, что деньги теперь работали и приумножались. Жена размещала свободные капиталы на депозитах, даже покупала векселя и облигации надежных эмитентов на бирже.
– Завтра же визитирую министра и договорюсь насчет гатчинского отряда, – великий князь прихлопнул рукой по столу. Жалобно звякнула посуда, окружающие вздрогнули.
Глава 8
ХРОНИКА. Вчера у насъ была приведена замѣтка изъ «Новостей» о «чудодѣйственномъ» средствѣ отъ рожистаго воспаленiя. Такихъ средствъ оказывается нѣсколько. «Такое средство извѣстно и в моей семьѣ, – пишетъ намъ г. А., – это свѣтящiйся ивановскiй червячекъ. Стоитъ его растереть между руками или натереть на платокъ и прикоснуться имъ къ рожистому воспаленiю, и оно пройдетъ. По словамъ моей матери, деревенскiе шарлатаны пользуются этимъ средствомъ при наговорахъ отъ рожистаго воспаленiя. Обратили ли вниманiе на это представители медицины – не знаю, но на всякiй случай не мѣшало бы этотъ секретъ изслѣдовать».
ВНУТРЕННIЯ ИЗВѢСТIЯ. «Жизнь и Искусство» сообщаетъ, будто одному изъ кiевскихъ фотографовъ-любителей удалось вполнѣ разрѣшить задачу полученiя негатива окрашеннаго во всѣ цвѣта, въ какiе окрашенъ сфотографированный объектъ.
СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. При вскрытiи кружки, находящейся по Петергофскому проспекту, у дверей прiюта «Ясли», въ ней оказался сторублевый кредитный билетъ. Правленiе прiюта приноситъ благодарность неизвѣстному жертвователю.
Что такое личная жизнь публичных людей, в России образца 1897 года мало кто подозревает. В императорском яхт-клубе – точно. Ко мне трижды в течение непродолжительного времени подкатывали разной степени знакомости личности с вопросами о предстоящей операции с участием цесаревича. Всем я вежливо указывал направление желаемого движения. В министерство двора, можно непосредственно к Воронцову-Дашкову. Или к его императорскому величеству. А у меня, извините, врачебная тайна. У одного особо настырного господина я поинтересовался, как бы он сам реагировал, расскажи я в курительной детали лечения парапроктита у вопрошавшего. Всё равно не доходит. Хоть не ходи сюда обедать, честное слово.
Нет, доклады известно кому мы составляли, все промежуточные результаты озвучивали без прикрас. И все риски даже несколько преувеличивали. Это вам не победные реляции к очередной памятной дате, в такой ситуации любая шероховатость может иметь очень нехорошие последствия. Но самодержец во время приемов только кивал молча, напутствуя нас на продолжение работы. Принимал к сведению, если переводить с человеческого на канцелярит. Даже дату прибытия пациента нам не сообщали. Мне – так точно.
Его Императорское Высочество Наследник Цесаревич и Великий Князь Георгий Александрович прибыл в столицу Российской империи двадцать седьмого марта. Через день после празднования дня рождения министра здравоохранения. В этом году Николаю Васильевичу исполнился шестьдесят один, и, в отличие от прошлогодних юбилейных торжеств, отмечали довольно скромно, в узком кругу.
Я долго думал над подарком. Дело тонкое. Подарить набор инструментов? Человек от работы уже мог и устать. Что-то для отдыха? Намек на желание отставки.
По моей просьбе Жиган нашел артиста, который мастерски имитировал чужие голоса. Огромного таланта человек, пока не пьет. Так что оставалось уловить тонкий момент между пробуждением и похмельем, продемонстрировать голос Николая Васильевича, для чего я с утра пораньше завел с ним беседу на улице, и записать на восковой валик фонографа шуточное обращение к служащим министерства и всем медицинским работникам. О разрешении дневного сна на рабочем месте, пятикратном повышении жалования и обязательном отдыхе раз в году на морском побережье.
С серьезным подарком я тоже определился. Хорошо, когда деньги есть, и можно запросто купить пейзаж кисти Левитана. Я не очень большой ценитель живописи, а мой начальник – наоборот. Так что угодил. С шуточным обращением – как бы не больше чем с картиной. Смеялся весь Совет министров.
День приезда Георгия Александровича пришелся на субботу. Так как среди участников лиц иудейского вероисповедания не нашлось, в тот же день провели и первый консилиум. С участием всех заинтересованных участников. Состояние пациента было признано способным перенести оперативное вмешательство подобного масштаба. По крайней мере, Великий князь хорошо питался и проживал в комфортных климатических условиях.