Не проехав и километра, он все-таки утонул в снегу и не мог сдвинуться с места. Его вездеход упрямо рычал, крутился на месте, но толку никакого.
– Ну, давай же, дурацкая колымага! Ни черта эти военные не могут!
Он бегал кругом, ища, что бы подложить под утонувшие колеса. Но вокруг был только снег. Он ругался, кричал, и не знал, что в ангаре его дома стоял крошечный, легкий вездеход. А его гусеницы были созданы для езды по таким сугробам. Да и откуда ему было это знать! Оставалось два варианта – назад, чего он не хотел или вперед.
– Вперед! Но тогда придется бросить вездеход и пересесть на снегоход.
– Только вперед!
Но придется оставить кислород, бензин и еду!
– Значит, он бросит все!
Дальше ехал по крутым склонам по направлению на север. Это было ужасно! Иногда казалось, что его скутер вот-вот перевернется, кувырком покатится вниз и утащит и его за собой, но иного выхода не было. Скорость теперь была маленькая, кислорода оставалось всего на два часа. Один час он уже истратил на первые километры пути.
– Как медленно!
Еще полчаса ему понадобилось, чтобы понять – скоро наступит точка «невозврата». У него не останется воздуха, чтобы вернуться назад, а до цели может не хватить и кислорода, и топлива, чтобы выехать из зоны заражения. А закончится ли она, эта зона – он не знал.
– Что делать?
Наверное, с самого начала нужно было спускаться на вездеходе, объезжая горный массив по долине – но это был крюк километров двести. Поэтому и решил идти напролом. Тем более что там внизу когда-то были города, а что было сейчас – он мог только догадываться – и вспомнил картинку со спутника. Посмотрел на счетчик радиации. Она значительно снизилась, значит, направление было выбрано правильно! Успеет ли? И вдруг его скутер, соскочил с огромного валуна, повалился на бок. Через какое-то время он пришел в себя. Ничего страшного не случилось, он ничего себе не сломал, но дальше ехать смысла не было.
Он был в ярости. Не повезло! Он терпеть не мог возвращаться! А вдалеке открывалась желанная, зовущая даль – занесенная, заснеженная колея, по которой он мог уйти отсюда. Уйти навсегда! Неужели возвращаться? Неужели он не сделает ЭТО?… Но рисковать не было смысла. Он в последний раз оглянулся на расщелину в горах.
– Нет! Сегодня был не его день!
Потом поставил снегоход на полозья и повернул назад. Возвращался по старым следам. По дороге попрощался с, увязшим в снегу, вездеходом и уже без приключений добрался домой.
– Домой? Чертова тюрьма!
Она смотрела на него, словно приглашая войти и сдаться. Она издевалась над ним! Он бросил на улице бесполезный снегоход и вошел в здание. Как он был взбешен! Какая неудача! Теперь придется ждать дни, может быть, недели, пока этот чертов снег растает. А зима как назло была снежная. Это была самая снежная зима за три года его пребывания здесь.
– Проклятое убежище его не отпускает!
Он ходил по этажам, с ненавистью на все взирая.
– Какие-то грядки!.. Тренажерный зал!.. Цветы!.. Санаторий для душевнобольных!
Он носился по этажам, пинал ногами ни в чем невинные клумбы. Они падали, земля сыпалась на пол, цветы ломались. Топтал никчемные кусты. Оказавшись наверху, увидел рояль. Захотел взять в руки топор, но что-то его остановило. Наконец, успокоился, вернее, смирился, упал на диван и долго смотрел на небо. Смотрел сквозь прозрачные соты, словно сквозь решетку на заходящее солнце, на вершины гор…
– Как он был близок к побегу! Оставалось только ждать.
Птица по-прежнему лежала на крыше, а ее огромные крылья распластались по поверхности.
– Вот бы ему такие! Она прилетела на них сюда, а он улетел бы отсюда! Сбежал бы навсегда! Но где их взять?
И снова удивительный дом радовал его. Снова он делал ему подарок!
– Крылья! Они у него есть!
Он вспомнил, что внизу находился огромный ящик с дельтапланом. Он три года там стоял и ждал! Именно его сейчас так не хватало! Это было чудо!.. Но, это безумие! Он всего несколько раз в жизни пробовал летать, да и то с инструктором. Делал это над морем, а здесь были горы и снег! Но остановить его было невозможно.
Спустившись вниз, распаковал коробку с летательным аппаратом. Долго изучал инструкцию. Ничего нового – модель, похожая на ту, на которой он летал раньше. «Легко управляется». «Бензина хватит на пятьдесят километров». Еще он возьмет небольшую канистру. Больше ничего не нужно, только запас бензина и все! «Летать можно при умеренном ветре». А за окном был полный штиль. Теперь он готовил его к полету. Саму раму он соберет на улице, а завтра будет новая попытка, теперь уже окончательная, с одним билетом и только в один конец!
Зпрождался замечательный, солнечный день. Ни дуновения, ни ветерка. Сегодня все было для него – для человека с его безумной идеей. Здание аккуратно выпустило его на улицу, не задело своими шлюзами длинные хрупкие крылья, посмотрело, не забыл ли чего этот безумец, все ли продумал, и аккуратно закрыло за ним дверь. Потом погасило свет, отключило, теперь уже ненужное, оборудование, и только где-то внизу работали холодильники, а на верхних этажах иногда включалась вентиляция.
– Вдруг Он вернется, вдруг прилетит и будет голодным? У него снова будет еда, ему будет, чем дышать.
Растоптанные кусты клубники и зеленого лука поднимались с земли, словно, отряхиваясь:
– Он так любил нас. Он скоро приедет.
А цветы шептали:
– Он польет нас, и мы снова распустимся для него.
И только рояль, его черный прекрасный рояль, одиноко и гордо молчал.
Эх, человек, человек! И почему не умеешь ценить то, что имеешь? И чего тебе не хватает для счастья? И есть ли оно вообще?..
Шаг, два, три! Большие крылья легко оторвали его от земли, поднимая к небу – огромному и голубому, которое он так любил! Его стеклянное убежище быстро уменьшалось в размерах и вскоре превратилось в маленький шарик. Блестящий, игрушечный шарик, заброшенный на вершины заснеженных гор. Он сверкал и переливался, пока не скрылся за верхушкой горы.
Он слишком высоко поднялся, и теперь нужно было спускаться ниже, облетая эти горы. Мотор четко урчал и успокаивал, крылья слушались малейших движений рук, легко выполняя повороты. Постепенно он свыкся с управлением и почувствовал себя уверенней. Уже получал удовольствие!
Какой восторг – брать новую высоту! Делать то – на что неспособен человек, иначе ему даны были бы крылья. Какое счастье – новая высота! Так бывает всегда, пока не упадешь. И пока не упадешь – восторг! Есть только два пути – лететь или не лететь. Если полетишь – неизвестно, вернешься ли, но если останешься – ничего не увидишь! Даже если свалишься, переломаешь кости, разобьешься вдребезги, все равно в последнюю секунду сможешь себе сказать – я ЛЕТАЛ! И если кометы светятся только потому, что летят, почему бы не попробовать хотя бы ненадолго жить со скоростью падающей кометы! А кто сказал, что они падают? Летят себе – и не знают когда этому придет конец!
Он оторвался от фантастического зрелища и взглянул на счетчик. Радиации не было! Он летел всего двадцать минут и за это время успел выскочить из зоны заражения. Здесь был чистый воздух! Была жизнь! А значит, столько времени он жил на расстоянии каких-то двух десятков километров от чистой земли.
Ветер обдувал его костюм от радиации, которую он нес за собой. А он летел над планетой, где больше не было войны, не было радиации! Летел к людям! Оставалось только их найти…
Заканчивалась гряда высоких гор, а вдалеке открывалась большая горная долина. Он хорошо знал это место – сюда он часто приезжал кататься на лыжах. Скоро внизу появится горнолыжная стоянка и подъемники. Вот поворот, а вон и долина. Он еще раз взглянул на счетчик – все было в порядке!
И тут резкий порыв ветра швырнул дельтаплан в сторону. Позади горы защищали его от ветра, а здесь он, уже не стесняясь, начал трепать и рвать на части его крылья. Нужно было срочно приземляться. Пятьдесят метров, тридцать, десять до земли. Ноги начинают цепляться за кромку твердого снега. Снова подбросило и снова вниз. И тут резкий порыв, как большая волна, накрыла его с головой и, перевернув, бросила вниз. А он спиной, лежа на крыльях, начинает скользить с крутой горы. Сам аппарат с мотором были поверх него. Он быстро расстегнул лямки на груди. Теперь его бросало из стороны в сторону. Все было вперемешку – крылья, мотор, человек – они катились вниз, ударяясь о камни. И вдруг он почувствовал, что под ним ничего нет!
Человек успевает за что-то ухватиться и повисает в воздухе, а дельтаплан под тяжестью своего веса летит в расщелину, куда он не может взглянуть. Наконец удалось повернуть голову. Он висел на отвесной стене, цепляясь кончиками пальцев за край обледеневшего камня. Спустя несколько секунд дельтаплан с грохотом нашел дно расщелины. А значит до низа горы были десятки метров. Он не мог посмотреть вниз – мешал шлем на голове. А сверху ледяной откос – совершенно гладкий и зацепиться было не за что.
Неужели эта гора ждала его всю жизнь и не давала погибнуть даже там? А теперь внизу этой расщелины ему приготовлена готовая могила. Одна рука соскользнула, и только несколько пальцев продолжали цепляться за жизнь. Сколько секунд осталось? Сколько секунд смогут пальцы подарить его жизни? Неужели это конец?
И тут что-то мелькнуло в глубине сознания: Мрачный подвал, из которого он так долго выбирался. Мучительное одиночество. Его сильное тело, бегущее по дорожке, залитой солнцем, где громко играет музыка. Крохотные ростки тянутся ладошками к яркому солнцу. И вода мощным потоком падает из водопадов вниз. А его душа вырывается из постылого тела и стремится, и зовет за собой. А цветы. Их много! Очень много! Целые поляны прекрасных цветов. И еще его музыка! Прекрасная музыка вместе со свободной душой поднимается и летит над войной, над разрушенными городами, маленькой голубой планетой, туда в космос!
– Как он мог предать все это?