Перед ним была еще совсем молодая женщина. Судя по возрасту ее дочери, ей не было и тридцати, но на ней лежала печать какой-то надломленности, и от всего пережитого возраст был неопределим – то ли молодая девушка, то ли, уставшая, зрелая женщина. «Бетти» – подумал он, – когда-то ее звали «Беатрис».
– Как эти люди пережили войну? – думал он, глядя на девочку, которая молча помогала матери. Они тем временем доставали из пакетов еду, выкладывая ее на стол, Бетти подошла к огню и поставила на решетку кастрюльку с рисом. Вскоре все сидели за большим столом. Стол был пластиковым, поэтому его миновала участь стульев и прочей деревянной мебели. На первое у них было месиво из пакетиков. Вода для этого бралась из снега, который таяли в большой кастрюле, а потом кипятили. На второе – большая тарелка вареного риса. Огромным ножом женщина резала тонкими ломтями хамон, и он порадовался, что люди когда-то умели так коптить мясо, что оно до сих пор сохранилось. Виднелась даже заводская бирка. Он попробовал – вполне съедобно! Таким же на вкус оказался твердый потрескавшийся сыр, который она отрезала от большой головки. В чем он не сомневался, так в ароматном кофе, который до сих пор сохранил свои качества. А на десерт было печенье и побелевший шоколад. Все это было из той прошлой жизни, но было вполне съедобным. Не спрашивая, она налила по стакану красного вина, которое от возраста стало только лучше. И тут он подумал – сколько еды осталось там на его горе.
– Давай! – коротко бросила она.
– За знакомство, – ответил он, и они выпили. Потом снова долго молчали. Наконец он спросил:
– А зачем ты сжигаешь свою мебель?
– Это не моя мебель, и дом не мой. Мы сюда перебрались недавно – с месяц назад, сразу же начались холода, а дров здесь нет.
– Можно я спрошу еще? – сказал он.
– Да.
– Откуда пришли сюда вы?
Она доела, стряхнула со стола крошки и ответила.
– Откуда пришли?… И запомни. Для других мы пришли оттуда же, откуда и ты. С востока. В тысяче километрах отсюда остались в живых люди…, много людей. Оттуда мы и бежали.
– Почему бежали?
– Там всем заправляют военные. Они установили свои порядки, оттуда трудно выбраться, но кому удается – бегут. Вот и мы ушли сюда… Говоришь – там, в твоем убежище много оружия?
– Да.
– Так вот! Не вздумай никому об этом говорить.
– Почему?
– Хватит оружия. Достаточно. Уже наигрались в войну. Ты меня понял?
– Да.
Больше она ничего не объяснила, видимо, не хотела, и он не стал расспрашивать. Захочет – расскажет сама.
– И последнее, Бетти, – снова заговорил он.
– Да? – Женщина сидела уставшая, напряженная, хотя сейчас бояться ей было нечего, видимо, она привыкла так жить – в постоянном напряжении.
– Можно тебя называть Беатрис?
Она удивленно на него посмотрела, что-то живое промелькнуло в ее уставших глазах.
– Да, Беатрис… Давно уже забыла об этом… Беатрис… – Помолчала и добавила: – Там от прежних хозяев осталась одежда. Поищи в шкафах, не спать же тебе в этом комбинезоне.
Тогда он и понял, что ему можно остаться на постой. А за окном начинало смеркаться. В горах солнце садится рано, в доме уже становилось совсем темно, и он был благодарен этой женщине за то, что она его приютила.
– Почему ты разрешила мне остаться? Ты больше не боишься меня? – почему-то спросил он.
– Бояться. За эти три года забываешь, что такое бояться… Оставила тебя?… Потому что целую вечность не видела, чтобы человек так по-идиотски улыбался… Извини.
Девочка засмеялась молчаливым смехом, и он снова улыбнулся…
Ему показали комнату на третьем этаже. В шкафу он нашел одежду. Когда-то здесь жил крупный мужчина и с размером не было проблем. Не было постели, в спальне было довольно свежо. Он надел свитер, ватные брюки, закутался пледом и улегся на холодный диван. Постепенно тело согревало его холодное ложе, и тогда он понял, как устал. А еще понял, что больше он не один. В другой комнате спала женщина и ее девочка, за окном видны были дома, над крышами из труб валил дым. Там тоже жили люди, шла жизнь, теперь и он был одним из них. Так и закончился первый день его новой жизни в этом новом мире.
Наутро, позавтракав, Бетти показала, где на стоянке находится магазин одежды, и он направился туда. Собственно, показывать ему не нужно было ничего – он бывал здесь раньше и теперь шел выбирать одежду. Дверь магазина была не заперта, колокольчик над входом гостеприимно встретил посетителя жизнерадостным звоном. Здесь был большой выбор горнолыжного снаряжения. Именно в это место он приезжал, когда начинал работать на новом объекте. Было это более пяти лет назад. Тогда он впервые поехал кататься в горы, и этот горнолыжный курорт оказался самым близким к объекту. Не удивительно, что тогда он заходил именно в этот магазин. С тех пор здесь ничего не изменилось. Теперь он медленно бродил по рядам, с интересом озираясь по сторонам. Все было, как прежде. Почему-то вспомнил, что тогда он купил белый комбинезон, перчатки и шапку. Купил дорого, на горе всегда дороже, чем внизу. А теперь та одежда находилась в его старой съемной квартире, где была радиация. Было это совсем в другом мире, другой жизни, и не имело теперь никакой цены. Было это так давно! Каково же было его изумление и радость! Вот он висит, тот самый белый комбинезон и белая шапка, как будто ничего не случилось и не было тех лет. И так захотелось обойти этот отрезок времени, надеть эти вещи и начать все с самого начала. Так и поступил. Посмотрел на себя в зеркало. То самое зеркало! Как когда-то, пять лет назад, оно отражало рослого мужчину в спортивном наряде, и ему стало хорошо и радостно, так бывает, когда возвращаешься в место, где ты был счастлив. Начать с самого начала, вычеркнуть все плохое и в этой одежде выйти отсюда, как будто ничего не случилось.
– Сейчас он возьмет лыжи, комбинезон, перчатки, шапку – и на гору!
По инерции подошел к кассе. Здесь никого не было. Все было бесплатно, в этом магазине он был совсем один. Но все равно было очень приятно, а колокольчик вежливо с ним попрощался.
– У тебя вид заезжего туриста! – воскликнула Бетти, разглядывая его наряд.
– Нравится? – спросил он.
– Особенно загар. Ты, как с другой планеты, – ответила она. – Сейчас мы отправимся за продуктами на другую стоянку. Повторяю, никому не рассказывай про свое убежище. Ты меня понял?
– Хорошо, – ответил он, – а почему на другую?
– Потому, что здесь уже все выбрали. Тут был один маленький магазин и никого из людей. Сначала мы жили тем, что нашлось в нем и что принесли с собой, теперь, когда все закончилось, нашли другое место. Сегодня туда и поедем. Мы не знаем этих мест, а пока идет снег – трудно искать где-то еще.
– Если хочешь, я поеду один, а вы оставайтесь, – предложил Виктор.
– Одному нельзя. Могут напасть волки. В горах расплодилось слишком много зверья. Ходим только группами и только с оружием…
Бетти подумала немного и посмотрела на него.
– Хорошо, – согласилась она, – я познакомлю тебя с остальными – поедешь с ними, а мы должны собрать дрова…
И добавила: – Только не болтай лишнего! Мы тебя будем ждать.
Они вышли из дома, взяли сани с приспособленной на них коробкой и отправились к месту сбора людей. Вскоре подошли к группе лыжников, которые толпились на самом краю деревни. Бетти подвела его к какому-то человеку.
– Познакомься, это Давид, – сказала она.
Виктор смотрел на него с нескрываемым удовольствием и на остальных людей тоже. Он не мог скрыть дурацкой радости, да и не хотел. Слишком долго он обходился без людей!
Давид, оставив без внимания его приветствие и поправив на плече автомат, неприязненно посмотрел на него и сказал:
– А ну-ка, Бет, пойдем, поговорим.
Они отошли в сторону и горячо что-то обсуждали. Остальные смотрели в их сторону, переводили взгляды на загорелого новичка в белом спортивном комбинезоне, снова на тех двоих. Глядели без интереса. Эти люди стояли безрадостной серо-зеленой массой, на них были одежды цвета светомаскировки и, наверное, они давно забыли о светлых тонах. Только один маленький мальчик был в яркой куртке и шапочке.
– Этот, наверное, не помнит всего того, что случилось тогда, – подумал он.
– Это не твое собачье дело, Давид! Он пойдет с вами. Ты понял, что я сказала. Ты меня знаешь…, – донеслись ее последние слова. И, не оглядываясь, она пошла в дом, а Давид махнул группе людей рукой, взял сани и первым поехал вперед.
Люди небольшим караваном шли по заснеженной долине. У кого-то были собаки, которые тащили сани, кто-то сам вез свой пока еще пустой транспорт. Они растянулись по ущелью и двигались вдоль гор на север. Виктор прекрасно знал следующую стоянку, куда они направлялись. Была она километров в десяти отсюда, а значит всего через полчаса – час они будут на месте. Он посмотрел наверх и поневоле залюбовался. Над головами на канатах висели пустые кабинки. На вершинах виднелись станции, откуда лыжники когда-то неслись по голубым и зеленым трассам к основанию долины. Показалось, что сейчас эти конструкции оживут, заработают подъемники, дети будут кувыркаться на досках и санях. Мимо будут пролетать люди на лыжах, раздаваться веселый женский крик, в ответ мужские голоса, зовущие на новые склоны. Все в красивых одеждах, в шарфах, немыслимых шапках. Наверху, в ресторанчиках за маленькими столиками снова люди, они загорают, пьют горячий глинтвейн, фотографируются! И не верилось, что несколько лет назад все это закончилось. Он чувствовал себя замечательно, находился в отличной форме и теперь после долгого заточения с удовольствием преодолевал маршрут. А главное – он был не один, рядом шли люди, они делали общее дело, как первобытные племена добывали себе еду. А там, на горной стоянке, его ждала женщина и ее дочь, – вдруг подумал он. – Женщина? Случайный человек. Не важно. Как приятно, когда тебя кто-то ждет…
А удивительная панорама уже открывалась за горой, где вновь появились небольшие дома, отели – это место и было целью их путешествия. Давид был впереди, он ускорил шаг, и многие за ним не поспевали. Как приятно мчаться на лыжах по скрипящему чистому снегу. Видимо, Давид любил быструю езду. Если бы не эти сани, можно было бы скатиться по целине с сумасшедшей скоростью. А люди мчались все быстрее, азарт гонки захватил многих из них и теперь… Все напоминало гонку преследования…