Первые числа марта вытащили из календаря огромное и горячее солнце. Оно было уже очень высоко и повеяло весной. Однажды Виктор признался, что на днях у него день рождения, и он в первый раз будет отмечать его со своей маленькой семьей.
День рождения! Почему бы и нет – если хочется превратить жизнь в праздник! А иногда так хочется позабыть о буднях. Хотя, будней в его жизни больше не оставалось – они отступили в далекое прошлое.
На днях, проезжая на своем вездеходе, он обнаружил всего в каких-то сотнях метрах от дома большое озеро. Тогда он случайно въехал на лед, покрытый толстым слоем снега, и его тяжелая машина проделала в воде полынью. Вот, когда и пришла мысль о рыбалке. В этих краях должно быть много рыбы! И теперь к праздничному столу они приготовят чудесное блюдо! Он собрал снасти, придумал наживку. Бетти уже начала готовить что-то к завтрашнему празднику, а он отправился на озеро. Сильвию брать не стал. Девочка недавно болела, и сидеть на озере он ей позволить не мог. Конечно, можно было пойти на охоту, но пока рука не поднималась нажать на курок, а рыбалка – совсем другое дело.
– Виктор, возьми ружье! – сказала Бетти, заметив, что он собирается уходить.
– На рыбалке не нужно ружье, – улыбнулся он.
– Могут прийти волки.
– Ничего, до дома рукой подать, обойдусь, – успокоил он ее.
Она замолчала, подумала, потом спросила: – Ты не хочешь научиться стрелять?
Он смешался, но ответил: – Я умею стрелять, но постараюсь обойтись без этого…
– А ты уверен, что это возможно? – снова спросила Бетти, – ведь бывают в жизни такие моменты…. – и замолчала.
– Бетти, я уверен. Я очень на это надеюсь.
Больше она не произнесла ни слова, задумчиво проводив его взглядом…
Он уже два часа сидел на льду у полыньи и никаких результатов. Даже ни единого движения или намека на присутствие в озере рыбы. Перепробовал разную наживку, использовал приманки, найденные в магазине, но поплавок стоял, словно приклеенный к ледяной воде, ни разу не пошевелившись.
– Странно, – подумал он. – Обычно в этих озерах много рыбы, а здесь почему-то все замерло, не подавая признаков жизни.
И снова воспоминание о том, как стоял он когда-то у самой кромки воды, где было мертвое море и берег, и все вокруг, нахлынуло на него. Прошло уже столько времени, и нет причин в этом чудесном месте гибнуть всему! Но это озеро почему-то напомнило то море, где не было жизни. Только поплавок на ледяной воде и человек на белом снегу…
Он не сразу понял, что произошло. А, когда увидел огромного кабана, несущегося на него, бежать было поздно. Тот летел, как огромный снаряд, его глаза были прикрыты, и только два огромных клыка торчали из пасти. Вспомнил глаза волка, так внимательно и разумно изучавшего его, а тут – прищуренные красные глаза, без признаков жизни с одним желанием – убить. Вот оно – ощущение неминуемой смерти. А кабан все приближался! Наверное, так мчится пуля, которая ни за что не изменит траектории полета, так падает бомба, сброшенная с самолета, и ее не остановить. Так летела война, которая накрыла всю планету, а теперь большой черный кабан мчался по прямой, сокращая путь. И путь этот напоминал траекторию смерти…
Вдруг раздался громкий хлопок. Животное внезапно остановилось и замерло, с удивлением на него взирая. Только сейчас оно широко раскрыло глаза. В них было удивление, ненависть и боль. Только боль смогла остановить его. Зверь постоял мгновение, покачался на коротких толстых ногах и повалился на бок.
Виктор обернулся, неподалеку стояла Бетти с ружьем, от которого еще шел белый дымок. Она была в одном платьице и домашних тапочках, но в руках крепко сжимала оружие.
– Ты уверена, что ходила по подиуму, а не работала егерем? – спросил он, постепенно приходя в себя.
– Я делала все, Виктор, – спокойно ответила она.
Вечером, сидя в гостиной, он вдыхал ароматы завтрашних блюд. Сильвия была рядом и что-то рисовала, а Бетти возилась у плиты. Мог ли он подумать, помечтать об этом еще год назад в замке одинокого затворника. А завтра его праздник… Их праздник. И этот день таил в себе какую-то сказку, еще не наступившую, но была она уже где-то рядом…
«Наверное, подготовка к этому дню важнее самого праздника. Прелюдия, ожидание чего-то – вот само совершенство! А что из этого получится… То и получится», – вспомнил он…
Утром звонкие брызги капели застучали по подоконнику и разбудили его. Он проснулся, еще не открыл глаза, но сразу вспомнил – какой сегодня день. Солнце пробивалось сквозь окно спальни, сквозь закрытые веки и слепило глаза. Сейчас он их откроет и наступит этот день. Как здорово просыпаться, когда тебя будит весна!
Он сразу же заметил двух улыбающихся женщин. Они сидели и ждали, когда он соизволит проснуться. Комната была увешена гирляндами из цветных шариков, подоконники были уставлены искусственными, но очень красивыми цветами, а на стене красовался большой плакат. – С днем рождения!
Сильвия смеялась про себя и держала в руках картину. Она сама ее нарисовала. На ней было видно огромное солнце, большое белое поле, их маленький домик, и три маленьких человечка, которые держались за руки. А внизу было неровно нацарапано. – Мама, папа и я! Когда он все это рассмотрел, она втащила тот самый перфоратор, ту самую лопату – все было перевязано ленточками.
– Спасибо, девочки! – только и ответил он. – Вы всю ночь провозились в моей комнате?
Но ему не ответили.
– За мной тоже подарок, – сказала Бетти. – Только не сейчас, немного позже – хорошо!?
Потом был праздничный завтрак. Как можно из ничего сделать такое? Он не знал, что это была за еда, из чего она была сделана, но это были ресторанные блюда. Он набросился, словно не ел целую неделю. Бетти смеялась, подкладывая ему в тарелку, и говорила:
– Это только начало, не торопись. И не съешь вилку!
Они выпили мартини. Потом еще выпили и снова выпили.
– Если так будем продолжать – до вечера не дотянем! – воскликнул он, вставая из-за стола.
Потом они оделись и поехали кататься на лыжах и прощаться с уходящей зимой.
– Знаешь, – сказала Беатрис. Она остановилась и смотрела по сторонам. – Я уже не надеялась, что эта зима когда-нибудь закончится… А мы действительно здесь остаемся?
– Если ты этого хочешь, Бетти, – ответил он.
– А ты знаешь – да! Пожалуй, я хочу остаться здесь навсегда!
Днем эта маленькая хрупкая женщина стояла у плиты, не позволяя себе помогать. Она, надев большой фартук, рубила на части того самого кабана и готовила из него блюдо. А Виктор с удивлением за ней наблюдал. Долго смотрел так, ничего не говоря. Нет, не любовался, но со всем вниманием разглядывал эту женщину – такой он еще ее не видел. Фартук, топор, ее руки – все было в крови. Она безжалостно рубила дичь, кромсая на части, и что-то дикое было в каждом движении, в ее тонкой и сильной фигуре. И это дикое, необузданное поневоле начало передаваться ему, поднимаясь в душе, застилая глаза кровавым туманом. На мгновение показалось, что он находится в первобытном мире, а эта дикая женщина сейчас бросит перед ним на стол сырой кусок мяса, потом себе и они набросятся на еду. Будут зубами вгрызаться в кровавую мягкую плоть. Свежая кровь будет течь по рукам и локтям, и ничего вкуснее представить себе невозможно. А потом они пустятся в дикий пляс, и вакханалия будет продолжаться всю ночь…
Кровь приливала к вискам, ударяла в голову…
– Выпей кофе, – очнулся он от странного видения, услышав ее голос.
– Мартини… Утренний мартини, – подумал он.
Он пил горячий кофе, а чудесные ароматы уже разливались по дому и всей округе. Бетти снова была в красивом наряде, была она утонченная и нежная…
– И что только не привидится! – подумал он.
Потом был вечер, и жаркое, и торт именинника! Как он был похож на тот – его любимый… И как она догадалась? Знала его вкус? А из чего приготовила – это было непонятно. А может быть, торт был совсем другим, просто ему очень хотелось, чтобы он был из далекого детства.
– Это и есть твой подарок? – спросил Виктор.
– Понравилось? – тоже спросила она.
– Да!
Вечер постепенно наступал на длинный, счастливый день. Солнце зашло, и Сильвия снова потащила их на улицу. А Бетти прихватила с собой какой-то большой пакет. И теперь уже не взрывы снарядов или бомб, а петарды и ракетницы озарили небо, белую равнину, весь этот маленький мир, который оказался таким большим. А фейерверк так блестел и слепил, освещая весеннее темное небо, что, казалось, звезды завидовали ему…
Он был счастлив, он устал от этой безумной, нежданной радости. Если люди могут так веселиться – бояться им нечего, потому что теперь они смогут просто счастливо жить.
Он сидел в гостиной, где еще витали ароматы недавнего застолья и уходить к себе не хотел. Праздник окончился, он остался один, женщины, попрощавшись, давно разошлись по своим комнатам. Спать не хотелось. Ему было жалко прощаться с этим днем. Он потушил свет, и долго смотрел в окно. Звезды отражались он белого снега, освещая долину, горы вдалеке, где жили люди и не знали, какой праздник пропустили. Было как-то удивительно хорошо от этого одиночества, к которому он давно привык. Человек должен быть один. Лишь на какие-то счастливые мгновения удается создать сказку, быть всем вместе, но чтобы потом сохранить ее, понять – нужно уметь снова возвращаться к себе…
Он сразу почувствовал, что она в его комнате. Он узнавал запах, слышал трепетное дыхание, а руки ее в темноте тянулись к нему.
– Я так долго тебя ждала. Почему ты так долго не шел ко мне?
– Боялся, что тебя здесь нет.
– Я здесь, и теперь буду с тобой всегда.
– Ты не боишься этого – всегда?
– С тобой нет… С тобой я не боюсь ничего…
А небо уже закрывалось плотными тучами. Долина собирала их. Больше ей не нужны были надоевшие звезды, потому что сегодня пришла весна – белая, замерзшая от долгой и холодной зимы. Такой бесконечной и долгой… Но все-таки весна! И долина впустила сюда эти черные, набухшие огненными разрядами грозовые тучи, позволив смыть с себя проклятую зиму. Еще мгновение, и начнется весенний огненный шквал. Как изверженье вулкана, гром возвестит о начале весны, о конце холодов… И той зимы… И пустоты, которую нужно было теперь заполнить, потом всему расцвести и начинать новую жизнь…