— Я отказываюсь от сломанного приданого, — возразил Живко.
— Вот какой! — всплеснул руками полугном. — Бери, что дают, и не жалуйся.
— Тихо! — прикрикнула Лира. — Вы мешаете Оле дать ответ!
Друзья замолчали и стали вежливо наблюдать за происходящим. Ну как — вежливо. Как стая голодных волков за раненым оленем.
— Вам что, — не выдержала я, — совсем Иргу не жалко?
— Нет, — сказала Лира, а Аксентий кивнул. — Он же сам решил с тобой расстаться, чего его жалеть. Это тебя бросили, тебя нам жалко. А его нет.
— У него должность новая и зарплата, — поддакнул Отто. — Хорошая зарплата, пусть она его и утешает.
Я посмотрела на Живко. Орк терпеливо стоял на одном колене, протягивая коробочку. Его темные глаза горели едва скрываемым нетерпением.
— Живко, слушай, не хочется тебя обидеть, но я замужем вообще-то. Поэтому вынуждена отклонить твое предложение, — мягко сказала я, добавив в голосе толику сожаления.
— В храме Рода сказали, что Ирга получил бланк развода, — блеснул познаниями орк.
— Надо же, а ты подготовился, — удивилась я.
— Конечно, — Живко помрачнел, — хочу успеть тебя перехватить, пока ты не создала с кем-то крепкой семьи артефактников.
— О-о-о! — сказал Трохим. — Отто, ну ты даешь! А где твое кольцо? Ёшкин Кот, надо будет найти старую факультетскую книгу пари! Если вы поженитесь, Ряк проиграет мне десять золотых. Только сделайте это до травника, а то я ему буду должен.
— Ничего себе! — возмутилась я. — На меня, значит, спорили! И кто!
— Не только мы заключали на вас с Иргой пари. Лира, не нужно на меня смотреть, как на совершенно бездушного типа.
— Да я знаю, что не только вы, но именно про ваше пари была не в курсе, — буркнула я.
— Мы следим, — пояснил Отто, — чтобы процент получать с каждого спора. Все-таки вы нас используете.
— Мы с Отто не собираемся жениться, — сообщила я официально. — Так что можешь копить деньги, Трохим.
И подумала: «Интересно, а знает ли Живко про Клакерсилэля?»
— А что ты скажешь про эльфа? — спросил орк.
Ага, еще бы он не знал, если даже в храм Богини Рода не поленился сходить и жрецов подкупил. О нашем представлении на собрании артефактников, наверное, уже легенды ходят. Мастер Август осужден, поэтому происшедшее на заседании невозможно было сохранить в тайне (да и тяжело без объяснений, когда в наличии труп известного городского мастера и куча протоколов официальных органов).
— Это тот, который тебя загородил от топора собственной грудью? — спросила Лира.
— Я что, один ничего не знаю? — возмутился Трохим. — Что здесь происходит, а? Мы что, следующую свадьбу Олы играем в эльфийском квартале? И кто следующий относительно счастливый муж?
— Почему относительно счастливый? — обиделась я. — Мой муж будет счастливым!
— Настолько, что сбежит с чемоданом в ночь? — спросил друг бестактно.
Повисла тишина. Живко взглянул на Трохима с угрозой.
— Да! — вскочила я. — Может, я не настолько хороша, и, может, от меня действительно сбегают в ночь, но не тебе, который вообще никогда толком не имел отношений, об этом говорить!
Друзья молчали.
— Прости, Живко, но я должна отклонить твое предложение. Сейчас я все еще являюсь женой Ирги, пусть он меня таковой считать не хочет. Мне нужно, — я сглотнула слезы, — мне нужно… побыть одной.
Я подбежала к двери, перепрыгнула через сумки, схватила шубку. В крохотной квартирке мне было тесно, я задыхалась. Гори оно все огнем! Вещи, напоминавшие о счастье, которое оказалось так легко разрушить, кровать, на которой меня обнимал человек, решивший бросить меня за один вечер, воспоминания — все!
Я раньше думала, что Ирга — это моя лучшая часть. Теперь мне эта лучшая часть совсем не нравилась, да и никогда он не был моей частью, а был только своей. В себе нужно искать лучшую часть, а не в другом, только в себе!..
Через несколько часов Отто подсел ко мне в кабачке «Больше пей!», где я заливала последние события настоящим гномьим самогоном.
— Ола, ты меня еще понимаешь? — спросил он.
— Конечно, — ответила я совершенно трезвым голосом. — Мне так плохо, что даже алкоголь не берет.
— Ничего, скоро возьмет. — Полугном пододвинул ко мне тарелку соленых крендельков. — Мы перенесли твои вещи. И даже кровать.
— Спасибо, — вяло сказала я.
Устроить барахлу, что ли, показательное сожжение во дворе? В новую жизнь — с новыми вещами! Но тогда одежды практически не останется. Отто, конечно, молчит, но в голове точно считает упущенную из-за моей личной трагедии прибыль. На большие доходы в ближайшем будущем рассчитывать мне не придется.
— Живко дал Трохиму по физиономии, а Лира добавила, — сообщил лучший друг последние новости. — Он и не сопротивлялся, сказал — знает, что заслужил.
— Отто, скажи мне честно, ты — за Живко? — Я долила в стакан из кувшина и помахала бармену рукой.
— Я за то, чтобы тебе было хорошо, — дипломатично ответил Отто. — А с кем — с Иргой, Живко или еще с кем-то, — значения не имеет.
— Но сейчас мне так плохо!
— Завтра будет еще хуже, и это к лучшему. Чтобы выплыть, иногда нужно коснуться дна и от него оттолкнуться в стремлении к воздуху.
— А если у меня не будет сил оттолкнуться? — заплакала я.
— Будут, — успокоил меня Отто. — Ты же Ола. Ты же мое золотце. Я рядом и всегда помогу.
Я плакала и пила, и алкоголь подействовал, и лучший друг тащил меня домой по ночным улицам, а я пела песни, все, которые знала, и запускала разноцветные фейерверки в воздух.
Потому что заканчивать очередную главу своей жизни нужно торжественно и красиво!
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Глава 1НОВАЯ АВАНТЮРА
— Ола! — Отто влетел в дом — такой сияющий, такой довольный жизнью, что мне тут же захотелось его убить.
Я возлежала в кресле в обнимку с подушкой и коробкой конфет и ненавидела весь мир. У меня был грустный выходной по состоянию женского здоровья, а этот гад смеет быть таким жизнерадостным, в то время как у меня заканчивалась вторая коробка сладостей!
— Что? — спросила я, развернула сразу две конфеты и принялась их жевать, чтобы не сказать чего лишнего.
— Мы едем в столицу! — заявил полугном, тряся передо мной газетой.
Я цапнула «Вестник Ситории», чтобы выяснить, что же так взволновало Отто. Во всю первую полосу было напечатано объявление о том, что король выбирает себе жену и ради этого организовывает конкурс для всех желающих. На второй странице были сообщения о новых указах и законах. На третьей — развернутое интервью с каким-то министром, требовавшим упрочить отношения со Степью и снизить оркам таможенные пошлины. На последней — куча объявлений, от собраний какого-то акционерного общества до информации о банкротстве.
Поэтому я и не читаю деловую прессу. Причина, по которой Отто решил ехать в столицу, для меня была не очевидна. Не хочет же он как-то примазаться к конкурсу, это будет слишком даже для моего лучшего друга!
— Зачем нам ехать в столицу? — спросила я.
— По делу, — внушительно ответил Отто. — Сейчас бюджет подобью!
Я зевнула и развернула еще две конфеты. В столицу так в столицу.
С момента нашего с Иргой расставания прошло два месяца. На дворе была весна, точнее, природа никак не могла определиться, весна или зима. Жители тоже не могли определиться, поэтому можно было встретить народ и в шубах, и в куртках, и в легких плащах.
Эти два месяца прошли у меня идеально. Если бы я продолжала быть женой некроманта, то даже Рауль Ирронто не нашел бы к чему придраться. Работа строго по часам, тихие домашние вечера, во время которых я училась, чтобы избавиться от скуки, в выходные — прогулки с друзьями. Никакой опасности, даже пустяковой (правда, я один раз занозила себе палец, да так сильно, что потом случился нарыв, но это не считается).
Оказывается, Ирга, даже с учетом его редких появлений дома, забирал у меня уйму времени. Теперь же я от скуки занялась готовкой (с полугномом по очереди, у нас в доме царило строгое равноправие). А еще разбирала страшно сложную эльфийскую книгу для Мастеров Артефактов, которую я выманила у Клакерсилэля. Эльф заходил несколько раз, многозначительно улыбался, пил чай и делал настолько тонкие намеки, что мне не составляло никакого труда реагировать на них только вежливой улыбкой. После ухода коллеги мы с Отто долго спорили над правильным значением слов и предложений и ломали головы над истинным смыслом его фраз.
Прежде чем Клакерсилэль отчаялся от моей недогадливости, я решила извлечь максимальную пользу и, одарив его множеством улыбок, вздохов и якобы случайных прикосновений, попросила почитать специальную литературу «для своих». Эльф был настолько взволнован, что даже не установил сроки возврата, и я честно наградила его еще парочкой прикосновений, поцелуем в щеку и сонетом. Сонет Клакерсилэль вышил на широкой шелковой ленте, которую теперь всегда таскал в кармане. Отто очень собой гордился, потому что сонет писал он, в качестве тренировки, чтобы не забыть эльфийский и когда-нибудь покорить Адель своими творческими способностями.
— Странный он какой-то, — поделилась я своими мыслями с Живко.
Мы с орком встречались довольно редко, однако его незримое присутствие я чувствовала всегда. Он мог заглянуть на минутку в мастерскую и укутать мне плечи роскошным платком из собачьей шерсти. Или как бы невзначай зайти в кабачок, когда я там сидела с друзьями, улыбнуться мне сверкающей улыбкой, выпить чашку чая и опять уйти. Он ни о чем не просил, однако его поведение было очень красноречивым.
— Обложил он тебя, как зверя на охоте, — сказал мне как-то Отто. — Ирга дурак. Прежде чем уходить в ночь, надо было орка прирезать.
— Я для Живко только экзотика. Ничего из этого не получится.
— Почему же? Может и получиться. Он — предприниматель, ты тоже. Вы будете выгодно оттенять друг друга. Только горячих булочек от него не дождешься, сама побежишь за ними как миленькая. А чем дольше ты не сдаешься, тем большей ценностью обладаешь.