Мир-системный анализ
Представители школы мир-системного анализа предлагают альтернативный подход к пониманию столичных функций через призму обсуждения глобального устройства властных отношений. В противоположность пространственным экономистам и экономическим географам сторонники этой теории считают, что расположение столиц и их перемещения невозможно понять исходя только из внутренних экономических и политических проблем. Логика их расположения и перемещения может быть понята только в контексте международного разделения труда. В этой связи они предлагают альтернативную типологию столиц по характеру отношений между центром и периферией в системе международного разделения труда, навязанного государствами центра. Бродель, как и Валлерстайн и Франк, специально не занимались вопросом столиц. Эксплицируя их теории, Питер Тейлор подчеркивает, что доминантность городов не может быть понята изнутри, как это пытаются сделать экономисты, а только в контексте международных отношений и экстраполирует выводы основоположников мир-системного анализа на мировую урбанистическую иерархию.
Следуя логике теории мир-системного анализа, Питер Тейлор выделяет три типа столиц: столицы периферий, полупериферий и центра (core, periphery and semi-periphery). Периферии представляют собой колониальные столицы (например, в Африке). В периферийных государствах столица локализуется, как правило, в портовом городе, из которого вывозятся товары в метрополию. Периферийные столицы характеризуются моноцефальностью, а также ярко выраженной доминантностью одного главного перенаселенного города. Многие полупериферии характеризуются разделением столиц (сюда относятся Россия, Турция, Бразилия, Пакистан, Нигерия, Китай, США в конце XVII – начале XIX века). Одна из этих столиц, как правило, находится на море (окно в Европу или окно на Запад), вторая – на суше.
Для государств центра характерна сбалансированная урбанистическая система; их столицы монолитны, самодостаточны и не слишком перенаселены. Перенос столиц в полуперифериях при этом объясняется теоретиками мир-системного анализа попытками предотвратить процессы периферизации (Taylor, 1985: 103–104, 165–167). Переносы столиц в бывших колониях также связываются с попытками преодоления своего подчиненного положения в мировой капиталистической системе.
К теориям мир-системного анализа тесно примыкают экономические теории, в которых приматные города рассматриваются в качестве паразитических и противопоставляются продуктивным (generative) городам. Категории паразитических и продуктивных городов были введены американским экономистом Бертом Хозилицем (Hoselitz, 1955). Известный теоретик мир-системного анализа Андре Франк считал приматные города и многие национальные столицы только звеньями в паразитической системе мирового капитализма (Frank, 1969).
Феноменологические теории
Феноменологические теории концентрируются на проблемах символизма, восприятия и конструирования центральности в различных культурах. Они включают в себя анализ повседневного опыта, неформализованных правил, которые лежат в основе конструирования различных центров и паттерны их взаимодействия с сообществом, а также культурно-антропологические теории формирования человеческих поселений.
В контексте философии пространства феноменологические методы позволяют реконструировать практики и представления тех цивилизаций, которые избирали определенные центры. С феноменологическими методами тесно смыкаются различные формы интерпретации столичности, изучение в герменевтическом ключе взаимодействия человека и пространства и власти и пространства, а также формы освоения пространства в целом. Они включают в себя также различные культурные практики и анализ структур жизненного мира, которые лежат в основе национальных пространственных образов и национальных символов, которые участвуют в построении центра и различных публичных пространств, связанных с функционированием столичного города.
Если в других методах города и столицы изучаются объективными методами, которые трактуют их то как крупных животных, то как жидкости или тела, то феноменология обращается ко внутреннему миру городов, его восприятию и включенности в реальные субъективные практики.
Особенно важными в феноменологии кажутся методы толстых сравнений (thick comparison), которые учитывают не только внешние выражения пространственной организации, но и те правила и нормы, часто бессознательные, которые структурируют пространство, создают ментальные карты и определяют формы переживания пространства. А также контексты, подтексты и коннотации и когнитивные образы, которые управляют пространственными отношениями.
К феноменологическим теориям тесно примыкают принципы человеческой экологии, которые изначально были связаны с социологией Чикагской школы.
Теория центрального места
Теория центрального места создает модель естественного возникновения и построения городской иерархии в рамках государства. Города, которые занимают более высокое место в иерархии, снабжают граждан более высокими уровнями услуг и более дорогими товарами длительного потребления. Столицы в этой экономической перспективе могут быть представлены как центры производства особых товаров длительного пользования – «публичных благ». Несмотря на критику этой теории за абстрактность и экономизм, она позволяет лучше понять аномалии, деформации и уровень девиантности конкретных государств по отношению к этой идеализированной системе отношений и логики построения урбанистической иерархии.
Экономические модели функционирования столицы
Одной из наиболее важных перспектив для понимания импликаций столичной доминантности является пространственная экономика, вырастающая из экономической географии и которую мы более подробно обсудим ниже.
Интересный свет на проблему столичности проливает также теория публичных благ, которая может рассматривать проблему доступности публичных благ в столице и на местах в пространственно-географическом ключе. Неоклассические теории агломерационных эффектов и экстерналий также могут быть полезными в этом анализе.
К экономическим теориям тесно примыкают теории, связанные с развитием общественных программ. В своем анализе столицы они могут апеллировать к модели хозяина и агента (principal-agent problem model). В этой парадигме столица осмысляется как агент государства: при определенных обстоятельствах агент может превосходить свои полномочия или узурпировать власть в стране (Turner, 2011).
Национальное и государственное строительство
Наиболее общей и многообещающей перспективой анализа нам представляется контекст национального и государственного строительства. Столица – один из институтов государства, функционирование которого может быть подчинено различным целям. В постколониальных контекстах и в некоторых других случаях переносы или создание новых столиц служат целям создания нации и кристаллизации ее идентичности и символов. Парадигма национального строительства включает в себя анализ различных фаз и вех в созревании нации, инструменты ее развития, а также взаимодействия государства и нации в процессах создания идентичности и новых столиц государств.
Преимущество данной перспективы анализа состоит в том, что она позволяет объединить на своей основе все другие подходы и выйти за рамки чрезвычайно узких экономических моделей анализа. В определенном смысле сбалансированное развитие регионов также может рассматриваться как часть национального строительства, которое связано, прежде всего, с экономическим аспектом существования нации. Принципы социальной справедливости также являются фундаментальными в развитии национального самосознания. В число важных моментов в развитии нации входят также ее символы и символический язык, для анализа которых пользуются семиотическими и феноменологическими методами.
Три критерия оценки эффективности столицы
На мой взгляд, существует три критерия оценки эффективности столицы, которые примерно можно назвать экономической, политической и символической эффективностями. С каждым из них ассоциируется три разных круга вопросов.
1. В какой мере сосредоточение функций в одном городе (например, соединение экономических и политических функций) благоприятно сказывается на национальной экономике государства? Какие причины приводят или способствуют подобному сочетанию функций? Каковы его социальные и политические импликации? Существуют ли вариации этих импликаций в зависимости от степени и стадии экономического развития, а также размера территории государства? Можно ли и в каком смысле можно говорить об оптимальных размерах столицы с точки зрения развития национальной экономики и ее динамики?
2. Второй круг вопросов связан с тем, насколько характер столицы может соответствовать задачам управления в условиях различных типов конституции. Существуют ли императивы, которые диктуют различным типам государств определенный тип столиц? Как характер столицы может способствовать или препятствовать воплощению определенных политических принципов?
3. Наконец, третий круг вопросов связан с адекватностью символического капитала для реализации политических задач.
Эти три круга вопросов мы и разберем в следующих трех главах.
1. Столицы как приматные города в перспективе пространственной экономики
Экономисты, которые занимаются урбанистической или пространственной экономикой, проделали большую работу по объяснению феномена первенствующего или приматного города (primary city). В их работах обсуждаются те процессы, которые приводят к возникновению приматных городов, и их обратное воздействие на экономическое и социальное развитие различных стран. Существует несколько разных технических критериев приматности города (размер самого крупного города по отношению к размеру следующего города или нескольких следующих по численности)