го гражданства, хоть в чём-то плюс. Ещё часть, стоило им прослышать о появлении в посёлке человека с татуировкой волка и ученика высшей посвящённой, потянулось к дому Белова с просьбами о проведении различных обрядов. Хочешь, не хочешь, а сбрасывать со счетов данный фактор мы не имеем права и обязаны учитывать его влияние на окружающую обстановку. Дроу. С эльфами и проще и сложнее одновременно. Ушастые, которые принесли вассальную присягу парню, удачно вписались в налаживание диалога с верхушкой соплеменников, обосновавшихся под Новосибирском. Ты наверняка ещё не в курсе, но мы успешно разыграли карту мэллорнового Леса. Кто бы, чтобы не говорил, а их староста, сорри, старейшина Эльгранд — дипломат от Бога! Где он был раньше, мать его, когда мы с упоением резали друг друга. Короче, краткая история дроу: в материнском мире они увлечённо воевали с другими магическими народами, пока туда не пришли псаны, которые благополучно стравили местных, а потом добили выживших. В материнском мире ушастые жили в Мрачном или Тёмном Лесу, х-м, трудности перевода. По-нашему два слова, а они на целую поэму название Леса растягивают. На тот момент дроу отмеживались от всеобщей резни, но оставшись один на один с псоглавыми, долго не продержались. Псаны отравили земли вокруг чащ дроу и завалили их крепости живыми мертвецами. Тупо шапками закидали. Когда ушастые сообразили, что ловить им больше нечего, а в горах долго продержаться не получится, они стали упорно искать выход. Нашли. Лучше поздно, чем никогда. С помощью своей богини, многотысячных жертв, суперартефактов и такой-то матери, жрицы смогли открыть портал в другой мир и увести туда большую часть народа. Мирок, правда, оказался не ахти, ты сам знаешь. Вождям, жрецам и жрицам пришлось ввести натуральный военный коммунизм. Ничего личного — всё общественное, ты — никто, общество — всё. Все силы и ресурсы на выживание общества. Выживали они выживали, деградировали потихоньку на своём континентике, так бы и сгинули, если бы не «истончение завесы миров». Высший сходняк, сиречь курултай, дружно помолился Ллос и получил благословение Паучихи, ткущей нити жизни и смерти. Затюканная молитвами богиня передала устами оракулов, что лучше попытаться обрести счастье в других мирах или сдохнуть в бою, чем заживо, год за годом, медленно гнить в тёмных подземных пещерах. Оракулы сказали — дроу сделали. О дальнейшем ты в курсе, а не в курсе о другом. Одна колонна ушастых нарвалась в соседнем с Живаной континиуме на древних врагов и бывших соплеменников, которые остались в материнском мире и поступили на службу псанам. Псоглавые ведь не всех убивают, им нужны рабы и скот, — Санин замолчал, пытаясь подобрать обтекаемую фразу, — и пища. Люди и эльфы прекрасно дополняют рацион, Евгеньевич. Мы для этих уродов желанный деликатес, особенно для дикарей с окраинных миров. Так-то…, да. Белов здесь очень причём. Он одна из центральных фигур в переговорах с ушастыми. Парень пошёл навстречу нашим просьбам и согласился высадить под Новосибирском саженцы мэллорнов, тем самым дав жизнь дочернему Лесу, при условии, что дроу прекратят войну, естественно и…
— И?
— И согласятся на автономию.
— И? — нетерпеливо поторопил друга Керимов.
— Эльгранд говорит, что осталось обговорить мелочи типа налогов, закрепления земель за автономией, военной службы и разрешения на строительство храмов Ллос. Без последнего, даже ради обретения Леса, дроу ни о чём разговаривать не собираются. Война до победного конца или до последнего ушастого. Мы показали себя достойными противниками, и, в случае достижения консенсуса, будем добрыми соседями и союзниками. Такие вот пироги с котятами, Евгеньевич. Хорохорятся, ушастые. Они сами устали от войн, теперь всеми силами пытаются сохранить «лицо». Иначе свои не поймут, электорат-то у них воинственный.
— Опасно это с храмами затевать. Сегодня храмы, завтра жертвоприношения.
— Никто не спорит — опасно. Предложи альтернативу. Все мы кухонным да задним умом сильны. Уничтожить дроу мы можем — хрясь ядрён батоном или огненными «каплями», как в Хабаровске, чтобы кровавые брызги во все стороны полетели! Вот только что получаем в итоге? Радиоактивную пустыню или ровное плато из застывшей магмы? Ушастые ведь тоже не пальцем деланы, найдут, чем отдариться. Там, — для усиления эффекта Санин ткнул пальцем в потолок, — сотни людей лопатят договор и шлифуют наши предложения. Сдаётся мне, таки храмам быть, а в жертву Ллос пусть коз приносят. У них ведь как, убитый в бою враг тоже считается жертвой во славу богини, а врагов мы ин найдём. Псаны, Игрум, да мало ли прочей нечисти ещё будет? Ллос устанет души сортировать. На добрый каравай жадных ртов не пересчитать, лезут, как тараканы, никаким дустом не вытравишь, — Санин рубанул ребром ладони воздух и экспресиввно хлопнул по крышке стола.
— Успокойся, а то что-то разошёлся — горячий финский парень. Это на тебя омоложение так подействовало, или шило в одном месте проросло?
— Ага, — генерал взлохматил густую шевелюру, — подействовало, не знаю, в какую дыру ныкаться. Если раньше можно было отбрехаться летами и сединами, то сейчас навешивают без всяких скидок на возраст. Молодой и прыткий, так вези, сколько грузят. С людьми, сам знаешь, дефицит и напряжёнка.
— Плюс-то всё равно есть, — усмехнулся Керимов, — ты теперь молодой жеребчик, все кобылки на тебя заглядываются.
— А толку-то? Когда, Евгеньевич? Вот на тебя пару часов выкроил, а так всё на ходу, бутерброды пожрать некогда! Половое бессилие достало уже…
— Какое бессилие? — удивился учёный.
— Половое — это когда от пупа двумя руками оторвать сил не хватает.
— Ха-ха-ха! Сочувствую…, ладно-ладно, не рычи, я…
— Проехали, — махнул рукой Санин. — Ты скажи, где ты такую ядрёную настойку нашёл? Сын подогнал?
— Он самый, его кровушка, по особому рецепту и магическому заговору. Так что ты, Владимирович, не обижайся, если я тебя иногда «сынком» звать буду.
— Бог с тобой, за что обижаться? Дам пару раз в харю по-свойски, и всего долов-то.
Мужчины переглянулись и расхохотались в две лужёные глотки. Отсмеявшись, Санин бросил взгляд на часы и засобирался.
— Хорошо у тебя, Евгеньевич, душой отдыхаешь, хотя иногда возникает желание выдрать твоё помело, чтобы не молол чего попало. Пора мне, на Диане японцы новый завод запускают. Пойду извинюсь перед Инной, а то обнадёжил девушку. Неудобно получается. И это…, не в службу, а в дружбу: предупреди парней со второй установки, что я буду через пятнадцать минут.
Пожав руку учёному, Санин вышел в приёмную, едва слышно скрипнув доводчиком, мягко закрылась дверь. Проводив друга, Керимов надолго задумался. Успеем ли сколотить альянс? Данные разведки через «окна» в ближних мирах не обнадёживали. Раздел власти у псанов подошёл к логическому завершению, вассальные миры один за другим присягают новому правителю и его клану, подмявшему под себя властную пирамиду. В Игруме тоже отмечены нехорошие шевеления, на орбите местной Луны обнаружено активное строительство крупного орбитального комплекса, уж не по нашу ли душеньку?
Земля. Россия. Таёжный…
К тому времени, когда Вадим добрался до новенького госпиталя, ставшего заодно роддомом, жена благополучно разрешилась от бремени, родив маленькую девочку. Полина, как решил назвать дочку Вадим, появилась на свет почти на месяц раньше срока, поэтому малышку поместили в специальный бокс для недоношенных детей. Естественно, блудного папашу к ребёнку не пустили, однако разрешив полюбоваться на родное чадо на экране монитора, зато молодая мама чуть не лишилась чувств от счастья при виде вернувшегося в родные пенаты благоверного. Если бы знать тогда, что счастье будет недолгим…
Ирина вцепилась за руку мужа, будто утопающий в спасательный круг. Казалось, она, глотая счастливые слёзы и шепча радостно-восторженную бессмыслицу, так бы и держала грубую горячую ладонь супруга, не отпуская, но против суровых эскулапов любая магия и технология бессильны. Налетевшие врачи и модные в нынешнем сезоне тантрийские колдомедики, под фразу «имейте совесть, молодой человек, уставшей маме нужно отдохнуть», выпроводили Вадима из палаты. Покрутившись вокруг госпиталя, чем изрядно понервировав персонал, Белов было намылился сходить в администрацию для решения насущного вопроса размещения беженцев, но был перехвачен Элей. Сходу вникнув в проблему, девушка моментом связалась с нужными людьми. Точнее, с неким Виктором Элундом. Доносившиеся из трубки слова с лёгким акцентом выдавали в Викторе иностранца. Удивительно даже, как российские чиновники додумались поставить во главе посёлка иммигранта из-за границы. Судя по всему, из Штатов.
На удивление, выше упомянутый Виктор Элунд организовал всё в лучшем свете. Испросив пожелания, дроу разместили на самом краю лагеря беженцев, отдав под нужды вассалов «хозяина тайги» сорок пять вагончиков из утеплённых сэндвич-панелей. В каждом помещении было по двенадцать койко-мест, малюсенькая прихожая и умывальник. Удобства, помеченные буквами «м» и «ж», располагались на улице. На первое время сошло великолепно, тремя днями после Вадим вырастил тивы.
Бывшие военнопленные не роптали, они с детства привыкли к стеснённым условиям: общинные дома и казармы, ясли для малышни и школы подготовки для отроков и молодёжи. Личным жильём в подземных городах не баловали. Дроу предпочитали потесниться, отдав свободный клочок земли под засев грибов или под питомник, чем жить на широкую ногу. Спать можно и на трехъярусной кровати, а голым камнем, как ни крути, сыт не будешь.
Проблема в отношениях с женой в полный рост заявила о себе на следующий день, когда Вадим, по неосторожности, припёрся к госпиталю, восседая в кабине личного биомеха. Увидав стального монстра, Ирина закатила истерику.
Супругу можно было понять. Биомех, точнее его пилот, чуть не убивший Ирину и Элиэль, что-то навсегда сломал в душе женщины, тем самым нанёся виртуальную, но от этого не менее болезненную рану Белову. Да, именно так, и никак иначе. Вечером того же дня, поставив дроу на довольствие и набегавшись по инстанциям до разноцветных звёздочек в небе и устав, как собака, Вадим попытался поговорить с женой, как-то объясниться, для чего, войдя в палату, снял эмпатические щиты. Эмпатия — величайший дар и величайшее проклятие одновременно. Такой вот незамысловатый дуализм. Про неё можно смело сказать, что это палка о двух концах, и бьёт она, в первую очередь, руку, держащую её. Планируя разговор, основанный на чтении чувств и эмоций, иногда никак не ожидаешь, что гейзер, бьющий из чужой души будет ударять подобно профессиональному боксёрскому апперкоту в челюсть или хуку по печени. Желание добиться результата зачастую расходятся с радужными ожиданиями. Вот и Вадим совсем не ожидал, что Ирина будет фонтанировать животным страхом. Супруга до одури боялась, и страх имел ртутно-стальной образ биомеха, за которым угадывалось лицо пилота — его лицо. Стоило Белову сделать шаг к кровати с роженицей, как та застучала зубами и сжалась в комочек. Разговор не состоялся. Хватая ртом воздух и коря себя за бесхребетность, Вадим вышел из палаты. Вывалился, заработав эмпатический шок и получив эмоциональный нокаут. Элиэль, был