Стараясь выстроить в логически обоснованную конструкцию сведения, добытые из головы псанской жрицы, Вадим присел на корточки и вперил невидящий взгляд в купол, накрывший захваченный микрорайон. Офицеры, наблюдавшие за молодым человеком, представленным Саниным, как царём-владыкой дроу, недоумённо пожали плечами и вернулись к своим терминалам. Генерал Мезенцев и присутствующие в командном пункте командиры подразделений, тоже обходили вниманием праздношатающуюся фигуру. Зачем, спрашивается, Санин притащил с собой этого молокососа?
— У кого какие вопросы? — стукнула по Вадимовой ушной перепонке фраза Мезенцева. — Вопросов нет. Предложения?
Белов оторвался от тактического стола и, будто готовый к ответу школьник, поднял руку.
— Слушаю вас, м-м-м…
— Вадим Михайлович, — подсказал затихарившийся на заднем фоне Санин.
— …Вадим Михайлович, — повторил Мезенцев.
— Ваш план не пойдёт, растягивая слова, словно сомневаясь в выводах, Вадим донёс свою мысль до окружающих, — вот смотрите, — мозолистый палец очертил на голографической проекции купола меридианы и параллели. Ваши сканеры несовершенны, сфера, накрывшая район, имеет ячеистую структуру. Многослойная энергосеть, соединяющаяся в точках сопряжения. Далее, для придания устойчивости, ей придано вращение, таким образом, псаны добились снижения риска разрушения щита. За полный оборот, ячейка, уничтоженная в результате попадания снаряда или магической атаки, успевает восстановиться и сравнять потенциал с соседними зонами. В магическом спектре я воспринимаю купол как глобус, на который напялили пластинчатую кольчугу. Это образно говоря. К тому же на схеме не показана пена из мелких сфер и полусфер, выполняющих роль динамической защиты. Они располагаются в три слоя. Ещё мне не давал покоя факт активного накачивания плацдарма маной из мира псанов. Кажется, я нашёл ответ.
— Ядрёна вошь, — донеслось из-за стоек с аппаратурой связи, — гений, млять, выискался. Сто человек над задачей бились — не добились…
— Отставить! — раздражённо каркнул командующий, тихо, но со значением проскрипев следом:
— Продолжайте, Вадим Михайлович.
Стрельнув в сумрак угла раздражённым взглядом, Вадим вернулся к голограмме. Закруглённый кончик подхваченной со столешницы указки очертил окружность, за куполом псанов. У высветившейся линии тут же повисли данные с расстоянием до позиций сторон и магических барьеров.
— Это периметр безопасности. Я категорически рекомендую, можно сказать настаиваю, не заступать за него магам и не заезжать высокотехнологичной технике. Проще говоря, за эту линию нельзя проносить ничего сложнее автомата Калашникова и орудий времён царя Гороха. Постойте, — в характерном жесте Вадим воздел ладонь левой руки, — я сейчас поясню. Псаны до предела закачивают сферу маной.
— Мы в курсе, — выдал «капитан очевидность» в лице Мезенцева.
— Ни секунды не сомневался, — не принял подачу Вадим, плебейски почесав чисто выбритый затылок, он перехватил указку на мотив дубины.
— В отличие штабных тактиков и стратегов, ни в коем случае не хочу умалить их таланты и достоинства, я получил некоторые данные с той стороны. Во время зачистки в Бердске была захвачена и допрошена жрица псанов, поэтому сужу с некоторым знанием вопроса, — за спиной звучно хмыкнули. — Мне не понятен ваш скептицизм, товарищи, — вздёрнув бровь, Вадим наградил скептиков ледяным взором, в котором в равных пропорциях сочетались мрачная тяжёлая внутренняя сила, превосходство и надменность, решимость и уверенность в своей правоте. — Как вы все прекрасно знаете, дроу прославились своими ментальными техниками, доказав, что потрошение мозгов в полевых условиях не самый худший способ узнать о замыслах противника. Умного и жестокого противника, замечу. Надо быть дураком, чтобы иметь под рукой тертых менталистов и не воспользоваться их опытом… Поэтому требую отнестись к моим словам серьёзно. Кобели ли они или суки, но среди псанов тоже встречаются умные головы и стратеги дай бог каждому. Они предложили новую тактику захвата плацдармов на вражеской территории, и теперь отрабатывают её на нас с вами и на городе. За сотни лет они научились бороться с техникой и цивилизациями, превосходящими их в техническом отношении. Купол накачивают манной неспроста. При достижении определённого пикового значения, нижняя граница, — указка дотронулась до защитной сферы, — поднимается и мана, под давлением, «стравливается» наружу. Ударная волна чужой магии выбивает земную ману и начисто лишает наших магов возможности оперировать с магическими конструктами. Переключиться на чуждый источник сумеет один из десятка, остальных вычеркиваем и списываем в невозвратные потери. Их вырежут в первую очередь, беспомощный маг — лёгкая добыча. Второй особенностью подобных ударов является воздействие плотного потока на электронику. За счёт высокой плотности и заранее нанесённых на землю рунных скриптов, распространяющееся во все стороны, скажем так, «облако», генерирует чудовищный электромагнитный импульс. ЭМИ, равнозначный с электромагнитным импульсом после взрыва атомной бомбы, оставит нас с голой жопой перед тренированной армадой псанов. Я не аналитик, думаю, у вас найдётся кому вычислить предполагаемые потери личного состава и техники… и за сколько псаны установят новый защитный купол.
— Что вы предлагаете?
— Ударить с тыла. По остаточному треку в Бердске высчитать координаты мира, с которого атакуют псаны, соотнести расстояния и шарахнуть по ним чем-нибудь убойным. Жизненно необходимо остановить перекачивание маны в наш мир. Иначе мы так и будем биться рогами в барьер, как бараны в новые ворота. Если следовать логике и обрывкам воспоминаний из головы жрицы, её коллеги подвезли к порталам черные накопители. Да, Александр Владимирович, — Белов обернулся к Санину, — это та самая хрень, простите за выражение, из-за которой пришлось выжечь половину Хабаровска. Далее, одновременно с диверсией там, атаковать с этой стороны, вскрыть купол и захлопнуть портал. Лично я бы подбросил вдогонку что-нибудь с урановой или плутониевой начинкой, ей богу. Сразу оговорюсь — псаны не вступают в переговоры с рабами и едой, а мы для них либо то, либо другое. Третьего не дано. Лично я бы хотел бы избавиться от некоторых воспоминаний жрицы, чтобы спать ночью, а не вскакивать от кошмаров. Поверьте, этих тварей есть за что ненавидеть и желать им смерти. Такой вот незамысловатый план.
— Как вы предлагаете осуществить доставку в мире псанов? — Мезенцев тяжёло опёрся руками на стол с проекцией. — Как здесь только что было сказано, дураков там нет, наверняка прикрытие осуществляется со всех сторон, а как мы знаем, наши оппоненты владеют технологией закрытия и блокировки чужих порталов с помощью магии. Работают грубо, но до омерзения эффективно.
— Не знаю, я не специалист. Если портал открыть кратковременно и выпустить ракету или планирующую бомбу, успеют они его прихлопнуть? Вся проблема в пробое метрики пространства-времени и мощности агрегата… Александр Владимирович, вы в этой кухне из нас лучше всех разбираетесь, скажите, можно сделать несколько соосных порталов, настроенных на одну точку выхода, а в ней разместить конечный переход? Разом бы так высыпать несколько ядрён-батонов, пусть потом портал закрывают.
— Надо считать, у нас тоже найдутся умные головы, — уже что-то прикидывая в котелке, ответил Санин. Неопределённо хмыкнув, он отмахнулся, чтобы не мешали и быстро-быстро заговорил в коммуникатор. Из наручного девайса всесильного генерала доносилось шипение, кряканье и невнятные возгласы. Работа закипела.
Командный пункт мгновенно превратился в разворошенный пчелиный улей с одним существенным отличием — броуновское движение и внешне беспорядочное мельтешение офицеров и штабных работников было жестко упорядоченным и подчинялось железной воле Мезенцева. Начавший отдавать команды и приказы генерал предстал перед в ином свете — крепкий профессионал. Дабы не мешаться и не путаться под ногами, толку-то от него теперь чуть, Вадим мудро отступил к выходу, где опять налетел на Березина.
— Привет ещё раз, Берёза!
— И тебе подобру-поздорову, Белый! — откликнулся Сергей, добавив с прорывающейся из утробы злостью. — Какими судьбами тебя занесло в наши палестины?
— Попутным ветром.
Вадим быстро терял интерес к разговору, эмоциональный шторм, бушующий в душе бывшего приятеля основу которого составлял отнюдь не положительный букет, неприятно царапал панцирь самообладания. Берёза, образно говоря, за что-то был сильно обижен и зол на старого кореша. Юный гений и надежда российского магоконструирования особо и не скрывал своих чувств. Впрочем, первопричина обид догадывалась, за что его так не любят и мечтают прикопать в тёмном лесочке. Придавив вылезшую из глубин естества неприязнь, Белов иронично улыбнулся.
— Ум-м, — ернически хмыкнул Березин, — а потом куда?
— Куда пошлют, — пожал плечами Вадим, отступая на шаг. Любому эмпату неприятно находиться рядом с эмоциональным торнадо.
— А посылают у нас часто…
— Береза, ты уже выскажись сразу, не мни яйца, — дабы избежать опротивевших плясок вокруг да около, рубанул по живому Вадим. — Излей душу.
— Сука ты, Белый, — выплюнул тот, — свалил куда-то, а нас потом гэбисты и тантрийские «тихушники» трясли, как груш. Все души заживо вынули. Из-за тебя группу разогнали.
— Всего лишь? — неприкрытая насмешка литром бензина плюхнулась в тлеющий костёр застарелой обиды.
— Что-о-о?!
— Уймись, горячий финский парень. Шуткую я. Ты жив, Валька жива и здорова, чего тебе ещё для счастья надо, хороняка? А сейчас было без шуток. Видно мало вас трясли, раз ты с кулаками при встрече кидаешься. Ума не добавилось, Серый. Другой бы с иной стороны зашёл. Нет, чтобы о семье и здоровье друга поинтересоваться. На худой конец спросить, куда того нелёгкая занесла.
— И куда?
— К оркам, Берёза. Тюк в темя дубинкой из бамбука, понимаешь… Вас как, в казематах трясли или в кабинетах? Ага, в комнатах с белым потолком… Счастливые вы с Валюхой, Серёга. Тебя бы на моё место, узнал бы, почём фунт лиха и как это сдохнуть пару раз и с того света вернуться. Знаешь, судя по твоему короткому рассказу и звёздам на погонах, жизнь у тебя что зебра: полоса чёрная, полоса белая, но больше белая, а мне достался жеребец темной масти, ни одного светлого пятнышка. Сколько нервов и здоровья угробил, а звёзд не выслужил. Таки обидно. Жизнь, Берёза, бьёт ключом. Разводным. Только успевай уворачиваться. Крутишься целыми днями, как уж на сковородке, а богатств не нажито. Не румян, не бледен, не богат, не беден, не в Порше, не в парче, а так, вообще. Завидую я тебе, Берёза. Ладно, бывай, увидимся ещё, — от богатырского хлопка по плечу у Березина подогнулись ноги, — не провожай меня, а то потеряешься ещё по дороге жизни, как я потом Валюхе в глаза смотреть буду?