Шлындаков залихватски метнул окурок и снисходительно пожал плечами, как бы говоря: «Я свое дело сделал, а теперь ты сам соображай, что к чему». Яков дружески тронул Семена за руку и решительно зашагал к дороге.
Парень с портфелем стоял на автобусной остановке и, задрав голову, изучал расписание на прибитой к столбу табличке. Других ожидающих на остановке пейса не было. Это усложняло задачу: не хватало еще, чтобы парень обнаружил «наблюдателя», и Яков стал развязывать шнурок на ботинке. Мало-помалу у остановки собрался народ. Когда автобус показался из-за поворота, Яша вялой походкой двинулся к остановке. Посадка в переполненную машину была бурной, но Яша все-таки встал одной ногой на ступеньку. Протискиваясь вперед, вскоре оказался в середине салона. Парень в плаще, ухватившись за поручень, безразлично смотрел в окно. Автобус вкатил в городские кварталы и ехал теперь медленнее. Наступил час «пик».
План Соловейчика был предельно прост. Главный момент — встретить по пути работника милиции и попросить как-то проверить у парня документы. Только бы посмотреть и запомнить данные. Если этот тип собрался в поездку, то документы при нем должны быть обязательно.
Автобус ехал в сторону вокзала.
«Хуже, конечно, если он выйдет прямо на вокзале и поспешит к поезду,— подумал Яков, но тут же себя.успокоил: — Может, к лучшему. На вокзале и милиция скорее найдется».
Автобус остановился на привокзальной площади.
— Конечная,— объявил водитель.
Пассажиры двинулись к выходу. Вышел и Яков. Парень в плаще направился к зданию вокзала. Там его, судя по всему, уже ждали трое мужчин. Они обменялись рукопожатиями и, переговариваясь на ходу, пошли под арку, над которой висел указатель—«К поездам».
Мужчины вышли на платформу. Там стоял поезд и царила обычная предотъездная суета. Четверка не спеша двинулась вдоль состава. Остановившись у нужного им вагона, все четверо закурили.
— Отправление скоро? — спросил Яков у проводницы.
— Пятнадцать тридцать одна. Надо слушать объявления,— наставительно ответила она.
— А время московское? — зачем-то уточнил Яша, но проводница не удостоила его ответом.
И в этот момент Яша увидел среди головных уборов две милицейские фуражки. Сердце забилось так, что, казалось, окружающие должны были услышать. Едва сдерживая шаг, он направился навстречу форменным фуражкам. Это были курсанты милицейской школы, судя по нашивкам на рукавах — первокурсники. Они чинно прохаживались по перрону с милой девушкой в пуховом платке. Очевидно, провожали в путь-дорогу. Вот остановились, девушка, смеясь, протянула им руки.
Четверка мужчин стояла неподалеку, с усмешкой наблюдая сцену прощания. А Яков теперь смотрел на портфель, которым помахивал парень в плаще. Портфель притягивал к себе мысли Соловейчика, как единственный в эти минуты шанс.
Прозвучавшее по радио объявление об отправлении поезда стало для Якова сигналом к действию. Яша кинулся к парню в плаще и с силой рванул портфель. Парень буквально опешил от такой наглости, покорно отпустил его. Соловейчик метнулся назад и врезался в курсантов. Только теперь раздались вопль потерпевшего и брань его приятелей.
Курсанты тоже на миг растерялись, но учеба в милицейской школе не прошла даром. Яша зажмурился, уткнувшись лицом в начищенную пуговицу, едва не упал, но упасть ему не дали. Один из курсантов аккуратно, но жестко зажал его руку вместе с портфелем, полагая, что тот хочет избавиться от улики. Другой курсант овладел левой рукой.
Наскочившую с кулаками четверку курсанты резво осадили.
— Не сметь! Без рук! — фальцетом скомандовал курсант.— Разберемся!
Девушка в платке хлопала ресницами и чуть не плакала, а из ближайших вагонов, рискуя отстать от поезда, повыскакивали любопытные. Зашелся трелью милицейский свисток.
Парень в плаще нервно бегал вокруг, не зная, что предпринять, но тут подоспел наряд милиции и все пошло как положено... Свидетели называли свои фамилии и адреса, а любопытные быстро вернулись в вагоны.
— Вам придется пройти с нами в милицию для составления протокола,— объявил «потерпевшему» старший наряда.— Ваши сослуживцы пусть едут и не беспокоятся. Вас мы отправим другим поездом. Долго не задержим.
Парень уныло кивнул, тоскливо глядя в спины коллег. Несмотря на нелепость и унизительность своего положения, Соловейчик благодарно посмотрел на курсантов и едва сдержал предательскую улыбку.
В дежурке отдела Якова препроводили за барьер, где он сидел сейчас в компании с двумя краснолицыми забулдыгами. «Потерпевшего» и курсантов направили на второй этаж. Якова, конечно, обыскали, сняли поясной ремень. Однако Соловейчик понимал, что дело может зайти далеко. Он попросился выйти по надобности.
— Со страху прижало,— засмеялся дежурный и сказал помощнику: — Петрович, проводи в туалет.
Когда они вышли в коридор, Яков вкратце изложил суть дела. Тот недоуменно выслушал и не поверил, но пообещал тут же доложить дежурному.
Вернувшись, старшина пошептался с капитаном. У того вытянулось лицо, и он увел Якова в отдельную комнату. Затем его вернули за барьер, а капитан побежал наверх к следователю. Вскоре по лестнице спускались курсанты и «потерпевший». Парень в плаще был снова со своим злополучным портфелем. Потом вернулся капитан и велел Якову подняться в тринадцатый кабинет. В кабинете сидел румяный крепыш в гражданском костюме. Не здороваясь, он напустился на Якова.
— Умней ничего не мог придумать! Благодари судьбу, что я уважаю Плотникова, и он подтвердил твои байки и твою личность!
— Не видел другого выхода,— оправдывался Соловейчик.— Очень извиняюсь. Хотел, чтобы все натурально получилось.
Следователь развел руками, но уже стало заметно, что он крут, да отходчив.
— Ладно, так и быть, раз состава преступления и умысла нет, на первый раз прощаю для пользы дела,— проворчал он.— Вот полные анкетные данные «потерпевшего». Он едет в командировку. Курсантов я поблагодарил.
— Правильно,— сказал Яша.— Они же нормально действовали. Согласно обстановке.
— Грамотный ты очень,— улыбнулся крепыш.— Сейчас твоя задача — больше «потерпевшему» на глаза не попадаться. А то он живо на меня жалобу настрочит: почему, дескать, у нас явные преступники на свободе разгуливают? Понял, товарищ Соловейчик? Тогда давай пять, счастливо тебе.
В Ленинграде Гостев сразу же направился к своим коллегам, объяснил цель командировки.
— Погуляй пока,— посоветовал дежурный по управлению,— а часика через три позвони.
Лейтенант поблагодарил и скоро уже стоял на залитой весенним солнцем Дворцовой площади. Он бывал в Ленинграде давно, в детстве, и с радостью побродил бы сейчас по знакомым местам, но забота мешала наслаждаться красотой города.
«А вдруг моряк ни о чем понятия не имеет,— думал Гостев.— Следовательно, командировка пустая и они с Плотниковым опять в тупике...»
Гостев позвонил дежурному раньше срока.
— Все в ажуре, лейтенант,— довольным баском отозвался тот,— Галунов работает в Северо-Западном речном пароходстве. Записывай номер служебного телефона и домашний адрес...
Поскольку они предварительно созвонились, Галунов, отпросившись со службы, уже ждал Гостева. Мужчины прошли длинным, как в музее, коридором огромной квартиры в комнату, где жил штурман. Расположились у журнального столика.
Галунов, несмотря на свой возраст, был склонен к полноте, но пока излишки веса скрывала форма. Начищенные до блеска пуговицы кителя невольно притягивали взгляд. Лицо обрамляла аккуратно подстриженная бородка. Серые глаза смотрели на лейтенанта невозмутимо-спокойно. Судя по размеренным, даже ленивым движениям, Галунов был уверенным в себе человеком.
— Вы знали Романа Сабинина? — без предисловий сказал лейтенант.— Так вот: он погиб.
Галунов резко вскинул голову и отстранился от Гостева, словно не желая понимать неожиданную новость. Потом, помолчав, спросил:
— При каких обстоятельствах?
Лейтенант ответил, что в автомобильной катастрофе. Но есть подозрения, что катастрофа эта подстроена. Скрывать от Галунова смысла не было, и Гостев рассказал штурману обо всем, что ему было известно.
Галунов сидел в кресле, вперив мрачный взгляд в одну точку, и со стороны казалось, что он совсем не слышит того, что говорит Гостев. Но это было не так. Штурман отыскивал в памяти то, что могло пригодиться инспектору, подтвердить либо рассеять возникшие подозрения. Потом он подошел к двухтумбовому столу, выдвинул ящик.
— В наше время письма, как правило, выбрасывают, а я вот храню. Прочтите. Это письмо от Романа я получил недели три назад. Обратите внимание на последний абзац, а я пока соберусь с мыслями.
Гостев развернул листок.
«...Ты помнишь, Вадя, тот давний случай на станции Юрга? Мне кажется, здесь, на стройке, я встретил типа, который крутился в кассе возле парня, попавшего под колеса. Можешь не верить, но давняя история снова не дает мне покоя. Напрасно я тогда дал себя уговорить не вмешиваться не в свои дела. По крайней мере, если бы мои опасения не подтвердились, я бы давно выкинул это все из головы. А так меня что-то постоянно тревожит. Понял? Наверное, я попробую поговорить с этим типом. Может, все станет на свое место...»
Лейтенант перечитал абзац еще раз и вопросительно глянул на штурмана. Тот стал рассказывать...
Они с Романом служили в Томске, возвращались домой после увольнения в запас. Галунов всю дорогу спал, а Роман то читал, то глядел в окно. В Юрге Роман сбегал на вокзал, купил пива и бутербродов. Растолкал Вадима, и они сели перекусить. Километре на тринадцатом за Юргой поезд внезапно затормозил. По вагону пробежали начальник поезда и бригадир. Роман заинтересовался, в чем дело, и отправился следом за ними. Отсутствовал долго. Галунов, потягивая пиво, увидел за окном проезжающую милицейскую машину. Наконец поезд тронулся и вернулся Роман, бледный и растерянный.
— Что там стряслось? — спросил Вадим.
— Человек попал под колеса. Сразу насмерть.