Забыв про все кошмары, что происходили в реальности, Коннер улыбнулся.
– Наверное, я из-за чего-то волнуюсь, – сказал он сам себе. – Этот дом мне снится, только когда мне грустно.
По извилистой дорожке Коннер прошёл через мамин розовый сад и вошёл в дом. Внутри он ожидал увидеть уютную гостиную с ворсовыми диванами, маленьким белым пианино и всей прочей мебелью, которую им пришлось продать при переезде. Но комнату было почти не узнать, потому что вся она была сплошь усеяна бумажными листами. Рукописные заметки были приколоты к стенам, к диванам, разбросаны по полу и всем остальным поверхностям. Самой комнаты под ними было и не видно.
– Странно, – пробормотал Коннер. – Видимо, я перед сном что-то не то съел, раз мне такая ерунда снится. Интересно, что всё это значит.
Почерк на всех записках был одинаковый и очень знакомый, но не его собственный. Коннер сорвал один листок со стены и прочитал, что там написано:
Коннер,
Я много дней пыталась с тобой связаться, но мы всегда спим в разное время. Если всё станет так плохо, как я думаю, уверена, рано или поздно тебе приснится наш старый дом – он всегда тебе снится, когда ты волнуешься. Прости, что устроила в твоём подсознании такой беспорядок, но я должна была донести до тебя это послание.
Возможно, тебе будет непросто это читать, но прошу, выслушай меня. Как ты уже знаешь, меня прокляли – вероятно, сильнейшим проклятием в истории. Оно превратило меня в человека злого, мстительного и несчастного. Ведьмы как будто сделали из меня Эзмию – и теперь я начинаю подозревать, что именно они и были виновны во всём, что с ней произошло.
Хуже того, ведьмы нашли способ полностью контролировать меня, чего с Колдуньей им не удалось, – и это больше всего меня тревожит. Они уже вынудили меня натворить много зла, но я никогда не смогу простить себя, если причиню вред любимым людям. Поэтому я прошу, я молю тебя – не позволь ведьмам заставить меня это сделать. Проклятие тебе не снять, но ты можешь помешать мне совершить немыслимое – и для этого тебе придётся остановить меня.
Я понимаю, что прошу очень многого, и подобное бремя не должен нести ни один брат на свете, но только тебе я могу это доверить. Ты видел, на какие чары я способна, когда мне плохо, и если ведьмы получат власть над ними, весь Другой мир может погибнуть. Поэтому ты и только ты должен это предотвратить. Лишив жизни меня, ты спасёшь миллионы людей, и мы оба знаем, что эта жертва того стоит.
У меня была чудесная жизнь, Коннер. О таких приключениях, которые были у нас с тобой, я могла только мечтать. Я и представить себе не могу лучшей семьи, лучших друзей, лучших воспоминаний. Поэтому я готова по доброй воле и без колебаний «вернуться к магии». Я буду рада наблюдать за тобой и мамой вместе с папой и бабушкой.
Я всем сердцем тебя люблю и очень горжусь тем, что ты мой брат.
Коннер понял, что всё это – нечто гораздо большее, чем просто сон. Он разорвал записку, будто тем самым мог уничтожить и просьбу Алекс, но на каждом листке в комнате было то же самое. Коннер носился по дому и рвал каждую бумажку, которую видел, но послание оставалось ясным и отчётливым – Алекс просила Коннера её убить.
Даже во сне от мысли навредить сестре сердце Коннера бешено заколотилось, и на лице у него выступил пот. Вскоре он почувствовал, как две пары рук его трясут, пытаясь разбудить.
– Коннер, очнись! – воскликнул Джек.
– Простите! – выдохнул Коннер и быстро сел. – Долго я спал?
– Пару часов, – ответила Бри. – А потом в тебя как будто дьявол вселился!
– Мне приснился кошмар, но это был не просто сон, – сказал Коннер. – Алекс попыталась связаться со мной. Она весь наш старый дом завалила письмами, в которых просила меня убить её! Она думает, что только так можно спасти Другой мир!
– Кошмар! – ахнула Шапочка. – Если человек опасен, это не значит, что его обязательно нужно убивать! Вспомните Злую королеву… нет, погодите, наверное, то зеркало даже хуже смерти… Ну вспомните тогда Колдунью… нет, забудьте… Но вот генерал дю Марки… ой, он ведь и правда умер… Зато Человек в маске… ах, и он тоже… Простите, мне почему-то казалось, что примеров полным-полно. А знаете, может, Алекс в чём-то и права…
– Мы не станем убивать мою сестру, – отрезал Коннер. – Я не желаю верить, что разрушить проклятие невозможно! Просто сейчас оно влияет на её чувства, и поэтому она спешит с выводами. Мы найдём способ ей помочь.
– Да, найдём, – твёрдо сказала Златовласка. – Я отлично знаю, что сейчас происходит у Алекс в голове. Не так давно и со мной было так же. Ей страшно, стыдно, совестно, она думает, что пути назад уже нет. Но, к счастью, у Алекс есть мы, и мы ей поможем.
– Точно! Златовласка! – Красная Шапочка прищёлкнула пальцами. – Вот какой пример я хотела привести! Она была одинокой, несчастной воровкой с кошмарным характером, когда мы познакомились. Но благодаря дружбе со мной она начала новую жизнь и стала общительной, счастливой и уравновешенной девушкой.
Златовласка вздохнула.
– Что тут скажешь? Тебе одной, Шапочка, за всё спасибо.
– Пожалуйста, – ответила Шапочка. – И помочь Алекс мы должны точно так же, как я помогла Златовласке. Если она так хочет, чтобы её убили, нужно просто залюбить её до смерти.
Коннер с друзьями вежливо покивали и отвернулись, надеясь, что Шапочка больше не предложит никаких нелепых идей. Они увидели, как на западной стороне Большой лужайки Уголина осматривает гигантские печи. Пряничные солдаты готовились уже много часов, и Коннер задумался, сколько ещё времени это займёт. Уголина злорадно загоготала и позвонила в большой колокольчик.
– Ваши величества, наше войско готово! – объявила она.
Снежная королева и Морская ведьма поднялись с тронов и зловеще усмехнулись.
– Выпускай солдат! – велела королева. – И построй детей в ряды. Пусть они поприветствуют армию, которую создали.
Ведьмы согнали скаутов вместе и заставили их выстроиться перед печами. Уголина открыла заслонки у каждой, и в воздухе заклубился дым. Будто в ужастике, сотни пряничных солдат стали медленно выбираться из дымных печей, как зомби, и стонать, как призраки неупокоенных душ. Они были высокие, тела их обгорели, а позади себя солдаты оставляли след из крошек.
– Вы, должно быть, голодны, – прошипела Морская ведьма. – Перекусите немного, наберитесь сил перед битвой.
Пряничные солдаты зашагали к скаутам. Дети попытались отступить назад, но не смогли сдвинуться с места. Они посмотрели вниз и обнаружили, что Паучина сбрызнула траву своей паутиной – ноги детей прилипли к земле. Коннер с друзьями не сразу поняли зачем, но, когда солдаты начали наступать на скаутов, всё стало ясно.
– Они хотят скормить детей солдатам! – воскликнул Коннер.
– Ужас! – взвизгнула Шапочка.
– Кошмар! – выкрикнула Златовласка.
– Нужно им помешать! – сказала Бри.
Коннер с друзьями вскочили и стали сотрясать прутья клетки, но те не шелохнулись. Скауты закричали, а солдаты подходили всё ближе. Они распахнули широкие рты и обнажили острые ирисовые зубы.
– Алекс, ты должна им помочь! – завопил Коннер. – Моя любимая сестра даже под любым проклятием никогда бы не позволила никому сожрать беззащитных детей! Ты должна бороться! Ты должна их спасти!
На короткий миг лицо Алекс дрогнуло. Она нахмурила брови, сжала челюсти и кулаки. Коннер чувствовал, что она всеми силами борется с проклятием. Её светящиеся глаза начали гаснуть, развевающиеся волосы – опадать, и щит, который она удерживала над парком, замерцал, как лампочка, а затем совсем исчез.
– Не отвлекайся! – рявкнула на неё Снежная королева. – Держи щит!
Приказ дал проклятию новую силу. Лицо Алекс снова стало бесстрастным, глаза засверкали ярче прежнего, волосы снова взмыли вверх, и щит вновь появился над Центральным парком. Но тех коротких мгновений, когда волшебного силового поля не было, хватило, чтобы несколько давних знакомых успели проскользнуть внутрь. Всего за миг до того, как пряничные солдаты набросились на детей, из-за деревьев выскочила пёстрая компания.
Матушка Гусыня вместе с Мерлином летели над лужайкой на спине Лестера, а рядом с ними парил в воздухе Совет фей. Фрогги с Руком ехали на Корнелиусе, а Артур с рыцарями Круглого стола выбежали на площадку на своих двоих. Коннер с друзьями пришли в изумление и восторг, увидев друзей.
– Мне чудится, или это Матушка Гусыня с Советом фей? – спросил Джек.
– Именно они, и как никогда вовремя! – воскликнула Златовласка.
– А с ними Чарли! – закричала Шапочка, не веря своим глазам.
– Как такое возможно? – поразился Коннер. – Феи ведь превратились в камень, Матушка Гусыня была в Камелоте, а Чарли – в волшебном зеркале!
– Да какая разница? – гаркнула Шапочка. – После всей той дряни, что мы пережили, просто радуйтесь хоть каким-то приятным сюрпризам!
Скауты понятия не имели, кто все эти люди, но пряничные солдаты отвлеклись на них и съесть детей уже не пытались. При виде незваных гостей ведьмы разъярились не на шутку. Они слишком далеко зашли, чтобы теперь позволить хоть кому-то им помешать. Снежная королева, Морская ведьма, Уголина, Древина, Паучина, Змеина и Крыса-Мэри выстроились вдоль южного края Большой лужайки, не позволяя никому подойти ближе. Остальные при виде Совета фей съёжились от страха и спрятались за печами.
Феи, Матушка Гусыня, Мерлин и Лестер приземлились на лужайку прямо перед ведьмами. Фрогги, Рук, Корнелиус, Артур и рыцари подошли к феям и встали по обе стороны от них. Несколько мгновений феи и ведьмы сверлили друг друга взглядами молча.
– Отпустите детей и немедленно сдавайтесь! – потребовала наконец Эмеральда.
– А иначе что? – поинтересовалась Снежная королева.
– Иначе мы заберём их сами, – ответил Ксантус.
Ведьмы переглянулись и самодовольно расхохотались.