совсем легко идти. Посмотри на то высокое дерево, самое огромное, которое тебе когда-либо приходилось видеть. Вы доберетесь до этого громадного дерева, Джек, и ты возьмешь Ричарда за руку и перенесешься обратно. Вы выйдете рядом с гигантским красным деревом, в котором проделан туннель, так как оно мешает проложенной здесь дороге. Шоссе Номер 17, вы будете неподалеку от маленького городка на севере Калифорнии под названием Сторивиль. Идите в город. Там под светофором находится автомобильная станция.
— А потом?
Паркус пожал плечами.
— Я не знаю, наверняка, возможно, Джек, что ты встретишь своего знакомого.
— Но как мы сможем попасть до…
— Шшшш, — произнес Паркус и положил ладонь Джеку на лоб точно так, как делала это его мать, когда он был
(карапузом, папиным любимчиком, и всем этим отличным дерьмом, „ля-ля-ля“, „засыпай, Джеки, все хорошо и все отлично“)
очень маленьким. — Довольно вопросов. Я думаю, что теперь с тобой и Ричардом все будет хорошо.
Джек улегся на песок. Он обнял темный шар.
— Ты должен быть смелым и правдивым, Джек, — с легкой серьезностью сказал Паркус. — Жаль, что ты не мой сын… я преклоняюсь перед твоим мужеством. И твоей миссией. Во многих мирах люди благодарны тебе. И тем или иным образом, они чувствуют это.
Джек попытался улыбнуться.
— Побудь еще чуть-чуть, — пробормотал он.
— Хорошо, — согласился Паркус, — пока ты не уснешь. Не надо сожалеть, Джек. Ничто не повредит тебе здесь.
— Моя мама всегда говорила…
Он не успел закончить фразу, сон накрыл его.
И сон продолжал мистически удерживать его на следующий день, когда практически он уже проснулся, а если не сон, то защитная умственная реакция, которая превратила большую половину дня в ленивую дремоту. Он и Ричард, который также, казалось, спал на ходу, стояли перед самым высоким деревом в мире. Десять взрослых мужчин не смогли бы обхватить его. Дерево раскинулось вверх: в лесу высоких деревьев это был настоящий Левиафан, пример территориального изобилия.
„Не надо сожалеть“, — звучали слова Паркуса, даже когда он таинственно исчез, как черстерфилдский Кот. Джек задрал голову вверх, чтобы увидеть макушку дерева. Он не вполне осознавал это, но был истощен эмоционально. Величественность дерева вызвала в нем только вспышку удивления. Джек провел рукой по удивительно гладкой коре.
„Я убил человека, убившего моего отца“.
Он сжимал темный, кажущийся мертвым шар Талисмана другой рукой. Ричард разглядывал гигантскую вершину дерева, небоскребом вздымающуюся над ними. Морган был мертв, Гарднер тоже, теперь снег на пляже, наверное, уже растаял. Но не весь. У Джека было чувство, как будто весь заснеженный пляж находился внутри него. „Когда-то, — подумал он, — тысячелетие назад“. Если ему когда-нибудь, действительно удастся взять Талисман в руки, то чувство триумфа, возбуждения и благоговения просто захлестнет его». Но вместо этого его чувства были приглушены. В голове шел снег, он мог думать только об инструктаже Паркуса. Джек понял, что огромное дерево поддерживает его.
— Возьмись за мою руку, — сказал он Ричарду.
— Но как мы доберемся домой? — спросил тот.
— Не надо сожалеть, — произнес он и сжал руку Ричарда. Джек Сойер не нуждался в поддержке огромного дерева. Джек Сойер был в Проклятых Землях, он победил Черный Отель, Джек Сойер был смелым и честным. Джек Сойер был измотанным двенадцатилетним мальчиком, в голове которого падал снег. Он без усилий переместился обратно в свой собственный мир, и Ричард перескользнул, оставляя позади себя все барьеры.
Лес был другим. Теперь это был американский лес. Кроны медленно раскачивающихся ветвей были ниже. Деревья вокруг них были значительно ниже, чем в той части леса, куда направил их Паркус. Джек смутно осознал происшедшие здесь изменения, пока он не увидел прямо перед собой полотно дороги. Но реальность двадцатого века быстро привела его в чувств, так как только он увидел дорогу, сразу же раздалось глухое бормотание маленького мотора, и он инстинктивно отпрянул назад, увлекая за собой Ричарда, когда маленький белый рено промелькнул перед ними. Машина промчалась по тоннелю, прорезанному в красном дереве (которое было почти наполовину меньше, чем его Двойник в Территориях). Двое ребят и взрослый, едущие в рено, не смотрели на красное дерево, ради которого они приехали из Нью-Хэмпшира (большой достопримечательностью слыла надпись: «Жить свободным или умереть!»). Женщина и двое ребятишек на заднем сиденье чуть-чуть не свернули себе шеи, таращась на Джека и Ричарда. Их рты, напоминающие маленькие темные пещерки, были открыты. Они только что видели, что два мальчика, как привидения, появились на обочине дороги, таинственно и мистически из ничего, как Капитан Кирк и мистер Спок после кораблекрушения в Энтерпрайзе.
— Ты сможешь идти?
— Конечно, — ответил Ричард.
Джек вступил на поверхность Шоссе Номер 17 и прошел сквозь огромную дыру в дереве.
«Возможно, все это приснилось ему, — подумал он. — Может быть, он все еще на пляже Территорий».
Ричард очутился рядом с ним, а на них смотрел с любовью старина Паркус. Моя мама всегда говорила…
Двигаясь, как в густом тумане (хотя этот день в северной части Калифорнии был солнечным и сухим), Джек Сойер вывел Ричарда Слоута из леса и повел вниз по дороге мимо вымерзших декабрьских пастбищ.
«…что самый маленький главный человек в лютой картине — обычно режиссер…»
Его тело нуждалось в продолжительном сне. Ему необходим был отдых.
«…что вермут — это пародия на хороший мартини…»
Ричард молча следовал за ним. Он брел так медленно, что Джеку приходилось останавливаться на обочине и ждать, когда тот догонит его. Маленький городишко, который должен быть Сторивилем, виднелся где-то в полумиле впереди. Несколько низких белых домиков маячили с обеих сторон дороги. «АНТИКВАРИАТ» — виднелось сверху одного их них. Позади домишек над перекрестком висел вспыхивающий светофор. Джек увидел кусок надписи «…МОБИЛЬ» над автозаправочной станцией. Ричард так низко опустив голову, что она почти покоилась на груди, плелся позади. Когда Джек подошел ближе, то увидел, что его друг плачет. Джек положил руку на его плечо.
— Я хочу, чтобы ты узнал кое-что, — произнес Джек.
— Что?
Его маленькое, покрытое слезами лицо было вызывающим.
— Я люблю тебя, — произнес Джек.
Ричард отвел взгляд и уставился на дорогу. Джек держал руку на плече друга. Ричард взглянул вверх, прямо на Джека, и кивнул. И это было именно то, о чем Лили Кавано Сойер однажды сказала ему:
— Странник Джек, иногда бывают моменты, когда не нужно раскрывать рот, чтобы всем были видны твои кишки.
— Мы на правильном пути, — сказал Джек. Он подождал, когда Ричард вытрет слезы. — Кажется, кто-то должен встретить нас на этой автозаправочной станции.
— Может быть, Хилтер? — Ричард рукой вытер глаза.
И через секунду он снова готов был продолжать путь, и они вместе вошли в Сторивиль.
Это был кадиллак, припаркованный в тени автомобильной станции, с телевизионной антенной, торчащей сзади. Он казался огромным, как трейлер, черным, как смерть.
— О Джек, де-еееее-рьмо, — застонал Ричард и вцепился Джеку в плечо. Глаза расширились, губы задрожали.
Джек почувствовал, как адреналин снова поднялся в крови. Это не взбудоражило его. Просто он почувствовал себя смертельно усталым. Это было уже слишком, слишком, слишком.
Сжимая темный хрустальный мяч, в который превратился Талисман, Джек направился вниз по холму туда, где находилась автомобильная стоянка.
— Джек! — слабо выкрикнул Ричард где-то позади. — Какого черта ты здесь делаешь? Это один из НИХ! Такая же машина, как и в Тейере! Такая же, как в Понт-Венути.
— Паркус сказал идти туда, — ответил Джек.
— Ты сошел с ума, приятель, — прошептал Ричард.
— Я знаю это. Но все будет хорошо! Вот увидишь. И не называй меня «приятелем».
Дверь кадиллака распахнулась и мускулистая нога, обтянутая поблекшей голубой тканью, появилась. Замешательство перешло в ужас, когда они увидели носок черного ботинка, заканчивающийся так высоко, что сквозь него виднелась волосатая лапа.
Ричард запищал, как полевая мышь.
«Это был Вулф, отлично», — Джек знал это еще до того, как парень обернулся. Ростом он был почти семь футов. Волосы у него были длинные, с посеченными концами и не очень чистые. Они прядями свисали на воротник. В прядях застряла пара колючек. Потом огромная фигура повернулась, Джек увидел блеск желтых глаз — и сразу же ужас перешел в радость.
Джек помчался к огромной фигуре, не обращая внимания на служащего бензоколонки, на зевак перед входной дверью главного универмага. Волосы откинулись со лба, его боевые ботинки хрюкали и квакали; глаза сияли, как Талисман.
Предельная частота: не может быть! Круглые очки без оправы, очки Джона Леннона, и широкая, дружелюбная улыбка.
— Вулф! — кричал Джек Сойер. — Вулф, ты жив! Вулф, ты жив!
Он был на расстоянии пяти футов от Вулфа, когда поскользнулся. И все-таки Вулф с легкостью и осторожностью подхватил его, радостно улыбаясь.
— Джек Сойер! Вулф! Посмотри на это! Все, как предсказал Паркус! Я здесь, в этом Богом забытом месте, которое воняет, как дерьмо в канализации, и ты тоже здесь! Джек и его друг! Вулф! Отлично! Великолепно! Вулф!
Именно запах Вулфа подсказал Джеку, что это был не его Вулф, как и то, что он находится с тем в определенных отношениях…
…Определенно, очень близких.
— Я знал твоего младшего брата, — сказал Джек, находясь все еще в крепких, но нежных объятиях Вулфа. Теперь, видя его вблизи, он понял, что этот старше и мудрее. Но такой же добрый.
— Моего брата Вулфа, — сказал Вулф и опустил Джека на землю. Он протянул руку и осторожно прикоснулся к Талисману кончиком пальца. Его лицо выражало осознанную почтительность. Когда он коснулся его, появилась одна яркая искра, пролетела в ТЕМНОЙ ГЛУБИНЕ, как промелькнувшая комета.