— Эй… хватит, — сказал он. — Проклятые Лондонские Оборотни опять появляются?
— О'кей, — сказал Джек. — Все в порядке, мы уходим. Нет проблем. Просто… не надо больше этого, хорошо? Хорошо?
Он повел Вулфа из зала. На него опять навалилась усталость.
Свет в зале резал глаза. Женщина, которая тянула за руку маленького ребенка, попятилась в угол, обхватив рукой ребенка. Когда она увидела, как Джек выводит из зала все еще воющего Вулфа, она схватила ребенка и выбежала из холла.
Продавец, билетерша, киномеханик и высокий мужчина в спортивной куртке собрались в плотную группу. Джек решил, что мужчина в спортивной куртке, видимо, менеджер.
Двери остальных пяти кинозалов приоткрылись. В них появились лица любопытных, которые решили посмотреть, в чем дело.
— Убирайтесь! — сказал мужчина в спортивной куртке. — Убирайтесь, я уже вызвал полицию, они будут здесь через пять минут.
«Врешь, — подумал Джек, чувствуя проблеск надежды. — У вас не было времени. И если мы сейчас исчезнем, возможно, (возможно), вы не сделаете этого».
— Мы уходим, — сказал он. — Простите, мы извиняемся. Просто у моего старшего брата эпилепсия, и как раз начался припадок. Мы… забыли его лекарства.
При слове «эпилепсия» билетерша и продавец отшатнулись, как будто он сказал «проказа».
— Пойдем, Вулф.
Он увидел, как менеджер опустил глаза, и по его губам скользнула гримаса отвращения.
Джек проследил за его взглядом и увидел широкое темное пятно на штанах Вулфа. Он обмочился.
Вулф тоже увидел это. Многое в этом мире было чужим для Вулфа, но он знал уже достаточно, чтобы понять, что означает такой взгляд. Он громко, навзрыд заплакал.
— Джек, извини, Вулфу так СТЫДНО!
— Убери его отсюда, — сказал менеджер брезгливо и отвернулся.
Джек обхватил Вулфа и повел его к двери.
— Пойдем, Вулф, — сказал Джек.
Он говорил спокойно, с искренней нежностью. Джек никогда не чувствовал такой нежности к Вулфу, как сейчас.
— Пойдем, это не твоя вина, а моя. Пойдем.
— Извини, — всхлипывал Вулф. — Я нехороший, Бог накажет меня, я нехороший.
— Ты хороший, очень хороший, — сказал Джек. — Пойдем.
Он толкнул дверь, и они вышли под теплое октябрьское небо.
Женщина с ребенком находилась в ярдах двенадцати от них, но когда она увидела Джека, ведущего Вулфа, то начала отступать к машине, держа перед собой ребенка, как гангстер, захвативший заложника.
— Не позволяй ему подходить ко мне! — пронзительно визжала она. — Не позволяй этому чудовищу подходить к моему малышу! Ты слышишь? Не подпускай его ко мне!
Джек подумал, что нужно сказать ей что-то успокаивающее, но ничего не мог придумать. Он слишком устал.
Они с Вулфом двинулись прочь, пересекая стоянку. На полпути Джек пошатнулся, и мир на секунду стал серым.
Он смутно чувствовал, как Вулф подхватил его под мышки и взял на руки, как ребенка. Он не заметил, что Вулф плачет.
— Джек, как мне жаль, извини, не надо ненавидеть Вулфа, я стану хорошим Вулфом, подожди, ты увидишь…
— Я не ненавижу тебя, — ответил Джек. — Я знаю… что ты хороший, добрый…
Но он не успел закончить. На него обрушился сон. Когда он проснулся, был уже вечер, и Мунси был далеко позади. Вулф свернул в сторону от больших дорог к фермам, грунтовым дорогам и грязным тропинкам. Совершенно не волнуясь об отсутствии указателей, он двигался на запад, влекомый инстинктом, который ведет стаю перелетных птиц.
В ту ночь они легли в пустом доме на севере Коммика, и Джек подумал, что, возможно, его лихорадка к утру уменьшится.
Было утро 28 октября, когда Джек увидел, что на ладонях у Вулфа появились густые волосы.
Глава 19Джек взаперти
Они остановились на ночь в развалинах сгоревшего дома на краю поля. За домом чернели стволы обгоревших деревьев. На другой стороне поля был виден фермерский дом, но Джек решил, что они с Вулфом будут в безопасности, если будут вести себя тихо и постараются не выходить. После захода солнца Вулф ушел в лес. Он двигался очень медленно, опустив лицо к самой земле. Джек подумал, что Вулф напоминает очень близорукого человека, который ищет упавшие очки. Джек волновался (ему представилось, как Вулф попал в капкан, как он пытается не завыть, схваченный стальными челюстями, как Вулф отгрызает собственную ногу…), но Вулф вернулся, держа в руках какие-то листики и корешки.
— Вулф, что это у тебя? — спросил Джек.
— Лекарство, — угрюмо произнес Вулф. — Но не очень хорошее, Джек. Вулф! Ничего очень хорошего в твоем мире нет!
— Лекарство? Что ты имеешь в виду?
Но Вулф ничего больше не добавил. Он достал из кармана спички и зажег костерок. Затем спросил Джека, не может ли он найти банку. Джек нашел в канаве банку из-под пива. Вулф обнюхал ее и сморщился.
— Очень плохие запахи. Нужна вода, Джек. Чистая вода. Я схожу, если ты устал.
— Вулф, я хочу знать, что ты будешь делать?
— Я пойду, — ответил Вулф. — Здесь за полем ферма. Вулф! Там должна быть вода. Ты останься.
Джек представил себе, как жена фермера, готовя ужин, выглядывает в окно кухни и видит Вулфа, который забирается во двор с банкой из-под пива в одной волосатой руке и пучком корешков и листиков в другой.
— Я пойду сам.
Ферма была не более, чем в пятиста футах от того места, где они остановились. Ее желтые огни были хорошо видны издалека. Джек быстро подошел, наполнил банку из колонки возле сарая и без приключений двинулся обратно. На полпути обратно он вдруг осознал, что видит свою тень. Он посмотрел на небо.
Уже почти полная луна, поднялась над восточным горизонтом.
Обеспокоенный, Джек вернулся к Вулфу и отдал ему банку. Вулф понюхал, сморщился, но ничего не сказал. Он поставил жестянку на огонь и начал крошить кусочки растений через дырку в крышке. Минут через пять от пара начал исходить ужасный запах. Если точнее, то вонь. Джек моргнул. Он не сомневался, что Вулф захочет, чтобы он выпил это варево, и что он умрет, если выпьет его. И скорее всего, медленно и мучительно.
Он закрыл глаза и начал громко и театрально сопеть. Если Вулф поверит, что он спит, то не станет его будить. Ведь больных не будят, когда они спят, правильно? А Джек был болен; лихорадка опять налетела с наступлением ночи, терзая его ознобом, тогда как из каждой поры кожи струился пот.
Глядя сквозь приоткрытые ресницы, он увидел, как Вулф отставил жестянку в сторону, чтобы остудить. Вулф откинулся и поглядел на небо, обхватив колени волосатыми руками. Его лицо было мечтательным и своеобразно прекрасным.
«Он смотрит на луну», — подумал Джек и почувствовал холодок страха.
«Мы никогда не подходим к стаду, когда меняемся. Великий Джейсон, нет! Мы бы съели их!»
«Вулф, скажи мне, теперь я — твое стадо?»
Минут через пять, когда Джек на самом деле уже почти уснул, Вулф наклонился над банкой, понюхал, кивнул, взял ее и подошел к тому месту, где Джек лежал на упавшей, почерневшей от огня балке. Джек плотнее закрыл глаза и засопел.
— Вставай, Джек, — весело сказал Вулф. — Я знаю, что ты не спишь. Ты не обманешь Вулфа.
Джек открыл глаза и взглянул на Вулфа.
— Как ты узнал?
— У людей есть запах сна и запах бодрствования, — сказал Вулф. — Даже Чужаки должны знать это, ведь так?
— По-моему, они не знают.
— Ну ладно, ты должен выпить это. Это лекарство. Выпей это, Джек, здесь и сейчас!
— Я не хочу, — ответил Джек. Запах, поднимающийся от банки, не внушал доверия.
— Джек, — сказал Вулф, — от тебя пахнет болезнью.
Джек молча взглянул на него.
— Да, — сказал Вулф. — И запах становится все хуже. Он еще не такой плохой, но, Вулф! Он станет плохим, если ты не выпьешь лекарство.
— Вулф, я верю, что ты можешь нюхом найти любые травы и что угодно на Территориях, но это же Страна Плохих Запахов, помнишь? Может быть, ты нашел здесь белену, поганку или…
— Это хорошие вещи, — возразил Вулф. — Только не очень сильные. Здесь не все пахнет плохо, Джек. Тут есть и хорошие запахи. Но хорошие запахи похожи на медицинские растения. Слабые. Мне кажется, что они раньше были сильнее.
Вулф опять мечтательно посмотрел на луну, и Джек снова почувствовал беспокойство.
— Бьюсь об заклад, что это было хорошее место, — сказал Вулф. — Чистое и полное силы…
— Вулф? — тихо спросил Джек. — Вулф, на твоих ладонях опять появились волосы.
Вулф вздрогнул и посмотрел на Джека.
На мгновение (возможно, это была лихорадочная галлюцинация, но даже если нет, то это длилось всего лишь мгновение) Вулф взглянул на Джека с плотоядным голодом. Затем он как бы встряхнулся, как будто отгоняя дурной сон.
— Да, — сказал он, — но я не хочу говорить об этом, и я не хочу, чтобы ты говорил, это не имеет значения, не сейчас. Вулф! Просто выпей свое лекарство, Джек, вот и все, что ты должен сделать.
Вулф очевидно не собирался отвечать.
Если Джек не выпьет лекарство, то Вулф, возможно, сочтет необходимым просто раскрыть рот силой и влить его в горло Джеку.
— Помни, если это убьет меня, ты останешься один, — хмуро сказал Джек, беря банку. Она все еще была теплая.
Выражение ужасного отчаяния промелькнуло на лице Вулфа. Он поправил на носу стеклянные очки.
— Я не хочу вредить тебе, Джек. Вулф не хочет повредить Джеку.
Его взгляд был настолько сильным и полным сострадания, что казался смешным, если бы не был так очевидно искренним.
Джек взял банку и отпил глоток. Он не смог сдержать гримасу отвращения.
Вкус был настолько ужасен, как он и ожидал… и разве мир не покачнулся на мгновение? Разве не так он покачнулся, когда перелетел на Территории?
— Вулф! — закричал он, — схвати меня за руку!
Вулф так и сделал, удивленный и взволнованный.
— Джек? Джеки? Что это?
Вкус лекарства стал слабее. Одновременно теплая волна, вроде той, которая возникла после маленького глотка бренди, которое мать разрешила ему попробовать на праздник, разлилась по его желудку. И мир опять обрел устойчивость. Возможно, это короткое колебание мира было лишь в его воображении… но Джек так не думал.