— Это копы, Вулф. Полиция. Продолжай идти и веди себя спокойно. Мы не хотим, чтобы он остановился.
— Что такое коп, это полиция? — Вулф понизил голос. Он увидел, что мчащийся автомобиль направляется прямо к ним. — Эта коп-полиция хочет убить Вулфа?
— Нет, — ответил Джек. — Они никогда не убивают Вулфов.
Но сам он не был в этом уверен. Вулф схватил руку Джека дрожащей рукой.
— Отпусти меня, Вулф, — взмолился Джек. — Иначе он подумает, что мы дурачимся.
Вулф отпустил его.
Когда автомобиль приблизился, Джек взглянул на фигуру полицейского за баранкой, а затем немного отошел, чтобы посмотреть на Вулфа. То, что он увидел, не придало ему бодрости. У полисмена, ведущего машину, было толстое лицо, заплывшее кусками жира в том месте, где когда-то были щеки. Лицо Вулфа явно выражало ужас: глаза расширены, ноздри раздуваются, зубы оскалены.
— Тебе на самом деле понравилось ехать в кузове, правда? — спросил Джек.
Ужас частично прошел, и Вулф почти смог улыбнуться. Полицейский автомобиль промчался мимо. Джек боялся, что сейчас водитель повернет голову, чтобы взглянуть на них.
— Отлично, он проехал, — сказал Джек. — Все в порядке, Вулф.
Вдруг он услышал, что звук автомобиля снова приближается.
— Коп-полиция возвращается!
— Возможно, он едет обратно в Саюга, — сказал Джек. — Обернись и делай, как я. Не гляди на него.
Вулф и Джек отвернулись, пытаясь не обращать внимания на автомобиль, который опять приближался.
Машина обогнала их, затем загорелись стоп-сигналы, и она остановилась поперек дороги перед ними. Полицейский отворил дверь и поставил ногу на землю. Затем выбрался из машины. Ростом он был примерно с Джека, и вся масса его тела была сосредоточена в животе и щеках. Ноги его были тонкими, а плечи и руки, как у нормального развитого мужчины. Живот, втиснутый в коричневую форму, выпирал по обе стороны широкого ремня.
— Сколько мне еще ждать? — спросил он, выбираясь из двери. — А ну, рассказывайте, куда вы идете? Живо!
Вулф спрятался за спину Джека и наклонил вперед плечи, сунув руки глубоко в карманы.
— Мы идем в Спрингфилд, господин офицер, — ответил Джек. — Мы добираемся автостопом. Я не знаю, разве это запрещено?
— Он спрашивает, не запрещено ли это? Вот чееерт. А что это за парень, что пытается за тобой спрятаться?
— Это мой двоюродный брат, — Джек подумал, что можно попытаться вставить в Версию Вулфа. — Я веду его домой. Он живет в Спрингфилде со своей тетушкой Элен, я имею в виду, с моей тетушкой Элен. Она школьная учительница из Спрингфилда.
— Он что, сбежал откуда-то?
— Нет, нет, ничего подобного. Он просто…
Коп равнодушно мотнул головой, лицо его ничего не выражало.
— Имена.
Теперь перед Джеком возникла дилемма. Вулф определенно называет его только Джеком, так что прийдется называться таким именем.
— Я Джек Паркер, — ответил он. — А это…
— Помолчи. Я хочу, что бы этот оборванец сам назвался. А ну, давай. Ты помнишь свое имя, ты?
Вулф больше спрятался за Джеком, уткнувшись подбородком в его грудь.
— Я не слышу.
— Вулф, — прошептал тот.
— Вулф. Ну, для фамилии сойдет. А имя у тебя есть? Или тебе дали какой-нибудь номер?
Вулф зажмурился.
— Ну, давай, Фил, — сказал Джек, подумав, что это одно из немногих имен, которые Вулф слышал.
Но как только он произнес эти слова, Вулф вдруг выпрямился, расправил плечи и закричал:
— ДЖЕК! ДЖЕК! ДЖЕК ВУЛФ!
— Мы иногда зовем его Джек, — начал было Джек, понимая, что уже слишком поздно. — Это потому, что он очень любит меня. Иногда только я могу ему помочь. Я даже собираюсь остаться на несколько дней в Спрингфилде, просто чтобы убедиться, что с ним все в порядке.
— Кажется, я уже устал от твоего голоса, Джек. Почему бы тебе на усадить своего кузена Фила-Джека на заднее сидение, и мы просто поедем в город, чтобы во всем разобраться? — Джек не пошевельнулся, и полицейский положил руку на рукоятку огромного пистолета, висящего на поясе. — А ну, забирайтесь в машину. Он первый. Я хочу разобраться, почему вы болтаетесь в ста милях от дома, да еще и в будний день. В машину. Живо.
— Ах, офицер, — начал Джек, и Вулф за его спиной прошептал:
— Нет. Я не могу.
— У моего кузена проблема, — сказал Джек. — У него клаустрофобия. Малые пространства, особенно внутри машины, сводят его с ума. Мы можем ехать, только если он сидит в кузове грузовика.
— Забирайтесь в машину, — прорычал коп. Он сделал шаг вперед и открыл заднюю дверцу.
— Нет! — взмолился Вулф. — Вулф НЕ МОЖЕТ! Воняет, Джек, там воняет!
Его нос и губы сморщились от отвращения.
— А ну, посади его в машину, или это сделаю я, — велел Джеку коп.
— Вулф, это ненадолго, — сказал Джек, беря Вулфа за руку. Вулф неохотно позволил ему сделать это. Джек потянул его к машине на заднее сидение. Вулф буквально волочил ноги по дороге.
Пару секунд казалось, что все в порядке. Вулф подошел достаточно близко к машине, чтобы коснуться дверцы. Затем все его тело вздрогнуло. Он вцепился обеими руками в крышу машины. Это было похоже на то, как будто он пытался разорвать крышу машины, как цирковой силач разрывает телефонный справочник.
— Пожалуйста, — успокаивающе сказал Джек. — Мы должны.
Но Вулф был в ужасе, слишком сильно было его отвращение к тому, что он учуял. Он затряс головой. Слюна изо рта забрызгала крышу машины.
Полицейский обошел Джека и достал что-то из-за пояса. Джек успел только заметить, что это не пистолет, когда коп врезал дубинкой по основанию черепа Вулфа. Вулф упал на крышу автомобиля и сполз на пыльную дорогу.
— А ну, возьми его, — приказал полицейский, вешая дубинку на пояс. — Давай затащим этот мешок дерьма в машину.
Через две или три минуты после того, как они дважды уронили тяжелое, бессознательное тело Вулфа на дорогу, машина двинулась к Саюга.
— Я уже знаю, что произойдет с тобой и твоим придурковатым кузеном, если это только кузен, в чем я сомневаюсь.
Он глядел на Джека в зеркало заднего вида, и глаза его блестели, как свежий деготь.
Вся кровь отхлынула от сердца Джека, и оно бешено заколотилось в пустоте, как в клетке. Он вспомнил о сигарете, которую положил в карман куртки, схватил ее, но затем отдернул руку, пока коп ничего не заметил.
— Я, кажется, забыл поправить его мокасины, — сказал Джек. — Они, кажется, слетели.
— Забудь об этом, — сказал коп, но не стал добавлять ничего, когда Джек нагнулся к Вулфу.
Первым делом, очутившись вне поля зрения копа, Джек поправил один из мокасинов Вулфа, который действительно свалился, затем достал из кармана самокрутку и сунул в рот. Он раскусил ее и почувствовал на языке странный привкус. Джек начал жевать, проглотил. Что-то поскребло его по горлу, он сжался, затем прикрыл рот рукой и вытер губы. Он проглотил остатки марихуаны и провел языком по зубам, собирая крошки.
— Тебя ожидает большой сюрприз, — сказал полицейский. — На твою душу прольется немного солнечного света.
— Солнечный свет на мою душу? — переспросил Джек, подумав, что коп заметил, что он что-то сунул в рот.
— И немного мозолей на руки, — добавил коп и глянул в зеркальце на виноватое лицо Джека.
Муниципальное Здание Саюга представляло собой изнутри ряд слабо освещенных дверей. Где-то бежала по трубам вода.
— Так, теперь я вам кое-что объясню, малыши, — сказал коп, подталкивая их к лестнице справа.
— Вы не арестованы. Понятно? Вы задержаны для выяснения обстоятельств. Я не желаю слышать это дерьмо насчет одного телефонного звонка. Вы будете сидеть здесь, пока не скажете нам, кто вы такие и куда направляетесь, — продолжал он. — Слышите? Это ад. Вот вы где. Мы сейчас пройдем к Судье Фейрчайлду[3], и он распорядится вашими судьбами. Если вы не скажете нам правду, вас ожидают неприятные последствия. По лестнице. Вперед!
Поднявшись по лестнице, полицейский толкнул дверь. За печатающей машинкой у дальней стены сидела женщина средних лет в очках с проволочной оправой.
— Еще два бродяги, — сказал полисмен. — Доложите, что мы здесь.
Она кивнула, подняла трубку и произнесла несколько фраз.
— Войдите, — сказала секретарша, переводя взгляд с Вулфа на Джека.
Коп толкнул их через приемную и открыл дверь в комнату вдвое большего размера, уставленную вдоль одной стены книгами. Другая стена была завешена дипломами и фотографиями в рамках. Окно в противоположной стене было закрыто жалюзи. У огромного стола футов шести длиной, стоял высокий, тощий мужчина в белой куртке и узком черном галстуке. Все лицо мужчины было испещрено морщинами, волосы были черными. В воздухе густыми клубами висел сигаретный дым.
— Привет, Френки, что у тебя?
Его голос был глубоким, почти театральным.
— Я тут ребятишек отловил на дороге, возле участка Томпсона.
Морщинки судьи Фейрчайлда собрались в улыбку, когда он взглянул на Джека.
— У тебя есть какие-нибудь документы, малыш?
— Нет, сэр, — ответил Джек.
— Вы рассказывали офицеру Вильямсу правду? Он так не думает, иначе вас здесь не было бы.
— Да, сэр, — ответил Джек.
— Что ж, тогда рассказывайте все мне.
Он обошел вокруг стола, и клубы дыма заколебались в воздухе. Затем он присел, наполовину облокотившись на ближайший к Джеку угол, и закурил. Джек почувствовал, как глаза судьи уставились на него сквозь клубы дыма, и что в этих глазах нет сочувствия.
Он опять попал в капкан.
Джек перевел дыхание.
— Меня зовут Джек Паркер. Это мой двоюродный брат, и его называют Джек. Джек Вулф. Но только его настоящее имя Филип. Он жил у нас в Дейлвилле, потому что его отец умер, а мать заболела. Я отвожу его обратно в Спрингфилд.
— Он что, придурок?
— Он просто немного медлителен, — ответил Джек и взглянул на Вулфа. Тот едва ли соображал что-нибудь.
— Как зовут твою мать? — спросил судья Вулфа. Тот никак не прореагировал. Его глаза были закрыты, руки в карманах.