– Кто был твоим учителем в рукопашке? – задал он тот же вопрос, что и многие до него.
– Общая копилка, мастер, – улыбнулся Никита. – Каждый понемногу – оставалось только скомбинировать.
– Чувствуются провалы, – Алферов хлопнул по спине курсанта. – В некоторых моментах застывал в раздумье, какой блок ударов провести. А магическая защита неплохая. Здорово ты расколотил «копье». Встречался раньше с таким приемом? Обычно курсанты теряются, когда я им демонстрирую такой нежданчик. Думают, что завалили инструктора, победа близка – ан нет! Получи люлей!
– Было дело, только тогда не «копье» применили, а ледяной меч, – вздохнул Никита. – В тот раз я действительно испугался. Потом, когда разобрал свои действия, понял, как надо противодействовать.
– Ладно, молодец, хорошо держался.
Курсанты выстроились в один ряд, и Алферов, навесив на шею свой свисток, объявил занятия оконченными. Следующая тренировка будет через два дня. Интенсивность средняя. Выходные дни – святая обязанность развлекаться и отдыхать. Потом, когда сформируется план загруженности тренажерного зала, появится стабильное расписание. А теперь всем в душ – и по казармам.
В душевой к нему подошел Алтан с намыленной головой и, перекрывая шум льющейся воды, крикнул:
– А ты непрост, Назаров! Честно, мне показалось сначала, что ты сюда приперся ради зачетных баллов!
– Зачем они мне? – сплевывая воду, спросил Никита.
– Ну как же! Годик походишь на занятия Алферова, потом в сторону вильнешь. А инструктору в любом случае нужно отметить, что ты посещал его курс. Ему неприятно, а тебе в личном деле плюсик поставят!
– Да фигня все это! – убежденно ответил Никита. – Почему ты так думал? Я на желторотого птенца похож? За баллами гоняюсь?
– Ты первокурсник – и этим все сказано! – Алтан шутливо оттолкнул волхва плечом в сторону, а сам встал под лейку. Смыв шампунь с головы, кивнул. – Я видел, как ты старался выбить Матвея из центра, перевести бой на края. Он, кстати, себя не совсем уверенно чувствует, когда инициатива у курсанта. Но и пользуется этим сполна. Ты уже думаешь, что побеждаешь, а Матвей раз – и ломает тебя на повороте. Учти, кстати. Он же тебя «копьем» почти достал. Как умудрился среагировать?
– Знакомый прием, – усмехнулся Никита. – Можно сказать – повезло.
– Везунчик! – Мирзоев сощурил раскосые глаза и неторопливо пошел к своей лейке.
Никита вернулся в свой кубрик перед ужином. Рота готовилась к построению на улице, и он, чтобы не потерять важные мысли, торопливо открыл дверцу своей тумбочки и достал оттуда блокнот и ручку. Сделал запись: «Мирзоев Алтан. Использует “наконечник” для пробития защиты. Вообще интересная манера ведения боя. Присмотреться». Потом закинул блокнот обратно и побежал следом за последними курсантами, торопящимися в строй.
Глава девятая
Желто-зеленый кабриолет пропетлял вдоль низкорослых дачных поселков, пока не выехал на окраину, поросшую молодым сосняком. Агрессивное наступление на природу еще не коснулось этих мест, но несколько кирпичных особняков обозначили направление главного удара – именно эти светлокорые деревья, тонкие, как карандаши, с тяжелыми хвойными лапами, под которыми так хорошо отдыхать в полуденный зной, попадали под вырубку.
– Это здесь? – спросил водитель, посмотрев через плечо на пассажиров. Один из них с упрямой челюстью человека, не привыкшего отступать и проигрывать, оценивающе поглядел на глухой забор из кирпича, потом – на черепичную зеленую крышу, прищурился, рассматривая ярко нарисованные цифры на калитке.
– Угадал, – сказал он и протянул шуршащую ассигнацию. – Сдачу оставь себе. Мороженое детям купишь.
– Благодарю, сударь, – водитель с облегчением посмотрел в спину странным пассажирам, от присутствия которых у него всю дорогу стягивало позвоночник. С такими рожами получить пику в бок можно и при свете солнечного дня. Особенно тяжело дались километры между Петербургом и Красным Селом. Там есть пустынный участок с многочисленными дорожными изгибами, поросший густым лесом. А ну как прирежут и ограбят? Нападения на таксистов были нередки; то и дело в столице объявлялись налетчики, целью которых были именно желто-зеленые машины с ярким огоньком на лобовом стекле. В этот раз, кажется, пронесло. Вознесем хвалу Творцу и быстро отсюда!
Машина развернулась на асфальтовом пятачке и, завывая мотором, унеслась прочь, распугивая дачных шавок сигналом клаксона.
– Кажется, он обосрался, – задумчиво произнес Окунь, глядя вслед умчавшемуся автомобилю.
– Твою рожу увидишь – весь день недержание будет, – хохотнул Мотор и решительно надавил на кнопку звонка. Мелодичная трель в глубине двора сорвала с места сторожевого пса. Гремя цепью, он подлетел к калитке и два раза гавкнул – словно бочки, полные камней, с горы слетели.
Гости, прибывшие на такси, терпеливо ждали, когда охранник уберет пса и откроет калитку. Щелкнул внутренний замок, тяжелая створка открылась, и на Мотора уставился огромный детина с дубинкой на поясе. Трехдневная щетина на лице ходила ходуном – охранник методично пережевывал резинку.
– И где вы шарахаетесь? – прогудел он. – Хозяин ждал вас еще неделю назад.
– Извини, Лом, – пожал плечами Мотор, делая шаг вперед. – Задержка в пути. Непредвиденные обстоятельства.
– Товар где? – Лом внимательным взглядом мазнул по пустым рукам гостей.
– Не твоего ума дело, дружок, – Окунь осклабился и втиснулся следом за напарником.
Охранник чуток отступил, сграбастав в кулаке цепь. Волкодав внимательно смотрел за перемещением чужаков. Их запахи псу были знакомы, но не настолько, чтобы доверять пришлым. Так что сторожевик не расслаблялся.
Между тем незадачливые путешественники, сопровождаемые Ломом, поднялись по крыльцу на веранду, полностью обнесенную стеклопакетами, и остановились возле двери, ведущей в дом. Охранник жестом показал, чтобы никто не торопился никуда сигать. Хозяина надо предупредить. Сам же он нырнул внутрь и через минуту показался обратно.
– Заходите, ждет, – ответил он односложно, провожая взглядом гостей, и, усевшись в кресло, с удовольствием вернулся к прерванному чтению какой-то потрепанной книжки.
Лобан встретил их сидя за длинным пустым столом в гостевом зале. На его худых плечах висел шелковый зеленый китайский халат с золотыми драконами на спине и рукавах, которые удачно гармонировали с темно-красной лакированной мебелью в гостиной. Под ногами расстилался большой пушистый ковер, на который ни Мотор, ни Окунь не осмелились ступить обувью с грязными подошвами. Поняв их затруднение, Лобан махнул рукой и разрешил ради такого случая пройти к столу.
– Как погодка в Ярославле? – с ухмылкой спросил пахан, сложив руки на столе, как примерный десятилетний ученик перед преподавателем. – Я уже думал, что вы там решили остаться.
– Там неплохо, – осторожно признался Мотор. – Только кормят отвратительно.
– А вы и не заслужили приличную кормежку, – кивнул на пустой стол Лобан. – Намек поняли? Как умудрились просвистеть товар?
Незадачливые бандиты переглянулись между собой, но Окунь, скорчив и без того неприглядное лицо, отдал инициативу старшему товарищу. В той операции именно Мотор получил от шефа право руководить, вот и пусть отвечает.
– Шута мы вычислили еще в Вологде, когда он крутился по вокзалу. Товар уже был при нем, – Мотор осторожно присел на краешек стула, оставив Окуня топтаться за спиной. – Купили билеты, отследили, в какой вагон садится Шут, и как только поезд отошел от станции, пошли проверять. Амулет, который ты дал, сработал четко. Курьера мы обнаружили, но сразу не стали ломиться. Хотели взять его перед Ярославлем. Там разъезд есть. Планировали, что берем груз и сразу же сходим и теряемся в глуши. Потом приезжаем в столицу.
– Хорошая прелюдия, – Лобан тяжело взглянул на Окуня, торчавшего надоедливой скалой перед глазами. Такое худое лицо, как и фигура, еще больше вытянулось, обтягивая скулы. – И что помешало? Как вышло, что вас взяли в чужом купе, вырубленных и не понимающих, что делать?
– Это все пацан, – вякнул Окунь.
– Рот закрой, не давали слова! – рявкнул Лобан.
– Я еще с самого начала заметил, что какой-то парень крутится в проходе вагона, – продолжил Мотор. – Он ехал там же, где и Шут. Ну, едет и едет. Нам не мешает. А вышло все по-дурацки. Мы накрыли курьера, предложили ему отдать груз добровольно, чтобы не доводить дело до смертоубийства. Шут, конечно, упирался, но сломать его не представлялось трудным. Защитные амулеты хорошо закрывали нас от волшбы. И вдруг этот пацан вмешивается в наш разговор! Просто открывает дверь, что-то там проговорил дурацкое, а потом разраз! Мы с копыт! Очнулись только в руках линейной дружины.
Мотор выглядел растерянным, словно до сих пор не понимал, как мог обмишулиться с заданием. Лобан слушал вполуха, наклонив голову к плечу. Потом встал, подошел к мебельной горке и взял оттуда пачку сигарет. Закурил, постоял возле окна, выходящего в сад, медленно вернулся на место с пепельницей в руках.
– Что за пацан? – спросил он задумчиво.
– Да как бы не пацан, – почесал макушку Мотор. – Лет семнадцать-восемнадцать, но не больше двадцати. Крепкий, высокий, не урод, ха-ха! Видно, что спортом активно занимается, бицепсы и трицепсы даже через обычную цивильную одежду просматриваются.
– Охрана?
– Нет, не думаю, – мотнул головой Мотор. – Не похож на охрану. Шут никогда не берет с собой в поездку лишних людей. Он и сам может постоять за себя. Как-никак, от бабки немного дара перепало. Но амулеты отбили атаку.
– Груз был такой, что Шут мог и подстраховаться, – разумно возразил Лобан.
– Не восприняли мы его как телохранителя, – раздраженно ответил Мотор. – Обычный парнишка, видами из окна любуется. Когда мы вошли в купе курьера, он ведь не сразу появился. Телохранитель так не ведет себя. И на вокзале возле Шута никого рядом не было. Один он был. Точно. Да и курьер был очень удивлен его появлением. Может, почуял в нас какую-то угрозу, решил проверить. Молодые – они же все любопытные, нос суют во все дыры, где тайна есть.