Легкая улыбка заплясала на его губах.
— А что это с вами? И почему вы все время показываете мне ноги?
Взглянув на него, Тесс спросила:
— Насколько хорошо вы знаете своих племянниц?
— Вижу их каждое лето.
— Не слишком-то часто.
Он нахмурился:
— Достаточно часто.
— Для меня это означает, что они знают вас не очень хорошо, мистер Магайр, — сказала она, придвинувшись ближе к нему. — Словно они вдруг попали в руки совсем незнакомого человека.
— Я им дядя.
— Это звучит слишком сухо, а должно быть наполнено сочувствием и взаимопониманием.
Она взглянула Джозефу в лицо, надеясь прочесть его мысли, но не увидела ничего, кроме обычного благородного облика, всегда приводившего в трепет ее сердце.
— Холли и Сисси одиноки, — продолжала Тесс. — И они боятся, хотя и не показывают этого. Им нужна ваша любовь, Магайр, и ваши заверения, что они всегда могут рассчитывать на вас.
Джозеф посмотрел на нее и мягко спросил:
— А если я не могу дать им таких заверений?
Тесс взглянула ему прямо в глаза и почувствовала, что тонет в их темной глубине.
— Они могут взбунтоваться, — ответила она. — Классический юношеский бунт: пьянство, курение, наркотики. Вечеринки поздней ночью, ранние половые связи, времяпрепровождение с людьми, от которых сбежала бы даже ваша коза.
— Я ошибаюсь, или вы делитесь своим опытом?
— Я просто пытаюсь дать вам маленький совет. — Вне всякого сомнения, не в ее интересах было рассказывать ему или кому-нибудь еще о запутанных моментах своей беспокойной юности. — Вы можете принять его или отвергнуть.
Некоторое время Джозеф смотрел ей в лицо, а потом по ее телу пополз оценивающий взгляд, от которого у Тесс засосало под ложечкой.
— У вас была беззаботная юность, мисс Харпер? — спросил он тоном, далеким от нежности.
— А если и так, вас это шокирует? — парировала она. — Неужели то, что в прежние годы я была малость непослушной, так оскорбляет ваши нежные фермерские чувства?
Самодовольная ухмылка тронула его губы.
— Уверен, я легко перенесу эту новость.
— О, думаю, я могла бы шокировать вас, Магайр.
Тесс заметила, что Джозеф подошел вплотную к ней, и отпрянула:
— Что вы делаете?
— Покажите мне руки.
— Зачем? — спросила она с подозрением.
Он помрачнел:
— Вы покажете их мне сами, или мне придется заставить вас?
— Только посмотреть? — спросила она с внезапно вырвавшимся нервным смешком. — А если нет, вы будете гоняться за мной по хлеву, умоляя подержать мою руку?
Прежде чем она успела сделать хоть шаг назад, Джозеф схватил ее за запястье. Тесс сдавленно вскрикнула, но вдруг исходившее от него тепло пронзило ее, как удар тока. Ошеломленная, она смотрела на него, вдруг осознав, что, проведя два дня в спорах и стычках, они не касались друг друга и, на ее взгляд, никогда по-настоящему не стремились к этому. Но сейчас девушка чувствовала исходившее от Джозефа первобытное тепло, и будь она проклята, если хотела вырваться.
Она хотела почувствовать беспокойство, раздражение от этого странного его поступка, но не могла собрать силы для этого. Их тела соприкасались, их взгляды встретились, сердца бились в такт в тот краткий миг, заставивший два столетия слиться воедино. Прикоснувшись к Джозефу, Тесс чувствовала нечто такое, как если бы увидела лицо в толпе, но не могла вспомнить, кто это. И по удивленному выражению глаз Джозефа Тесс знала, что он испытывает такие же странные ощущения.
Преодолев затянувшееся замешательство, он перевернул ее руку и огрубевшими пальцами прошелся по мягкой чувствительной коже ее ладони.
По ее руке пробежали мурашки, и Тесс едва дышала, боясь сделать неловкое движение, которое все испортит.
— Что вы делаете? — еле слышно спросила она.
— Именно это я и подозревал, — ответил Джозеф. — Не считая нескольких свежих мозолей, кожа гладкая как шелк.
— Я не привыкла к ручному труду, — выдавила она.
Его большой палец описывал круги на ладони Тесс, заставляя плясать каждый нерв ее тела.
— Наверное, за всю жизнь вы не работали и дня.
— Ну, моя горничная…
Палец остановился.
— Горничная? — Он поднял голову. — Повторите, пожалуйста, мисс Харпер, откуда вы родом?
Для ответа Тесс потребовалось некоторое время. Она никак не могла пережить тот факт, что он держит ее за руку, а она позволяет ему это.
— Из Калифорнии.
— Ваша семья богата?
— Вы правы.
— Вероятно…
Он не закончил фразы и опять посмотрел на ее руки. Ее взгляд последовал туда же, и Тесс обнаружила, что обвила пальцами большой палец Джозефа.
— Должно быть, ночлег в хлеве — это весьма непривычно для вас.
Смущенная собственной неожиданной реакцией на его действия, Тесс попыталась освободить свою руку. Однако Джозеф явно не был готов к этому, и его пальцы только крепче сжали ее ладонь.
— Не так уж плохо. Хотя постель могла бы быть и потеплее, — ответила она, почувствовав, как горячая краска заливает шею, и увидела, как темнеют его глаза. — Я… я имею в виду…
— Я подумаю. Может, удастся найти для вас еще несколько одеял.
— Спасибо, — удалось выдавить ей пересохшим горлом. Внезапно она поняла, что ей не хватает смелости посмотреть ему в глаза, и остановила взгляд на сильном, чисто выбритом подбородке Джозефа.
— Мисс Харпер? — позвал он тихо.
— Да?
— Мне нужно вам кое-что сказать.
— Да? — ответила она, не дыша.
— Не забудьте покормить свиней.
Тесс вздрогнула, он ухмыльнулся, она вырвала руку и со всей силы ткнула его в живот. С таким же успехом можно было попытаться пробить стальной лист.
— И начну я с той, что стоит передо мной, — закричала она.
Джозеф увернулся от следующего удара.
— У двери стоит корзина с объедками, оставшимися от ужина и завтрака.
Тесс сняла сапожок и бросила в него. Джозеф пригнулся, и сапожок пролетел над его головой и врезался в стену.
— И немного пшеничного зерна из сарая, — продолжал он. — О! — Пригнувшись, Джозеф уклонился от второго сапожка. — И если вы собираетесь сегодня обедать, придется подоить корову.
— Это что-то новенькое, — вскричала она, а Джозеф уже направлялся к выходу. — Если перспектива вернуться в тюрьму ее не пугает, я заморю ее голодом?!
Он остановился и взглянул на нее. Выражение его лица было совершенно невинным, как у Святого Петра.
— Это не угроза, мисс Харпер, — фермер опять ухмыльнулся. — Просто без молока довольно сложно приготовить масло и печенье.
Он пошел дальше, а Тесс в бешенстве огляделась вокруг, подыскивая, чем бы еще запустить в Джозефа. Но она уже израсходовала лучшую часть своего боезапаса, а этот сукин сын ушел без царапины.
— Вот ублюдок, — пробормотала она.
Рядом проблеяла жевательная машина Оливия и сунулась Тесс в колени. Девушка погладила козу по голове.
— Этот мужик — свинья! Так играть моими чувствами!
Оливия ответила, дернув головой и попытавшись ухватить длинный рукав ночной рубашки Тесс.
— У него же ни кожи ни рожи, — продолжала Тесс, пряча подвергшийся нападению рукав за спину, чтобы коза не могла дотянуться до него. — Никаких манер. Ни даже социального положения!
Тогда какого дьявола она чувствовала, будто тает, превращаясь в лужу у его ног?
Для Тесс было совершенно ясно, что ее маленькая прогулка во времени серьезно сказалась на ее рассудке. Просто не могло быть никакого другого разумного объяснения тому, как такой мужчина, как Джозеф Магайр, смог одним лишь прикосновением вызвать в ней бурю страстных желаний.
В этот день произошли два события: хорошее — у Тесс прошла простуда, и плохое — ее затоптали визжащие розовые тела, которых решительно не волновало, может ли она снова дышать носом.
Она пыталась только покормить их! Но пятнадцать поросят явно были не в состоянии подождать, пока она выложит содержимое корзины в их корыто. Они набросились на нее, как банда хулиганствующих велосипедистов, и сбили с ног, прежде чем она успела пройти половину загона. И теперь они весело обедали, топчась вокруг нее и по ней самой.
Тесс наконец удалось стряхнуть с себя последнего поросенка и оттолкнуть его в дальний угол загона. Она осмотрела грязную юбку и взглянула через плечо на передний двор, где Джозеф Магайр чинил колесо фургона. Он наблюдал за ней и, наверное, смеялся до упаду.
Она отряхнула одежду и отправилась в курятник. Казалось бы, что может быть проще — собрать яйца?
На деле это оказалось весьма непросто. К тому времени, когда наконец Тесс покончила с «кражей» яиц у грязных возмущенных кур, она могла порадоваться хотя бы тому, что ее пальцы остались при ней. А потом ее гнал к выходу тот самый горластый петух, что разбудил в четыре часа утра.
Тесс подошла к Джозефу Магайру и отдала корзинку с полудюжиной яиц.
— Надеюсь, вы вполне насладились зрелищем? — съязвила она.
Он улыбнулся:
— В следующий раз кормите свиней, не входя в загон. А яйца проще взять, если кур сначала покормить. Соблазненные видом корма, они уходят с гнезд.
— Почему вы не сказали мне все это до того, как меня чуть не убили?!
Он пожал плечами:
— Так вы же не спрашивали.
О Боже, как она ненавидела этого человека!
— Какие еще перлы мудрости мне предстоит узнать? — спросила Тесс сквозь зубы.
Джозеф придвинулся ближе и прошептал:
— Не забудьте подоить корову.
Тесс презрительно ухмыльнулась, развернулась на каблуках и пошла в хлев. Она видела по телевизору, как доят коров, и была уверена, что сможет справиться с этим простым делом. В хлеве она нашла трехногий табурет и металлический подойник. Тесс взяла то и другое и пошла к корове, которую Джозеф привязал к столбу ограды.
Она уселась, посмотрела на четыре соска, потерла руки и медленно потянулась к вымени.
— Мне это нравится не больше, чем тебе, корова. Поэтому… — она ухватила податливую плоть. — Просто стой спокойно.
Корова замычала, переступила задними ногами и застыла. Процесс прошел на удивление гладко, и Тесс улыбалась своей удаче и ловкости.