Он был поражен.
— Вы сказали, вам делали укол против инфлюэнцы?
— Верно.
— Где?
— В руку, — ответила она нетерпеливо.
— Нет. Где вы были, когда вам делали укол?
— В Париже. Как раз в прошлом месяце. И теперь вы собираетесь мне сказать, что с парижским гриппом что-то не так?
Он нахмурился и зашагал к конторке у противоположной стены комнаты, бормоча:
— Странно, я никогда не слышал об этих уколах от гриппа. Что до причины вашего обморока — трудно догадаться. Диарея?
Она покачала головой.
— Рвота?
— Нет.
Он пожал плечами:
— Значит, просто простуда.
Она взглянула на него исподлобья:
— Неужели из-за обычной простуды можно упасть в обморок?
Как ей надоели люди, твердящие, что с ней все в порядке. Наверное, у нее какая-то новая форма чумы!
— Барышня, вполне здоровые люди не расхаживают по городу полураздетыми.
Она снова вспомнила, что сидит в одной ночной рубашке, и сжала губы.
— Где мое пальто?
— Простите?
— Мой халат?
— А-а. За ним присматривают Магайры.
— Магайры?
— Мужчина с двумя девочками, которые доставили вас сюда.
Тесс кивнула:
— И, думаю, Сисси все еще крепко держится за него.
— Младшая девочка словно срослась с этой пушистой вещицей, — сказал врач, улыбаясь.
— Ну, боюсь, пока я не смогу получить деньги и купить себе более приличную одежду, эта пушистая вещь — все, что у меня есть. Она должна будет вернуть его мне.
Брови врача подпрыгнули.
— Извините, я думал, вы впервые в этом городе. У вас есть счет в Первом национальном?
— Я впервые в этом городе, но я сомневаюсь, что это будет иметь какое-то значение для банка, когда они разберутся, кто я такая.
— А кто вы?
— Контесса Харпер. — Тесс подняла подбородок. — Из «Харпер Электроникс».
Судя по его лицу, испещренному морщинами, он впервые слышал это имя.
— Мои родители — Тревис и Патрис Харпер, — добавила Тесс, заметив, что ее имя само по себе не произвело должного впечатления.
— Ваши родные — железнодорожники?
— Железнодорожники! — Тесс не могла решить, смеяться ей или обидеться. — Доктор, моя семья владеет крупнейшим в стране предприятием по изготовлению компьютерных микросхем.
— Предприятием по изготовлению… — повторил он машинально.
— Верно.
— Но, мисс Харпер, если у вас нет счета в банке, я не понимаю, чем Первый национальный поможет вам. Быть может, мне послать телеграмму вашей семье?
Она посмотрела на него скептически:
— Телеграмму?
— Да. У нас есть телеграфная связь, ее наладили как раз в прошлом месяце. До этого нам приходилось ездить в Уичиту. Откуда, вы говорите, вы родом?
— Из Калифорнии.
— Ну, значит, это вопрос всего лишь нескольких дней. Я уверен, скоро ваша семья свяжется с вами, и вы сможете получить помощь.
— Не думаете ли вы, что быстрее было бы позвонить им?
— Позвонить?
Тесс закрыла глаза и очень спокойно произнесла:
— Позвонить им по телефону.
— По телефону? — Он рассмеялся и схватился за голову. — Сожалею, мисс Харпер, у нас на Западе нет такого фантастического оборудования, как телефон.
Тесс соскользнула с кровати и встала на ноги, пытаясь решить, не хватит ли с нее дока Натана и этого нелепого городишки. Если она надеется хоть когда-нибудь связаться с семьей или властями, она должна найти атрибут цивилизации получше.
— Как далеко до ближайшей станции обслуживания? — спросила она.
— Станции обслуживания?
— «Тексако»? «Эксон»? Я соглашусь даже на Богом проклятую…
Он так и вперился в нее.
— Мисс Харпер, вы представляете, где находитесь?
— О да, — заявила она с циничным смешком. — В аду. Несомненно, в аду.
Он вытянул руку в нескольких футах от ее лица:
— Сколько у меня пальцев?
— Надеюсь, десять.
— Вы можете сказать, сколько вам лет?
— Разумеется. — Она наклонилась в его сторону и прошептала: — Но тогда мне придется убить вас.
— Мисс Харпер, кто президент Соединенных Штатов? Вы можете ответить мне?
— Демократический фигляр, не имеющий плана экономического оздоровления… Мы закончили?
Врач помрачнел, морщины собрались на лбу.
— Вы случайно не знаете, какое сегодня число?
— Потеряли свой календарь?
— Мисс Харпер, я серьезно обеспокоен состоянием вашего рассудка.
— Семнадцатое июня тысяча девятьсот девяносто пятого года. Теперь я могу идти, доктор Франкенштейн? — И она повернулась к двери.
— Тысяча девятьсот девяносто… Мисс Харпер! — окликнул ее врач. — Я думаю, вам действительно необходим покой на несколько дней. Отдохните! Хоть немного покоя!
По крайней мере, он не просил ее вычистить зубы и принять душ.
Тесс направилась в приемную, где обнаружила Магайров, сидящих на длинной скамье у стены. Когда она приблизилась, Джозеф Магайр встал, но Тесс прошла прямо к Сисси и, не обращая внимания на напряжение в грустных зеленых глазах девочки, протянула руку за своим халатом:
— Отдай его, малышка.
— Пойдем, Сисси, — мягко сказал Джозеф Магайр. — Отдай леди ее пальто.
Сисси колебалась, и на какой-то миг Тесс показалось, что ей придется стянуть двадцати пяти килограммовую девочку на пол. Но тут Сисси вскочила на скамью и отдала Тесс халат.
— Спасибо, — сказала Тесс.
Врач стоял позади нее, шепча Джозефу Магайру то, что думал о состоянии ее здоровья. Тесс натягивала халат, слыша обрывки их разговора. До ее слуха доносились слова «слабоумная», «слабовольная», «каша в голове». И это говорил врач, сконфузившийся при упоминании укола против гриппа?
Когда Тесс завязывала пояс халата, к ней подскочила Сисси. У Тесс не оставалось выбора, как только подхватить маленькую девочку, и Сисси обвила обеими руками ее шею.
— Сисси! — закричала Холли. — Сисси, ты ведешь себя как совсем маленькая!
Тесс посмотрела поверх головы Сисси на ее дядю.
— Я должна идти, — сказала она.
— Не-е-ет! — Сисси стиснула ее шею, почти не давая дышать. — Пожалуйста, не уходи, — добавила она хныча. — Пожалуйста, ну пожалуйста, не уходи.
Отчаянный призыв проник в сердце Тесс. Она выросла, постоянно прощаясь со своими родителями, то и дело куда-то улетавшими, и чувства Сисси были ей знакомы.
Джозеф Магайр подошел к племяннице, но Тесс только плотнее прижала к себе теплое тельце.
— Что случилось с ее матерью и отцом? — спросила она.
— Умерли, — спокойно ответил он. — На Юге была эпидемия.
— И теперь вы заботитесь о них?
— Как сегодня.
Тесс взглянула на Холли, понимая теперь ее упрямство. Она знала, что упрямство — хорошая защита от страха и сердечной боли.
— Это, должно быть, очень тяжело для них.
Сисси шмыгнула носом, и Тесс погладила ее по спине.
— Ну, по крайней мере, у них есть дядя.
«Это, черт возьми, гораздо больше, чем было у меня», — добавила она про себя.
Тень пронеслась по лицу Джозефа Магайра, но ушла прежде, чем Тесс успела понять ее причины или последствия. Он потянулся за Сисси, и Тесс отдала ему девочку. Им вместе пришлось отрывать ее ручонки от халата.
Когда Сисси оказалась на руках у дяди, сердце Тесс сжалось. Казалось, малышку оторвали от всего, что было ей дорого, и, как любое слабое существо, она искала хоть какую-то надежную опору.
— Мистер Магайр, нет ли у вас денег? — вдруг спросила Тесс.
Он взглянул на нее настороженно.
— Разумеется, я верну, — поспешила заверить Тесс. — Если бы я могла купить какую-нибудь одежду… я отдала бы Сисси этот халат. Если… если это вообще поможет, — добавила она, не в силах поверить, что сама предлагает отдать свою единственную защиту.
Взгляд темно-зеленых глаз Джозефа Магайра немного смягчился, даря Тесс надежду, что ее решение не так уж плохо. Он повернулся к врачу:
— Док, я могу оставить здесь девочек на несколько минут?
— Разумеется.
Через двадцать минут Тесс стояла в смотровой, уставясь на одежду, которую ей принесли. Одна белая хлопчатобумажная блузка. Одна длинная синяя юбка. Одна пара белых шерстяных чулок в коричневую и красную полоску. И пара остроносых сапожек по щиколотку.
Вместо того чтобы тратить на нее свои драгоценные деньги, Джозеф Магайр, видимо, быстренько сбегал в костюмерную.
Некоторое время Тесс размышляла, выгодно ли менять на это ее незаменимый «больничный халат». Потом перед ее мысленным взором возникло лицо Сисси, и она вздохнула, удивляясь, с чего это стала такой мягкосердечной. Она сняла халат и ночную рубашку и надела принесенную одежду.
Все удивительно хорошо ей подходило. Даже сапожки, хотя и немного узкие, сидели так, будто она сама их подбирала. Казалось, у прекрасного дяди Джозефа был наметанный глаз, точно определяющий женские размеры.
Засунув таблетки от простуды в передний карман пышной юбки и завернув подсвечник в ночную рубашку, Тесс вернулась в кабинет.
— Теперь, — сказал врач, широко ей улыбаясь, — вы выглядите гораздо лучше. Скажите, Джозеф?
Пристальный взгляд Джозефа Магайра скользнул по фигуре Тесс и остановился на ее лице. В ожидании его оценки она даже затаила дыхание.
— Пойдет, — заключил он, повернулся и взял Сисси на руки.
Тесс удалось скрыть укол, нанесенный ее гордости его ответом, показывающим, как глупа она была. Она едва знала этого человека, и, разумеется, ей было в высшей мере наплевать на его мнение о ее странном наряде.
Прижимаясь щекой к розовому халату, маленькая девочка грустно смотрела на Тесс через широкое плечо дяди Джозефа.
— До свидания, Розовый Медведь, — прошептала Сисси, и ее глаза наполнились слезами.
— Меня зовут Тесс, — твердо ответила девушка, безуспешно стараясь не дать этим детским слезам тронуть ее. Она подалась вперед и быстро пожала руку малышки. — Мне было очень приятно познакомиться с тобой.
Сисси грустно смотрела на нее, пока, наконец, Тесс не отвела взгляд, не в силах постичь привязанности этой маленькой девочки к женщине, которую едва знала.