– Надо сказать ей об этом.
– А еще в морских сражениях важна скорость перезаряжания.
– Правда?
– Она гораздо важнее, чем наличие больших пушек. Мои матросы обучены чистить стволы и перезаряжать пушки быстро и надежно. Им требуется на это меньше пяти минут. Когда ты подходишь достаточно близко для того, чтобы попадать во врага при каждом выстреле, все сводится к тому, сколько выстрелов ты произведешь. Непрерывный обстрел лишает противника боевого духа и быстро сокращает его ряды.
Нед удовлетворенно кивнул. У Елизаветы не было постоянной армии, флот, по сути, оставался единственной военной силой страны. По европейским меркам, Англия отнюдь не была богатой, и весь ее достаток зависел от заморской торговли. Флот уже являлся грозной силой в открытом море и вынуждал противников крепко думать, стоит ли нападать на английские торговые суда. Прежде всего флот обеспечивал Англии господство в Английском канале, то есть в проливе, отделявшем остров от остальной Европы. Елизавета, конечно, жадничала, но все же тратила средства из казны на то, что виделось действительно важным, и уделяла особое внимание своим военным кораблям.
Барни поднялся.
– Не знаю, когда теперь снова увидимся.
«А я не знаю, свидимся ли мы снова вообще», – подумал Нед. Он подобрал плотный походный плащ брата и помог тому просунуть руки в рукава.
– Береги себя, Барни.
Попрощались они сдержанно и без лишних церемоний, вполне по-братски.
Нед вышел в рабочую комнату и сел за письменный стол, за которым провела столько лет его мать. Пока разговор с братом держался в памяти, следовало записать все, что Барни сказал по поводу конструкции боевых кораблей.
Закончив, он посмотрел в окно, на западный фасад собора. Мне уже тридцать, подумалось ему. Отец в моем возрасте имел двух сыновей, Барни и меня. Еще через тридцать лет я, быть может, улягусь в могилу рядом с родителями. Но кто встанет над моим гробом?
Тут Нед увидел, что к дому приближается Дэн Кобли, и поспешил выкинуть из головы эти мрачные мысли.
Дэн вошел в дом.
– Барни только что убежал, – сказал Нед, предполагая, что Дэн явился потолковать о своих вложениях в плавание Барни. – Он поплывет в Кум на лодке. Если поторопишься, можешь его догнать.
– Мы с Барни обо всем договорились, к взаимному удовольствию, – ответил Дэн. – Я пришел к тебе.
– В таком случае давай присядем.
В свои тридцать два года Дэн Кобли изрядно раздобрел, но сохранил вид этакого всезнайки, который приобрел еще в молодости. Но ему нельзя было отказать в умении вести дела, и он расширил отцовское предприятие, которое унаследовал. Теперь он считался едва ли не самым богатым жителем Кингсбриджа. Дэн присматривал себе новый дом и даже предложил неплохую цену Ролло Фицджеральду за Прайори-гейт, но Ролло отказался продавать. Кроме того, Дэн являлся признанным вожаком городских пуритан, которые предпочитали молиться в церкви Святого Иоанна в Лаверсфилде.
Как и опасался Нед, Дэн пришел поговорить о вере.
– Среди клириков нашего собора есть католики, – проговорил Кобли, с заговорщицким видом подаваясь вперед.
– Неужели? – Нед вздохнул. – И откуда тебе это известно?
Дэн не стал отвечать на вопрос.
– Это отец Пол.
Пол Уотсон, добродушный старый священник, был приором Кингсбриджа и, должно быть, посчитал себя слишком старым, чтобы принимать реформированную религию.
– И в чем конкретно провинился отец Пол?
– Он тайно служит мессы! – обличительным тоном произнес Дэн. – В крипте, за запертыми дверями!
– Он же старик, – устало напомнил Нед. – В его возрасте затруднительно менять свои убеждения.
– Он богохульник!
– Ну да. – Что касается самой веры, здесь Нед соглашался с Дэном; расходились они только в том, следует ли принуждать людей к вере. – Ты своими глазами видел эти незаконные обряды?
– Я видел, как люди крались в собор через боковую дверь воскресным утром, на рассвете. Там были и те, кого я давно подозреваю в идолопоклонстве. Тот же Ролло Фицджеральд и его мать, леди Джейн.
– Епископу Люку ты рассказал?
– Нет. Я ведь знаю, что он все скроет.
– Тогда зачем пришел ко мне?
– Епископ должен уйти.
– Полагаю, ты хочешь, чтобы место Люка занял отец Иеремия из церкви Святого Иоанна?
Дэн помедлил, явно удивленный тем, как легко Нед вычислил его намерения, потом прокашлялся.
– Решать, конечно, ее величеству, – сказал он, выказывая притворное смирение. – В англиканской церкви лишь государь вправе смещать и назначать епископов, сам знаешь. Но я прошу тебя поведать королеве о том, что здесь творится. А если ты откажешься, я сам к ней пойду.
– Позволь кое-что объяснить тебе, Дэн. Предупреждаю сразу, мои слова тебе не понравятся. Елизавета вовсе не в восторге от католиков, но она ненавидит пуритан. Если я приду к ней с твоим рассказом, она велит вышвырнуть меня из приемной. Ей требуется мир в стране.
– Но служить мессы незаконно, и это ересь!
– Закон применяется выборочно. Ты разве не заметил?
– Какой смысл в таких законах?!
– Смысл в том, чтобы все подданные короны оставались в целом довольными. Католики довольны потому, что могут служить мессы. Королева довольна тем, что люди занимаются своими делами и не убивают друг друга из-за веры. Настоятельно советую тебе не жаловаться ее величеству. Она и пальцем не тронет отца Пола, а вот по поводу тебя может и задуматься.
– Неслыханно! – процедил Дэн, вставая.
Неду нисколько не хотелось ссориться.
– Извини, что расстроил тебя, Дэн. Но дела обстоят именно так, как я тебе только что описал. Если бы я хотел ввести тебя в заблуждение, то придумал бы что-нибудь еще.
– Спасибо за откровенность, – проворчал Кобли.
Расстались они, по крайней мере, с видимостью былого дружелюбия.
Пять минут спустя Нед вышел из дома. Двинулся по главной улице, миновал Прайори-гейт – дом, о котором всегда думал, что этот особняк возвели на деньги, украденные у его матери. Из дверей показался Ролло Фицджеральд. Ему давно перевалило за тридцать, черные волосы начали редеть, открывая высокий лоб. Когда умер сэр Реджинальд, Ролло обратился к короне с просьбой передать ему отцовскую должность на таможне в гавани Кума, но столь лакомые назначения по монаршей милости обыкновенно служили наградой за верность; поэтому должность отошла, что было ничуть не удивительно, ревностному протестанту. Впрочем, семейство Фицджеральдов продолжало торговать шерстью, и Ролло не испытывал недостатках в средствах, ибо вел дела разумнее и прибыльнее, чем его отец.
Нед не стал заговаривать с Ролло, поспешил свернуть и направился в большой старый дом близ церкви Святого Марка. Здесь обитали уцелевшие кингсбриджские монахи. Король Генрих Восьмой в свое время даровал скромное содержание кое-кому из тех, кого он разорил, и немногие старики монахи в Кингсбридже еще получали эти королевские гроши.
На стук вышел отец Пол, сутулый, с красным носом и редкими прядками волос на голове.
Он пригласил Неда в дом.
– Скорблю о вашей матушке, – сказал священник. – Добрая была женщина.
В этом доме также проживал бывший кингсбриджский епископ Джулиус. Когда Нед вошел, он сидел в углу и глядел в никуда. Джулиус впал в слабоумие и утратил дар речи, а на его лице навсегда застыло гневное выражение. Он таращился на стену и сердито гудел себе под нос.
– Вы очень добры, что заботитесь о Джулиусе, – сказал Нед.
– Монахам и положено этим заниматься – ухаживать за страждущими, заботиться о сирых и убогих.
Если бы ваша братия вспоминала об этом почаще, монастыри бы уцелели, подумал Нед, но вслух сказал совсем другое:
– Конечно. Знаменитая Керис, которая основала госпиталь, была, по преданию, здешней монахиней.
– Упокой, Господи, ее душу. – Отец Пол приободрился. – Стаканчик вина?
Нед терпеть не мог замутнять рассудок вином с самого утра.
– Нет, благодарю. Я ненадолго. Знаете, я пришел вас предупредить.
Отец Пол встревоженно нахмурился.
– О, это прозвучало так грозно.
– Увы, ничего не могу поделать. Мне сообщили, будто нечто странное происходит в крипте на рассвете по воскресеньям.
Отец Пол побледнел.
– Клянусь, я не…
Нед вскинул руку, показывая, что еще не закончил.
– Я не спрашиваю, правда это или нет. Вам нет нужды оправдываться.
Священник с видимым усилием совладал с собой.
– Понятно.
– Кто бы ни собирался в крипте в этот час, с какой угодно целью, ему следует знать, что городские пуритане подозревают неладное. Во избежание неприятностей, думаю, службы – если там действительно проводятся службы – стоило бы перенести в иное место.
Отец Пол сглотнул.
– Понимаю.
– Ее величество королева полагает, что религия призвана утешать в земной жизни и дарить спасение за гробом. Мы можем расходиться во мнениях, но ни в коем случае это не должно стать поводом к насилию и нападению одних англичан на других.
– Разумеется.
– Пожалуй, я сказал все, что хотел.
– По-моему, я все понял.
– Буду признателен, если вы не станете рассказывать о моем приходе.
– Можете быть спокойны.
Нед пожал священнику руку.
– Рад, что мы смогли поговорить.
– Я тоже.
– Прощайте, отец Пол.
– Благослови вас Бог, Нед, – тихо сказал священник.
Утром в пятницу супругу Марджери стало худо. В этом не было ничего необычного, после сытного ужина с обилием вина накануне вечером. Вот только сегодня графу Барту предстояло ехать в Уигли и встретиться с сэром Недом Уиллардом.
– Ты не можешь подвести Неда! – воскликнула Марджери. – Он приедет туда лишь ради тебя!
– Поезжай вместо меня, – предложил Барт, не вставая с кровати. – Потом расскажешь, из-за чего весь шум. – И укрылся с головой одеялом.
Марджери возликовала при мысли провести наедине с Недом часок-другой. Сердце забилось чаще, дыхание стало прерывистым. Она порадовалась, что муж на нее не смотрит.