Сильви выпрямилась, потрясенная до глубины души. Перед нею стояла та самая женщина с портрета! Вторым потрясением стало осознание того, что в жизни графиня куда привлекательнее, чем на картине. Она, конечно, была старше своего портрета – в уголках глаз и губ виднелись морщинки, и Сильви навскидку дала ей лет тридцать, – но эта женщина, несомненно, обладала неподдельным очарованием и притягательностью, заставлявшими почему-то думать о приближающейся грозе. У нее были роскошные волнистые волосы, уложенные с небрежным тщанием, а венчала прическу заломленная под углом алая шляпка. Да уж, сразу понятно, почему он в тебя влюбился, подумала Сильви.
Марджери кивнула в ответ на приветствие Сильви и оглядела ту с нескрываемым интересом, потом посмотрела на Неда – и Сильви прочла любовь в ее взгляде. Здороваясь с Недом, Марджери словно светилась. Ты его не забыла, мысленно проговорила Сильви. И никогда не забудешь. Он – любовь всей твоей жизни.
Сильви покосилась на Неда. Тот тоже будто светился. Сомнений не осталось – в его сердце для Марджери отведено особое место.
Сильви захотелось затопать ногами. Встреча с Сюзанной Твайфорд была испытанием, но та хотя бы больше не притязает на Неда. А эта Марджери вон как смотрит, впору идти топиться.
Значит, тебе нужен мой муж, милочка? Смею уверить, ты его не получишь!
Тут Сильви заметила другого мальчика, не старше двух лет, неуверенно стоявшего на крохотных ножках. Он прятался за юбками Марджери. Графиня проследила взгляд Сильви.
– Это мой второй сын, Роджер. – Она наклонилась и подхватила мальчугана с пола. – Роджер, это сэр Нед Уиллард. Он очень важный человек и служит нашей королеве.
Роджер показал пальцем на Сильви.
– Она королева?
Все засмеялись.
– Моя королева, – подтвердил Нед.
Спасибо, Нед, мысленно поблагодарила Сильви.
– Твой брат тоже здесь? – спросил Нед у Марджери.
– Мы с Ролло теперь редко видимся, – ответила графиня.
– И где же он пропадает?
– Он стал советником графа Тайна.
– Уверен, он будет полезен графу, с его-то познаниями и опытом. Живет в замке Тайн?
– Вообще да, но у графа владения по всему северу Англии. Насколько я поняла, Ролло приходится много ездить.
Нед продолжал расспрашивать, интересуясь местными католиками, а Сильви не сводила глаз с маленького Роджера. Что-то во внешности мальчика ее смущало. Вдруг она поняла, в чем причина, – у мальчика был знакомый взгляд.
Он походил на Неда.
Сильви покосилась на мужа и увидела, что тот, чуть хмурясь, тоже разглядывает Роджера. Значит, заметил. Или нет? Сильви научилась читать мысли своего супруга по его лицу и сейчас могла с уверенностью сказать, что он пока не понял, чем мальчишка его смущает. Мужчины, в отличие от женщин, замечают сходство далеко не сразу. Тут Сильви поймала взгляд Марджери, и двум женщинам не понадобилось ничего объяснять друг другу. Нед же все хмурился, а графу Барту было, похоже, все равно.
Служба началась с гимна, и все разговоры мгновенно прекратились. Потом пришлось принимать гостей и заниматься прочими повседневными делами, так что Сильви осталась наедине с Недом, лишь когда пришла пора ложиться спать.
Стояла весна, и потому они легли в постель обнаженными.
Сильви коснулась завитков на груди мужа.
– Марджери любит тебя, – сказала она.
– Она замужем за графом.
– Это ее не останавливает.
– Откуда ты знаешь?
– Она тебе отдавалась.
Нед насупился, но промолчал.
– Случилось это, думаю, года три назад, еще до твоего отъезда в Париж.
– Откуда ты знаешь? – повторил он.
– Роджеру два года.
– А! Ты тоже заметила?
– У него твои глаза. – Сильви посмотрела Неду в лицо. – Такие же золотисто-карие.
– Сердишься?
– Выходя за тебя, я знала, что я не первая, кого ты полюбил. Но…
– Продолжай.
– Но я не думала, что ты по-прежнему любишь ее. И что у нее ребенок от тебя.
Нед взял ее ладони в свои руки.
– Не стану уверять, будто она мне безразлична, что я смотрю на нее равнодушно. Но поверь – ты единственная, кто мне нужен.
Он произносил правильные слова, но Сильви почему-то сомневалась, что им стоит верить. Она знала, что любит Неда и никому не позволит отнять его у нее.
– Люби меня, – прошептала она.
Он поцеловал ее.
– Ну и задачки ты задаешь.
Поцеловал снова.
Этого ей было недостаточно. Она хотела чего-то такого, чего он никогда не делал – ни с Сюзанной Твайфорд, ни с Марджери Ширинг.
– Подожди. – Сильви задумалась. – А есть что-то такое, что ты всегда мечтал сотворить с женщиной? – Никогда прежде она не осмеливалась заводить подобных разговоров – ни с Недом, ни с кем-либо еще. – Что-то, от чего ты сразу возбуждаешься, но чего никогда не делал?
Она затаила дыхание в ожидании его ответа.
Нед погрузился в раздумья и, кажется, слегка смутился.
– Ага! – воскликнула она с усмешкой. – Признавайся! – Какое счастье, что она научилась читать по его лицу! – Ну же!
– Мне неловко.
Точно смутился. Как мило! Сильви плотнее прижалась к мужу, прильнула всем телом.
– Скажи шепотом, – произнесла она, понизив голос.
Он прошептал ей на ухо.
Сильви широко улыбнулась, ощутив прилив возбуждения.
– Правда?
Он покачал головой.
– Давай забудем, хорошо? Не надо было тебе говорить.
Возбуждение становилось все сильнее, и Сильви ощущала, что Нед разделяет ее чувства.
– Ну, не знаю… – протянула она. – Хотя почему бы не попробовать?
И они попробовали.
Часть четвертая. 1583–1589 годы
Глава 22
Нед вглядывался в лицо своего сына Роджера. В душе бушевала такая буря, что слова не шли с языка. Роджер заметно вытянулся, но, пусть он уже вступал в пору юности, щеки у него были по-детски гладкими, а голос ломался, и он порою пускал петуха. От матери он унаследовал волнистые темные волосы и проказливую натуру, а вот глаза у него были Недовы, золотисто-карие.
Они с мальчиком находились в рабочей комнате дома, что стоял напротив собора. Граф Барт приехал в Кингсбридж на весеннее заседание сессионного суда и привез с собой обоих сыновей – обоих юношей, которых мнил своими сыновьями: восемнадцатилетнего Бартлета и двенадцатилетнего Роджера. Нед тоже прибыл в город на заседание суда, как и надлежало члену парламента от Кингсбриджа.
Других детей у Неда не было. Они с Сильви предавались любви с прежней страстью уже добрый десяток лет, но она так и не смогла забеременеть. Это обстоятельство немало печалило супругов – и побуждало Неда пристально следить за тем, как растет Роджер и как его воспитывают.
Неду припомнилась собственная юность. Я-то знаю, что тебя ожидает впереди, паренек, думал он, глядя на Роджера, и мне так хочется все тебе рассказать, предупредить, уберечь от опасностей. С другой стороны, в твоем возрасте я никогда не верил старшим, если те принимались рассуждать, каково быть молодым; думаю, и ты мне не поверишь.
Сам Роджер, что было вполне естественно, относился к Неду по-приятельски, как к этакому непризнанному дядюшке и близкому другу своей матери. На людях и наедине Нед не мог выказывать истинных, отцовских чувств, лишь внимательно выслушивал мальчика, всячески давая понять, что воспринимает того как взрослого; возможно, именно поэтому Роджер иногда делился с ним сокровенными мыслями – и это Неда несказанно радовало.
Роджер спросил:
– Сэр Нед, вы ведь хорошо знаете королеву, так скажите, почему она ненавидит католиков?
Такого вопроса Нед не ожидал, хотя, пожалуй, мог бы что-то подобное предполагать. Роджер крепко усвоил, что оба его родителя – католики в протестантской стране, и дорос до того возраста, когда начинают интересоваться, что это значит.
Чтобы выиграть время на размышление, Нед ответил просто:
– Ты не прав, королева вовсе не ненавидит католиков.
– Но она заставляет моего отца платить за то, что он не ходит в церковь.
А пареньку не откажешь в сообразительности, подумалось Неду. До чего же неприятно прятать от него отцовскую гордость за даровитость сына. От прочих тоже приходится скрываться, но больнее всего, что нужно таиться от мальчика!
Нед ответил Роджеру то же самое, что говорил остальным.
– В молодости королева – тогда она еще была принцессой – сказала мне, что, когда она взойдет на престол, ни один англичанин больше не умрет за свою веру.
– Она не сдержала слова! – запальчиво возразил Роджер.
– Но пыталась сдержать. – Нед помешкал, подбирая слова, чтобы внятно объяснить хитросплетения политики двенадцатилетнему. – Пуритане в парламенте твердят ей день ото дня, что она проявляет слабость, что ей надлежит сжигать католиков, как поступала с протестантами прежняя королева, Мария Тюдор. А еще встречаются католики-предатели, вроде герцога Норфолка, замышлявшего убить Елизавету.
– Но священников казнят только за то, что они пытаются вернуть людей в католическую веру! – стоял на своем Роджер.
Неду стало понятно, что мальчик давно пытается найти ответы на эти вопросы. Должно быть, родителей он расспрашивать опасался, и Неду польстило, что Роджер доверяет ему больше прочих, раз отважился поделиться своими заботами. С другой стороны, почему мальчишку его возраста вообще все это беспокоит? Наверное, потому, что Стивен Линкольн, бывший каноник, по-прежнему жил в Новом замке, наставлял Бартлета и Роджера в науках – и почти наверняка служил тайные мессы в семейной часовне. Роджера, похоже, тревожило, как бы его наставника не арестовали и не казнили.
Надо признать, католических священников в стране стало гораздо больше. Сам Стивен Линкольн принадлежал к числу пережитков прошлого, уцелевших после религиозной реформы Елизаветы, однако в Англии появились десятки, если не сотни, новых священников, намного моложе. Уолсингему с Недом удалось изловить семнадцать таких папистов. После допросов все они были казнены за измену.