Надежды не осталось.
В четыре часа пополудни погода стала меняться.
Неожиданно задул сильный юго-западный ветер. На палубе «Арк Ройяла» Нед Уиллард даже пошатнулся от резкого порыва и мгновенно промок от хлынувшего дождя. Этакой досадной помехе следовало, пожалуй, разве что улыбнуться, но Неда беспокоил тот факт, что испанская армада вдруг скрылась от англичан за дождевой завесой.
Когда английский флот осторожно приблизился к тому месту, где рассчитывал отыскать врага, обнаружилось, что испанцы исчезли.
Неужели они все-таки сумеют удрать?
Полчаса спустя буря завершилась – столь же мгновенно, как разразилась, – и засияло солнце. Нед оглядел море. Испанцы нашлись! К его разочарованию, они находились в двух милях к северу от англичан и быстро удалялись.
«Арк» распустил паруса и устремился в погоню. Остальной флот последовал за флагманом. Как бы они ни спешили, подумалось Неду, до ночи догнать врага вряд ли получится. Похоже, сражение закончилось.
Оба флота шли вдоль восточного побережья Англии.
Пала ночь. Утомленный до изнеможения дневными событиями, Нед завалился, не раздеваясь, на свою койку. На рассвете следующего дня он убедился, что испанцам удалось сохранить отрыв от преследователей; вражеские корабли по-прежнему двигались на север.
Лорд Говард, как обычно, стоял на мостике и пил разведенное водой пиво.
– Что происходит, милорд? – спросил Нед. – Почему мы никак их не нагоним?
– Нам и не нужно никого догонять, – ответил Говард. – Видите, они убегают. Мы победили.
– По-вашему, куда они направляются?
– Хороший вопрос. Насколько могу судить, им придется обогнуть северную оконечность Шотландии, а затем повернуть на юг и пойти через Ирландское море. Думаю, вам известно, что тамошними картами они не располагают.
Этого Нед не знал.
– Я провел рядом с вами все эти одиннадцать дней, милорд, но до сих пор не могу понять, как так вышло, что мы живы.
– Видите ли, сэр Нед, вторгнуться на остров чрезвычайно сложно. У нападающего возникает множество затруднений. Припасы кончаются, корабли и люди уязвимы при погрузке и высадке, места и воды вокруг чужие, неизведанные. Мы все эти дни в основном лишь изводили неприятеля, ожидая, покуда он не сломается под грузом упомянутых затруднений.
Нед задумчиво кивнул.
– Ее величество не зря расходовала средства на свой флот.
– Верно, друг мой.
Нед посмотрел туда, где виднелись кормовые надстройки и паруса испанских кораблей.
– Итак, мы и вправду победили.
В это совершенно не верилось. Умом Нед понимал, что ему самому и всем прочим следовало бы плясать от радости, но пока ощущал лишь опустошенность. Быть может, он спляшет позднее, когда осознает случившееся.
Лорд Говард усмехнулся.
– Да, победили.
– Разрази меня гром, – только и пробормотал Нед.
Глава 27
Пьера Омана разбудил его пасынок Алэн.
– Созывают срочное заседание Тайного совета, – объяснил он боязливо, опасаясь, должно быть, что отчим и господин сорвет на нем свое неудовольствие.
Пьер сел в кровати и нахмурился. Что за переполох? Он не любил неожиданностей. Почему его не известили заблаговременно о предстоящем заседании?
Он почесал руку, и сухие чешуйки отшелушившейся кожи упали на украшенную вышивкой простыню.
– Что еще?
– Получено сообщение от д’О, – поведал Алэн. Это имя, Франсуа д’О, носил королевский суперинтендант. – Он настойчиво просит, от имени его величества, обеспечить присутствие на совете герцога де Гиза.
Пьер поглядел за окно. Еще не рассвело, за окном царила тьма; было слышно, как барабанит по крыше проливной дождь. Что ж, продолжая нежиться в постели, он ничего больше не выяснит. Надо вставать.
До Рождества 1588 года оставалось два дня. Пьер и Алэн находились в королевском замке Блуа, что располагался в сотне миль к юго-западу от Парижа. В этом огромном замке насчитывались десятки спален и прочих помещений, и Пьеру достались просторные покои, ничуть не меньше тех, что отвели его господину, герцогу Анри, и лишь чуть меньше королевских.
Подобно королю и герцогу, Пьер привез в замок кое-какие предметы роскоши из собственного имущества, в том числе огромную, чрезвычайно мягкую и удобную кровать, а также многозначительно широкий – для тех, кто понимал – письменный стол. Кроме того, он хранил при себе пару колесцовых пистолетов с серебряными насадками, подарок короля Генриха, первый и единственный дар монарха своему верному слуге. Эти пистолеты Пьер держал у кровати – непременно заряженными.
Прислугой, состоявшей при нем, командовал двадцативосьмилетний Алэн, которого Пьер полностью приручил и которого сделал своим доверенным помощником. А еще он привез с собой в Блуа свою покорную любовницу Луизу Нимскую.
Стараниями Пьера герцог Анри де Гиз сделался одним из наиболее могущественных людей Европы, превзойдя, к слову, в могуществе самого короля Франции Генриха Третьего. И положение Пьера укреплялось одновременно с положением его господина и повелителя.
Король Генрих был миротворцем, подобно своей матери королеве Екатерине, и старался проявлять снисхождение к французским еретикам-протестантам, именовавшим себя гугенотами. Пьер сразу сообразил, какими неприятностями может быть чревата такая политика. Он убедил герцога Анри учредить Католическую лигу, этакий союз католический братств против покровительства ереси. Лига добилась успеха, о котором Пьер не смел даже мечтать. Она стала главной силой во французской политике и подчинила себе Париж и другие крупные города Франции. Более того, власти и влияния Лиги хватило для того, чтобы увезти короля Генриха из Парижа; именно поэтому двор сейчас находился в Блуа. Вдобавок Пьер немало поспособствовал назначению герцога де Гиза командующим королевской армией, и теперь король не мог полагаться на поддержку войска.
Генеральные штаты, французский парламент, заседали в Париже с самого октября. Пьер посоветовал герцогу де Гизу притвориться выразителем чаяний народа, хотя на самом деле, конечно, герцог заботился не столько о народе, сколько об ослаблении королевской власти, а сам Пьер вел хитроумную игру, целью которой было вынудить короля соглашаться со всеми требованиями Католической лиги.
Порой Пьеру думалось, что его господин заходит слишком уж далеко в своей гордыне. На прошлой неделе, на пиршестве в особняке де Гизов, брат герцога Анри, Луи, кардинал Лотарингский, предложил здравицу за «моего брата, будущего короля Франции». Разумеется, недоброжелатели герцога сразу же донесли об этом Генриху. Вряд ли король Генрих способен что-то сделать, но, с другой стороны, зачем искушать судьбу?
Пьер надел дорогой белый дублет с прорезями, из которых выглядывала золотистая шелковая подкладка. Белый цвет отлично прятал перхоть, что постоянно сыпалась ему на плечи.
Наступил тусклый зимний рассвет. С затянутого мрачными тучами неба сыпался холодный дождь. Пустив впереди лакея со свечой, Пьер двинулся полутемными коридорами и проходами к покоям герцога Анри.
Капитан ночной стражи герцога, швейцарец по имени Колли, которого Пьер предусмотрительно кормил взятками, встретил Омана широкой улыбкой.
– Он провел полночи с мадам де Сове, – сообщил капитан. – Вернулся в три.
Любвеобильная и распутная Шарлотта де Сове числилась нынешней любовницей герцога. Надо полагать, его светлость не обрадуется ранней побудке.
– Придется разбудить, – ответил Пьер. – Велите принести пива. Ни на что большее времени нет.
Он вошел в спальню. Герцог пребывал в одиночестве: его супруга осталась в Париже, готовясь рожать своего четырнадцатого ребенка. Пьер тронул сонного герцога за плечо. Анри, которому еще не исполнилось сорока, проснулся сразу.
– Что у них стряслось, коли совет не может подождать, пока люди позавтракают как полагается? – ворчал герцог, натягивая серый атласный дублет поверх исподнего.
Пьеру не хотелось признаваться в том, что он не знает причины суматохи.
– Король злится на Генеральные штаты.
– Я бы, пожалуй, сказался больным, вот только прочие могут воспользоваться моим отсутствием и примутся строить козни против меня, – произнес герцог.
– Они не просто могут, а непременно так и сделают. – Вот она, цена успеха, мысленно прибавил Пьер. Слабость французской монархии, первым признаком которой стала преждевременная кончина короля Генриха Второго тридцать лет назад, открыла перед семейством де Гизов множество возможностей – однако другие знатные семейства не оставляли попыток лишить де Гизов богатства, власти и влияния.
Вошел слуга с кружкой пива в руках. Герцог осушил кружку одним долгим глотком, громко рыгнул и сказал:
– Так-то лучше.
Атласный дублет продувался насквозь, а в коридорах замка гуляли сквозняки, поэтому Пьер подал своему господину теплый плащ. Герцог запахнулся, надел шляпу и перчатки и вышел из спальни.
Первым шагал Колли. Герцог Анри никуда не ходил без телохранителей, даже когда перемещался из одного дворцового помещения в другое. Впрочем, охранники в комнату, где проходили заседания совета, не допускались, так что Колли пришлось остаться на верхней площадке парадной лестницы, а герцог и Пьер вошли внутрь.
В очаге жарко пылал огонь. Герцог немедля скинул с плеч плащ и уселся за длинный стол, к другим советникам.
– Подайте дамасского изюма, – велел он слуге. – Я до сих пор не завтракал.
Пьер присоединился к тем помощникам и подручным, что стояли вдоль стены, и совет принялся обсуждать налоги.
Король созвал Генеральные штаты, поскольку ему требовались деньги. Состоятельные купцы, составлявшие третье сословие – первым считались аристократы, вторым духовенство, – упрямо отказывались делиться с короной своими заработанными тяжким трудом доходами. Более того, они осмелились подослать каких-то людишек, что изучили состояние королевской казны и объявили, что, мол, королю не приходится впредь повышать налоги, если он будет разумнее распределять имеющиеся средства.