Сесил пожал плечами.
– Твердых доказательств нет, проверить невозможно. Это письмо без подписи – всего-навсего клочок бумаги.
Нед понимал, что Сесил прав, доказательства лишь косвенные. Однако чутье подсказывало, что угроза никак не вымышленная.
– Что бы мы ни думали, – сказал Нед, – следует показать письмо его величеству.
– Разумеется, – согласился Сесил. – Король на охоте в Хартфордшире. Как только он вернется, я сразу к нему подойду.
Марджери всегда знала, что этот жуткий день наступит. Она заставила себя забыть о своем знании – на полтора десятка лет – и наслаждалась жизнью, но в глубине души понимала, что рано или поздно тайное станет явным. Ей долго удавалось обманывать Неда, но ложь всегда раскрывается – и этот миг настал.
– Я знаю, что Жан Ланглэ хочет убить короля, – сказал Нед, спавший с лица от беспокойства. – Но не могу ничего предпринять, ибо не знаю, кто такой этот Ланглэ и где его искать.
Марджери едва сдерживала слезы жалости. Она отлично знала, что неуловимый преступник, за которым охотится Нед, не кто иной, как ее брат Ролло – однако продолжала хранить это знание при себе.
А теперь Ролло вознамерился убить короля с королевой, обоих принцев и всех главных советников короны, в том числе ее мужа, Неда Уилларда. Подобного она допустить не могла, а потому вся извелась, не понимая, как ей себя вести. Даже если она выдаст Ролло, поможет ли это сохранить жизнь королю и всем прочим? Она ведь знает, кто такой Ланглэ, но ей неведомо, где он прячется, и она понятия не имеет, как он планирует убить государя.
Уилларды позавтракали куриными яйцами и легким пивом в своем доме на Сент-Полс-Черчъярд, и Нед натянул шляпу, готовясь отправиться по делам. У него вошло в привычку оттягивать уход и делиться с супругой своими мыслями – это помогало ему сосредоточиться.
– Ланглэ дьявольски осторожен, чтоб ему пусто было.
Марджери могла это подтвердить. Те католические священники, которых она когда-то помогала тайно переправлять в Англию, знали Ролло только как Жана Ланглэ, и никто из них даже не догадывался, что Марджери приходится ему родной сестрой. То же самое можно было сказать обо всех, с кем он сговаривался освободить Марию Стюарт и возвести ее на английский трон: для них он был Ланглэ, а не Ролло Фицджеральд. Этой своей предельной осторожностью он сильно отличался от большинства заговорщиков. Те бросались в заговоры, как принято говорить, очертя голову, а вот Ролло прекрасно представлял, каковы его противники, в первую очередь Нед, и никогда не шел на ненужный, неоправданный риск.
– А ты не можешь отменить заседание парламента? – спросила Марджери.
– Нет. Мы можем его перенести – по времени или в другое место, но и это будет плохо. Враги Иакова сразу начнут уверять, что народ ненавидит короля, поэтому он боится даже собственного парламента и ему повсюду мнятся убийцы. Так или иначе, церемония должна состояться. Сама понимаешь, стране нужны законы, а законы утверждает парламент.
Марджери вдруг поняла, что с нее хватит.
– Нед, я должна тебе признаться.
Он недоуменно посмотрел на нее.
– В чем?
– Я тебе не врала, но хранила одну тайну… Мне пришлось молчать. Наверное, до сих пор стоило бы, но… Ты разозлишься на меня, я знаю.
– О чем ты говоришь, женщина?
– Я знаю, кто такой Жан Ланглэ.
Нед опешил настолько, что не смог спрятать свою растерянность.
– Что? Откуда?.. И кто же он?
– Ролло.
У Неда сделался такой вид, будто ему сказали, что умер близкий человек: он побледнел, челюсть отвисла. Он даже пошатнулся – и тяжело опустился на стул.
– Ты знала… – проронил он.
Марджери пыталась проглотить комок в горле. Потом внезапно осознала, что по ее щекам текут слезы.
Она молча кивнула.
– И давно?
Она все-таки ухитрилась разомкнуть губы и прошептать:
– Всегда знала.
– И скрывала от меня?
Слова сорвались с языка словно сами собой:
– Поначалу я думала, что он просто переправляет в Англию священников. Кому повредит, если они станут причащать католиков? Но потом ты выяснил, что он собирается освободить Марию Стюарт и убить королеву Елизавету. Он бежал из страны, вернулся только после разгрома армады. Сказал, что все кончено, что больше никаких заговоров не будет. А если я его выдам, он поклялся рассказать властям, что Бартлет и Роджер тоже помогали прятать священников.
– Это ты написала письмо Монтиглу.
Марджери кивнула.
– Я хотела предупредить тебя, не выдавая Ролло.
– Как ты обо всем узнала?
– Бартлет сказал мне, что не поедет на нынешнее заседание парламента. Раньше он никогда так не поступал. Видимо, Ролло ему отсоветовал.
– Столько всего вокруг творилось, а я ничего не знал! Надо же, главного соглядатая королевства одурачила собственная жена!
– Нед, прости меня…
Он смерил ее таким взглядом, будто видел перед собой отъявленнейшего злодея.
– Ролло был в Кингсбридже в тот день, когда погибла Сильви.
Его слова ранили больнее пуль, и Марджери поняла, что терпеть далее выше ее сил. Она смиренно опустилась на колени.
– Тебе хочется убить меня, муж мой. Убей, я готова. Мне незачем больше жить.
– Я так злился, когда вокруг болтали, что меня надо убрать от двора, что я вышел из доверия, когда женился на католичке… Какие остолопы, думал я. А выясняется, что остолоп-то – я сам.
– Нед…
В его взгляде было столько ярости, что сердце Марджери едва не лопнуло.
– Болван! – повторил он и выбежал из дома.
Нед и Сесил встретились с королем Иаковом в первый день ноября. Монарх принял их в Длинной галерее дворца Уайтхолл, что вела от личных покоев к саду. Помимо многочисленных картин, стены галереи украшали бесценные, расшитые золотом и серебром шпалеры, которые так нравились королю.
Нед знал, что Сесил сомневается в надежности письма, полученного Монтиглом, видит в этом письме попытку бросить тень подозрения на верных трону людей. Он остался при своем мнении, даже когда Нед сообщил ему, что граф Бартлет, пэр-католик, не приедет на открытие заседания парламента, поскольку, по-видимому, предупрежден о грядущем нападении.
Сесил полагал, что нужно принять все меры предосторожности, но дату церемонии переносить нельзя. Нед с ним не соглашался.
Ему хотелось не просто предотвратить нападение. Слишком часто в своей жизни он вставал на след изменников, но в итоге те просто разбегались, а со временем снова принимались строить козни и творить зло. На сей раз он желал арестовать всех – и схватить наконец неуловимого Ролло.
Сесил передал королю письмо Монтигла и сказал:
– Никому и в голову не пришло бы утаивать нечто подобное от вашего величества. Но, с другой стороны, не исключено, что этому посланию не следует придавать чрезмерного значения, ибо оно не подкреплено фактами.
Нед не преминул уточнить:
– Фактов и вправду нет, ваше величество, зато в изобилии косвенных подтверждений и доказательств. В Париже я слышал разные слухи…
Иаков пожал плечами.
– Сами говорите, слухи.
– Слухам нельзя верить, но не стоит ими пренебрегать.
– Вот именно. – Король погрузился в чтение, поднеся лист бумаги к лампе – за окнами уже смеркалось.
Пока Иаков читал, мысли Неда обратились к Марджери. Он не виделся с женой с тех самых пор, как услышал ее признание. Ночевал в тавернах, не в силах заставить себя вернуться домой, вновь увидеть Марджери и заговорить с нею. Было слишком больно. Он и сам не мог разобраться, чего в его душе больше – гнева, ненависти или горечи. А потому старательно избегал встреч и стремился занять себя работой.
Король наконец опустил ладонь, в унизанных кольцами пальцах которой держал письмо, и минуту-другую молчал, глядя в никуда. Нед мысленно отметил, что губы его величества плотно сжаты, но глаза навыкате лучатся самодовольством. Наверное, тяжело постоянно обуздывать себя и смирять душевные порывы, когда ты обладаешь всею полнотой власти.
Иаков снова взял письмо и сказал, обращаясь к Сесилу:
– Что вы думаете по этому поводу?
– Можно разместить в Вестминстер-Ярде дополнительную охрану и расставить пушки. Затем закроем ворота и обыщем весь дворец и пристройки, снизу доверху. После этого будем следить за всеми, кто приходит и уходит, вплоть до тех пор, пока церемония благополучно не завершится.
Сам Сесил ратовал именно за такой план, но они с Недом оба знали, что их задача – давать государю советы, а не распоряжения.
Иаков всегда заботился о том, как выглядит в глазах подданных, несмотря на все рассуждения о божественном праве королей на власть.
– Нельзя пугать население из-за повода, который может оказаться пустышкой. Иначе люди сочтут короля слабаком и трусом.
– Безопасность вашего величества – наша первейшая забота. Но сэр Нед хотел бы предложить иной вариант.
Король вопросительно посмотрел на Неда.
– Вот что я думаю, ваше величество. Если заговор и вправду существует, вполне возможно, что приготовления еще не доведены до конца. Начни мы действовать прямо сейчас, это может обернуться против нас. Хуже того, мы можем отыскать лишь незаконченные приготовления, которые не будут твердым доказательством на суде. И тогда католики в своих пасквилях станут уверять, что мы всего-навсего придумали предлог для ужесточения гонений на них.
Иаков явно не понимал, куда он клонит.
– Что, будем сидеть и ждать?
– Именно так, ваше величество. Чтобы схватить всех заговорщиков и собрать наибольшее число неопровержимых улик, мы должны ударить в последнее мгновение. Это позволит нам защитить ваше величество от угрозы нападения как сейчас, так и в будущем, что немаловажно.
Нед затаил дыхание. Что ответит король?
Иаков поглядел на Сесила.
– По-моему, звучит разумно.
– Выбор за вашим величеством.
Король повернулся к Неду.
– Что ж. Жду ваших действий четвертого ноября.